Ход старинных часов деда Якова, тяжело, с чувством, с толком, с расстановкой отсчитывали время. Иногда оно бежало, опережая события, иногда замедляло свой ход, отдавая себя на раздумья.
Иногда Максиму казалось, что часы мысленно разговаривают с ним, а точнее не часы, а время которое продолжает свой ход, невзирая ни на что.
-Ты думаешь запахи управляют всем? Или Ирма управляет отцом и тобой? Нет Максим,-чудилось мальчику,-это я- время, властвую на земле и ты должен принять мою власть. Моя власть безгранична над всем живым и не живым, я даю время жить и и указываю когда пришло время умирать, я руковожу тем, когда радоваться жизни, любить, обожать, а когда ненавидеть. Время скорби и печали, потерь- это тоже в моей власти. Время разрушает жизни, города и миры, но время лечит души, возводит другие города. У человека немного времени на всё, чтобы постичь и понять эту сказочную жизнь, а посему Максим, уходит твоё время скорби и печали и приходит время прощения, принятия и любви, первой любви. Не упускай его, оно так коротко. Запомни Максим, с каждым днём, с каждой минутой и даже с каждой секундой, жизнь становится короче, не только у тебя, у всех, даже у вещей.
-Бом-бом-бом,-подали голос часы , в подтверждение того, что Максим правильно считывает ту информацию, которую они несут.
-Тебе не мешают часы деда?-спросила Сюзанна,-Когда они оповещают время, их слышно во всём доме.
-Нет, не мешают. Они помогают мне думать, мыслить и я начинаю ценить время. Не то время, сиюминутное, а то, которое нам отмеряно жизнью. Сколько ещё, Сюзи? Сколько его в нашем остатке?
-Ты что? Мы же совсем молоды и наша с тобой жизнь, она вся впереди,-улыбаясь, сказала Сюзанна.
-Не знаю. Никто не знает когда время для нас остановится. Разве мама готова была уйти так рано?
Сюзи задумалась, уголки губ её дёрнулись, казалось она сейчас заплачет, но она взмахнула головой, как будто пыталась освободиться от наваждения скорби и печали, которые на неё навеяли слова сводного брата. Волна её тёмных, как у Ирмы волос обдали Максима запахом лаванды, тяжестью красоты и женственности. Сюзанна растёт, и из "гадкого утёнка" превращается в прекрасного лебедя, молодого и беспечного и это время делает её такой. Ароматом свежести Сюзанна наполняла комнату Максима. Казалось, сразу расцвели нарциссы, сирень и розовый пион, смешали свои запахи и подарили их Сюзанне.
-Наверное от женихов у тебя нет отбоя?-спросил Максим сестру,- Смотри, если что, обижать будут, говори мне.
- Скажу,-лукаво улыбнулась Сюзи,- но я и сама могу дать отпор, если что.
-Я серьёзно, сестрёнка, всякие бывают, вот Ирма, сильная она, но сила её в другом. Грубой силе не смогла противостоять и вот что из этого случилось? Скажи, за что с ней так поступили?
-Ни за что,-лукавый блеск глаз Сюзанны сменился на огонь ненависти и от неё запахло кровью.
Да, да кровью, этот запах с оттенком металла ни с чем не спутаешь.
-Так разве бывает?-засомневался Максим.
-Так бывает, когда человек перестаёт владеть человеком, как вещью и ему это не нравится, до такой степени не нравится, что он готов на всё, чтобы вернуть свою любимую вещь себе.
-Вещь? Ирма-вещь?
Это определение никак не вязалось с мачехой. Неужели имея такую колдовскую силу, она могла стать чьей-то вещью?
-Да-а-а,-озадаченно сказал Максим и спросил,- Твой отец, он что рабовладелец?
-Он чудовище и он мне не отец. Он жизнь мне дал, но отцом так и не стал, ни по документам, ни по душе. Они с мамой не были в официальном браке и в графе "отец" моего свидетельства о рождении, до определённого момента, стоял прочерк. Если бы он был моим отцом и об этом было бы указано в документах, не думаю, что он дал бы согласие на удочерение меня папы.
-А ты его помнишь?-спросил Максим.
-Лица не помню, помню его чёрной тенью, а он и есть чёрная тень, не человек, человек так не смог бы поступить. Когда это случилось с мамой, мне было три года. Как думаешь, могу я что-то помнить? Зато я знаю как страшен этот человек. Я тебе не всё рассказала Максим, всё гораздо страшнее, гораздо.
Сюзанна замолчала. Максиму показалось, что она раздумывает, говорить ли ей, или промолчать. Видимо девочке трудно было нести эту ношу, тайну, которой она владеет и она всё же решилась поделиться с Максимом, рассказать о том, что так травило её душу.
-Трое отцовских злобных псов, только так я могу назвать тех, кто совершил это с моей мамой. Они...,- ей трудно было произнести это, но Сюзанна собралась с духом и сказала,-они всю ночь насиловали маму, бил и насиловали, насиловали и били...
Сюзанна уткнулась в грудь Максима и зарыдала. Максим обнял её худенькие плечики и гладя по голове говорил:
-Бедная, бедная девочка, бедная маленькая Сюзанна, как ты такое держала в себе?
Рыдания её прерывались восклицаниями:
-Ненавижу, ненавижу,- запах крови от Сюзи перешёл в запах боли, отчаяния и ненависти. Почему-то пахло огнём, в котором горело всё и вещи и люди, всё превращалось в прах, в пепел, одно переходило в другое и только время, не изменяя себе, шло своим чередом.
- Бом, бом,-бом,-пробили часы.
Сюзанна вздрогнула от боя часов, отпрянула от Максима и пытаясь стать сильной, маленькими ладошками вытерла слёзы.
-Откуда тебе известно такое? Может этого вовсе не было?- с сомнением в голосе, спросил Макс.
-Хотела я чтобы не было, или хотя бы, чтобы я этого не знала,-тихо сказала она, -но это было, Максим и я знаю и мне больно от того. Зная, что услышу, я бы не вышла во двор в тот вечер. Мне тогда лет восемь было. Уже почти стемнело, духота стояла невыносимая, окна и двери в доме были открыты. Никак не могла уснуть, потому вышла во двор к нашему маленькому прудику с жабами. Мне казалось, что там прохладнее, я немного посижу, освежусь и вернусь в свою комнату. Я слышала, как мама и папа говорили, обычное дело, потому к разговору я не прислушивалась, но когда я услышала всхлипывания мамы, я насторожилась, подползла к их окну и притаилась под ним. Если мама плачет от моего названного отца, если он её обидел, я зайду к ним в комнату и заступлюсь за неё, решила я, но напротив, я услышала, как папа успокаивает маму:
- Не плачь Ирма, не плачь любимая, ничего не изменить. Это всё было и это нужно забыть, забыть и всё. Не терзай своё сердечко, мне тоже больно от твоей боли.
-Мне горько и обидно, что из-за уродов, которые исковеркали мне жизнь, я не могу родить ребёнка,-сказала мама , -нашего с тобой ребёнка, Алёша, -и мама вновь заплакала.
Я уже хотела побежать к ним в комнату, но меня остановил её голос. Такой силы ненависти, я никогда не слышала от мамы.
- Если бы ты знал Алёша, что они со мною делали. Они били и били, насиловали и насиловали. В ту ночь, мне хотелось, чтобы они быстрее меня убили, чтобы я уже не чувствовала, что они со мною вытворяют.
-Не надо Ирма, не надо вспоминать и так мучить себя, всё позади, всё. Впереди только счастье и я уверен, что со мною, ты забудешь весь этот кошмар, я буду очень-очень стараться, чтобы ты его забыла, мы справимся, ведь мы вместе.
-Ты же не знаешь всего, Алёша,-сказала мама,-наверное Бог не даёт нам с тобою дитя, потому что я убила дитя насильников. На том мои беды не кончились, ко всему я оказалась беременной неизвестно от кого из них. Я не могла родить этого ребёнка, не могла и не хотела. Понимаешь меня? Ты меня понимаешь Алёшенька?-плакала мама.
-Как такое не понять? Ирма, моя девочка, не стоит больше это вспоминать. Не надо тебе теребить эту рану. Может тебе к психологу нужно?
-Нет, нет, Алёша,-я слышала по голосу, мама перестала плакать,- чужому человеку всё это на показ? Не могу и не хочу. Наверное ты прав, как бы больно не было, нужно забыть. Последний раз это тебе говорю об этом, больше ни слова не скажу. Ты же знаешь, я сильная, я смогу и не буду говорить об этом. Это был срыв от приговора врача, что детей у меня больше не будет.
-Вот и всё, теперь ты знаешь всё,-сказала Сюзанна,- прошу, будь к ней снисходительней, она ведь старается, чтобы ты вошёл в нашу семью. Твою боль мама очень понимает, потому как в её жизни её было предостаточно.
-А ты что, в восемь лет знала что такое изнасиловали?-испуганно спросил Максим.
-Нет, тогда не знала, позже узнала, но как об этом говорила мама, поняла, что это что-то страшное. А потом Максим, почему взрослые думают, что мы, дети, ничего не видим и не замечаем, не слышим? Мы что, слепоглухонемые? А мы Максим знаем и понимаем больше чем они об этом думают.
-И что, Сюзи? Почему не наказали этих ублюдков?!-возмутился Максим.
-Я так поняла, по разговорам взрослых, нам пригрозили и пригрозили тем, что отец отнимет меня у мамы с дедушкой. Мой так называемый отец , он власть имущих, а мы простые люди. Разве можем мы противостоять таким? Где ты слышал, чтобы засудили кого-то из богатых и влиятельных и вступились за таких, как мы? Закон всегда на их стороне, а мы от закона в стороне.
-Наверное ты права, Сюзи. От таких просто нужно подальше держаться.
-Просто? Нужно? -сказала Сюзанна,-Лучше не попадаться им на глаза, потому что они просто берут то , что им нравится, не спрашивая берут и всё. Наиграются игрушкой, выбросят, находят другую, а если игрушка попыталась сама уйти, то... То тогда её ждёт участь моей мамы.
-Страшно,-сказал Максим,-как же всё это страшно, жестоко и что самое ужасное, никто за это не ответил.
-Бом, бом,-бом,-подтвердили часы.
-Ого сколько времени, спать пора,-подхватилась Сюзанна,-спокойной ночи Максим.
-И тебе сладких снов, Сюзанна.
Максим не мог уснуть, этот ужас о котором поведала Сюзанна, не укладывался у него в голове. Так вот почему он не считывает запах Ирмы, она оградилась защитой от посторонних людей и его она считает посторонним. А так и есть, он её в штыки принимает, а она держит оборону, не поддаётся его штыкам, пытается быть лояльной, но не более того. Чтобы открылся её запах, она должна убрать те щиты. Или он их должен убрать? Это ведь он построил забор между мачехой и собой. А она боится рушить эти препятствия, боится как бы хуже не было. Иногда, когда она в хорошем настроении, оно у неё бывает, когда она остаётся наедине со своими цветами, вот тогда можно уловить её запах. Он бывает разным, едва уловимым, а увидев Максима, Ирма напрягается, это он не раз замечал. А когда она напряжена, её таинственный запах мгновенно растворяется и испаряется и опять Макс в дураках. А он хотел, очень хотел, чтобы открылись все запахи, которыми владеет, столь необыкновенная женщина Ирма, его мачеха, его тайна.
-Бом, бом, бом,-спи,- говорили ему часы,- полночь уже. В это время ведьм и оборотней, мало ль что тебе пригрезится. Мал ещё судить о таинственности женщин. Я-всемогущее время и то, не до конца познало, столь необыкновенных существ, женщин . А ты, четырнадцатилетний подросток, что ты можешь знать об этом?
-Ничего,-тихо ответил Максим часам.
Послезавтра ему исполнится пятнадцать и возможно тогда, перед ним приоткроется завеса, за которой притаилось нечто загадочное, нечто необыкновенное, что делает мачеху таинственной. То немногое, что он узнал о ней, приводящее его в шок, говорит ему о том, что пока он не может постичь её запаха. По её спокойному тону голоса, по взгляду, от которого ему хочется отвести глаза в сторону , чтобы не встретиться с магией её глаз, по всему видна недосягаемость её запаха. Близко он старался не подходить к ней, держался на расстоянии вытянутой руки.
Ему хватило того раза, когда она упала с кровати и он с пола подхватил её на руки . Тогда всё закружилось вокруг них, как в каком-то магическом танце, душу его переполнял восторг, он помнит, как ему вновь и вновь хотелось почувствовать ту магию чувств, которую он испытал, держа на руках Ирму. Ему хотелось вновь оказаться в этом омуте чувств, который затягивает его и он не может ему противиться, напротив, он рад этому чёрному, пьянящему омуту, который тянет его в неизвестность. Он едва оправился от того колдовства . Пол года он ждал, когда Ирма призовёт его в свою тайну чувств и видел, да он понимал и видел, она не желает тянуть Максима в то, колдовское, таинственное, которое скрывается за именем Ирма.
Жду вашей реакции на очередную главу рассказа, мои дорогие читатели, жду новых читатей и подписчиков на своём канале. С уважением к вам, ваш автор.