Ренат не часто посещал могилы родителей. Раз в год по весне, чтобы, как и многие, убрать листву, упавшую с деревьев еще по осени вместе с сухими ветками; поправить оградку, после весенних паводков; и очистить цветочницы.
Татарское кладбище находилось за отдельной оградой от общего городского, поэтому родственников искать не представляло трудностей. Все были захоронены рядом.
Ренат навестил могилы дедушки с бабушкой, тетушек и брата двоюродного, оставив на каждой по паре гвоздик. Он всегда так делал. А уже на выходе, вдруг поймал себя на мысли: "Как так получилось, что памятники у родителей самые бедные, обыкновенные. А у всех остальных мраморные, с красивыми цветочницами и оградами с цепями".
Тяжело и с сожалением вздохнув, Ренат последний раз оглянулся, выйдя на дорогу, где стоял его старенький Логан.
***
Семья Хабибулиных у всей родни считалась самой обеспеченной. Отец – начальник цеха на заводе. Мать – возглавляла торговый отдел администрации города.
Все праздники большая семья и друзья собирались в их огромной квартире, за круглым столом из красного дерева. Много пекли, делали салаты, и самое главное – плов, который обязательно готовил отец.
Хоть Хабибулины и не любили как-то выделяться, но любовь к хорошим вещам им все же была присуща. Поэтому мебель, как и все вещи, в их доме были дорогими и добротными.
Римма Ильдаровна сама шила и вязала, и любила своими руками нарядить и себя, и дочь, но возможностью что-то достать импортное, что было не так-то и легко в 90-е, она все-таки пользовалась. И не только для себя, но и для всех близких.
То, что у Хабибулиных были хорошие заработки знали все, и, если надо было попросить в долг, конечно же просили, зная, что им никогда не откажут.
- И ведь никто им не возвращал. А они и не спрашивали, неловко как-то. Думали, что люди сами догадываются, что долг надо вернуть. – Ренат в последнее время поймал себя на том, что ему вдруг стало нравиться сидеть на лавочке возле дома, и беседовать со своим тоже пенсионером-соседом. Наверное, около семидесяти для многих это становится какой-то неотъемлемой потребностью организма.
- Да, и сегодня есть такие. – вторил ему сосед.
- Когда их хоронили, оказалось, что квартира была так и не приватизирована. А на счету, почти и ничего и не было. Только и хватило на похороны, и то мы с сестрой добавляли. Все раздали. Мать, когда заболела, даже украшения свои, и платья, и шубу сестре младшей отдала. Она уже тогда поняла, что не встанет.
- А что с квартирой-то?
- Там сестра с дочерью живет. Она так и жила с родителями, ей квартира и осталась. Вот она ее и приватизировала.
- А что она не продаст квартиру, и как-то с тобой не поделится?
- Она считает, что нашу квартиру нам почти тридцать пять лет назад помогла приобрести мать.
- Денег дали?
- Да ты что! Нет, конечно, тогда квартиры предприятия выделяли, вот мне и выделили как специалисту. Но родня подсчитала, что мать сделала. И никто эту родню переубеждать тогда не стал.
- Не очень приятно.
- Да, жизнь такая штука. Не всегда приятная.
- И не говори.
***
Через год всем жильцам дома Рената объявили о том, что их старенький двухэтажный домик сносят. Он попал под программу аварийного жилья.
— Вот дадут квартиру побольше. Внуку тогда комнату одну выделим. Будет почаще к нам приезжать. – Ренат был рад новости. Дождались. Ведь о сносе дома говорили с самого их въезда в этот дом.
- Какое побольше! Дадут столько же квадратов, сколько у нас. – переубеждала его супруга.
- В том доме, что нам предлагают, большие квартиры.
- Ой, чего говорить. Будет распределение квартир, все и увидим.
Но получилось совсем по-другому. В ту новостройку Ренат с женой Аленой не въехали. Зять их приобрел таунхаус в черте города, а стоимостью той квартиры, покрыл часть стоимости таунхауса.
- Пап, все равно вы все на Сашку решили оформить. Мы и подумали, что лучше сразу нормальное жилье приобрести. – дочь с внуком помогали перевезти вещи.
- Правильно сделали. Есть возможность. Почему бы и нет.
- Ленька давно собирался квартиру в городе приобрести. Сашка школу закончит, нужно в универ поступать.
- Да, это понятно.
- Дед, это твоя с бабушкой комната будет. Смотри, она большая, с балконом.
- Давай, Шур, дед сам с бабулей выберет себе комнату.
- А че я? Я просто!
- Ладно, все нормально. – дед погладил любимого внука по его кудрявой голове. – он себе выбрал уже. Значит ту комнату, что с выходом на крышу?
- Да.
- Здорово.
***
Все было перевезено. Маленькая квартира, которую жена последнее время называла почему-то собачей конурой, оказалась без мебели довольно внушительных размеров.
— Вот, что значит без встроенных шкафов, огромной кровати. Все даже вполне себе и не маленькое. – Ренат в последний раз осматривал свою старенькую квартирку, не оставили ли чего нужного. – Вот же дурья голова. Подпол. – вдруг вспомнил он.
Подполом пользовались не часто.
Когда въехали в квартиру в начале девяностых, там можно было еще ходить, лишь наклонив немного голову. Но с годами дом опустился так, что в подполе теперь можно было только проползти на коленках.
Раньше там хранили картошку, разные закрутки овощей, компоты, варенье, что делали родители. А потом лишь покрышки от автомобиля, и то, желательно, не опускаясь в сам подпол, укладывая их с пола прихожей.
Что на этот раз решил осмотреть там Ренат ему и самому было не понятно, но что-то его потянуло вовнутрь. Он спустился, включив фонарь мобильника, освещая себе небольшой путь, который сразу преградило разрушившиеся огромное бревно, что когда-то служило поддержкой несущих балок.
В самой трухе луч фонаря осветил какую-то шкатулку.
- Показалось! – сказал Ренат, но луч все же направил в ее сторону.
Под трухой полубоком лежала небольшая шкатулка, которая когда-то, видимо, была размещена в самом бревне. Да, так, что за все годы Ренат даже и не заметил ее.
В памяти сразу всплыл рассказ жены. Они тогда только въехали в этот дом. Были молоды, и очень счастливы. Иметь до тридцати свою квартиру тогда было дано не каждой молодой семье.
Супруга сидела в декрете с маленькой дочерью, и немного подрабатывала на дому бухгалтером для какой-то маленькой фирмы.
- Да, ты иди. Работай. Я посмотрю. – предложила пожилая соседка, что всегда сидела на лавочке возле дома. – Все равно свою качаю. И твою покачаю, если проснется.
Рядом с бабулей стояла большая коляска, в которой спала очень симпатичная, маленькая девочка, ее внучка. С этой самой бабулей Алена и сдружилась.
- А до вас в этой квартире дед жил. Ворчун был, ужасный. Но хороший. Всем помогал, пока мог. Кому по слесарному делу, трубы там, краны. Кому по столярному, что где подкрутить. Рукастый был.
- А что родственников у него не было?
- Почему ж не было? Был, сын. Только он к нему приезжал тогда, когда что у деда надо было стащить. Когда дед помер…. В больнице он помер, не в квартире. Так сын-то всю квартиру его разворошил. Чего-то искал. Видимо так и не нашел.
- А квартира заводу вернулась?
- Ну, да. Как и положено. Вот вам и досталась.
- И чего ж он там искали?
- Да кто ж его дурью голову знает. Денег у старика отродясь не было. А если и появлялась копейка лишняя, кто-нибудь ему акромя бутылки денюжку предложит, так сынок сразу тут как тут.
- Отбирал?
- А то.
— Вот же….
- Гад, круглый гад.
***
- Так вот чего сынок искал. – сундучок оказался довольно симпатичный, явно сделанный под заказ.
Открыть в одиночку его Ренат не решился. Выбравшись из подпола, он аккуратно завернул шкатулку в обрывок старого махрового полотенца, что, как специально, валялся на полу кухни.
Шкатулка была старой, но замочек в ней держал ее тайну очень крепко.
Все квартиры в доме давно освободили. И теперь дом выглядел довольно страшно, особенно в темное время осенних суток.
Кое-где, вместо окон, сияли дыры. Некоторые жильцы, выезжая сняли пластиковые окна. Двери в подъезды были сломаны.
Выходя из дома, Ренату почудилось, что за ним следят. Конечно, он понимал, что такую шутку с ним играет сознание, знающее, что он несет что-то тайное, за которым обязательно кто-то должен охотиться, вот и создает определенные мысли. И все же, когда к внешней неприглядной обстановки прибавляется еще такое ощущение, становится как-то не по себе.
- Ален! – крикнул он у входа в свой новый дом, не успев открыть в него дверь.
- Да, что ты орешь? Вот я. – быстро отозвалась жена, которая раскладывала вещи в ближайшей комнате.
- Смотри. – закрыв дверь на все замки, Ренат стал медленно разворачивать полотенце.
- Красивая. А что это? – поинтересовалась жена, взяв шкатулку в свои руки.
- Кажется это есть то, что так искал сынок старика.
- Старика?
- Ну, да. Помнишь ты мне рассказывала, что до нас в нашей квартире жил….
- Помню, и на днях вспоминала эту историю. Просто так вдруг вспомнилось все связанное с нашей квартирой, и эта история, что баба Нюра рассказала. А что там? Ты уже посмотрел?
- Нет, тут замок не простой. А ключ, знаешь, рядом не положили. Надо будет как-то ее вскрыть. – Ренат поставил шкатулку на большой стол в их просторной теперь кухне.
- Ты только не ломай замок. Вдруг это раритет какой. – Алена уже направляла камеру мобильника на шкатулку, чтобы поисковая система попыталась найти подобную шкатулку в интернете.
- Ты что делаешь? Быстро выключи! – прикрикнул на жену Ренат.
- А что такого? Сейчас узнаю все про шкатулку, и все.
- Даже не пробуй. Как ты потом будешь объяснять, что это за шкатулка у тебя.
- Кому объяснять? Ты что думаешь, прямо-таки, кто-то сидит, и смотрит за нами.
- Не смотрит, а реагирует, если мы запрашиваем, а тем более с реального фото, сделанного в реальном месте, что-то такое, что не характерно нам.
- Уууу. Тогда да.
- Принеси мне лучше инструмент, он в нашей комнате, в кладовке.
Шкатулку Ренат открыл, аккуратно так, почти ничего не сломав в замке.
- Неси очки, тут блокнот, и в нем что-то написано. – Ренат достал маленький блокнот на пружинке.
- Они у тебя на лбу. Ты в них замок открывал.
Ренат немного нервничал, не каждый день такое случается. Под блокнотом лежал небольшой бархатный мешочек, а в нем….
— Вот это красота! – восхитилась Алена. Ренат держал в руке перстень, усыпанный красными камнями. – Интересно, а это настоящий.
- Надо думать. Не прятали бы тут. Давай прочтем блокнот.
«Здравствуй, новый владелец перстня. Надеюсь, ты достоин его больше, чем его прямой наследник.
Прабабушка моей супруги была фрейлиной одной важной особы при царском дворе. Она и подарила ей за какую-то услугу этот перстень. Толком я не помню эту историю, так как она мне и не принадлежала. Это все, что я помню из рассказа жены, который, надо отметить, слушал не внимательно.
Перстень передавался по женской линии. И на моей супруге эта линия оборвалась. У нас единственный сын, и тот получился оболтусом. Так что передать перстень некому.
Хотел его просто выкинуть в пруд, но передумал. Спрятал в подполе, чтобы сын вдруг случайно не нашел, в надежде, что найдет его более достойный человек».
— Вот это подарочек! – сказала Алена, внимательно рассматривая перстень. – И что мы будем делать с ним? Носить-то его я точно не буду. И дочь наша тоже.
- А что делать? У меня только одно предложение – отдать зятю. Пусть он решает, что, да как.
- И то правильно.
***
Весной на татарском кладбище, на могиле родителей Рената был установлен большой памятник из мрамора с красивой оградкой.
- Теперь вот каждый, кто будет тут проходить, посмотрит. – Ренат был как никогда очень доволен.
