Валентина с утра на ногах. Уже и тесто поставила, и кастрюля на плите стоит. До приезда дочери должна еще отнести завтрак Петровичу, который год живет один. Есть у него сынок, но глаз к нему не кажет. И живет недалеко. Обиделся на Петровича. Не захотел отец дом продавать и к нему перебираться.
- А что мне делать, Валя, на этажах? Я ведь там со скуки помру. А тут выйду во двор, поговорю с собачкой, курочек своих посчитаю, палку прибью к забору, так время и проходит.
- В городе, конечно, хорошо, Петрович, лежи до обеда, ни воду тебе носить из колодца, ни баню топить, одна дорога: с дивана да к столу. Ты бы подумал. Не моложе же становишься, сам жалуешься на здоровье.
- Ты думаешь, я там болеть не буду? Я уже привык к тишине и покою, а там же внучка с ребенком маленьким еще живет.
- Как знаешь, может, твоя правда.
- Митька – то чего меня зовет? Дом ему мой понадобился. Хочет продать его, говорит, пока еще поселок наш не развалился, и дома в цене. Катьке хочет квартиру купить да отселить ее.
- Ну и помоги внучке.
- Так он приехал и с ходу о продаже. Сыну не я нужен, а жилье мое. Вот и думай тут.
- Чего тут думать? Не хочешь, никто силком тебя не потащит.
Самой женщине жалко мужчину, вот и подкармливает его, раз в неделю и порядок ему наводит. И стирку берет. Ее-то Ваня помогает, и чудо-машинку купил, которая сама стирает, и воду в дом провел… Грех ей жаловаться на сына.
Дочка, редко, но приезжает. Вот и сегодня ждет ее, как самого дорогого гостя. На стол поставит любимый пирог Инессы, к обеду будут вареники с вишней.
Пока колдовала у стола, не заметила, как время подскочило. Радостный лай и повизгивание Дружка подсказали, что гостья приехала. Вытирая руки о фартук, поспешила встречать. От волнения чуть не споткнулась о порог.
- Доченька, родная, - появились слезы радости. Матери чего надо, чтобы дети ее не забывали. Обнялись и пошли в дом. Первым делом Инесса начала освобождать пакеты.
- Это в холодильник, - откладывала пакеты в сторону, - а колбаску и сыр сейчас порежем. - Валентина смотрела на дочь и не могла наглядеться.
- Какие же вы у меня заботливые с Ваней! – подошла к дочери и опять обняла ее.
- Мама, ты не колготись, присядь, - и сама садится на стул, положив худые руки на стол. – Ты расскажи, как живешь?
- Хорошо живу, благодаря вам, - и протягивает через стол свои руки, чтобы взять ладони дочери. Инесса поморщилась.
- Дочь, я что-то не то делаю?
- Ну что ты со мной, как с маленькой. Я через месяц сама бабушкой стану.
- А чего ты молчала? Илюшка женился? И давно? – новый прилив радости охватил Валентину.
- Да чего говорить? – Инесса непривычно почесала затылок. Такой привычки у дочери Валентина раньше не замечала. Потом дочь встала и начала ходить по кухне, нервно потирая пальцы. Немного подумав, со вздохом продолжила свой рассказ.
- Он привел ее уже беременную, сказал, что эта женщина будет у нас жить. Я начала говорить, что тесно нам будет, а он мне:
- Настя много места у вас не займет. – Я спрашиваю его:
- А ты? – А он мне: «У меня другая женщина». Что хочешь, то и делай, мама. – На лице Валентины появилось недоумение или испуг, понять невозможно…
- Не поняла, Инесса. Привел к тебе непонятно кого, и она живет у тебя? У нее что, своих родителей нет?
- Как оказалось, нет, она детдомовская. У меня уже целую неделю в голове какое-то затмение, ничего придумать не могу.
-Им же вроде квартиры дают.
- Малолетка она, ей всего шестнадцать, еще неизвестно, когда подойдет ее очередь на квартиру. Не выгоняю, кто знает, что у нее на уме. Еще возьмет и подаст заявление на Илью.
- Так шестнадцать же?
- Сейчас, а когда забеременела, было пятнадцать, вот и прыгаю перед ней, угождаю во всем, а все ради сыночка бестолкового. – У Валентины мысли забегали, как в решете. Одна появляется, другая просачивается. Никак не может сосредоточиться. А тут еще Инесса мелькает перед глазами, продолжает шагать из угла в угол.
- Все это, дочка, просто ужасно. Тут не знаешь, что и придумать. – Ей становится досадно и жаль Инессу. Потом ее глаза наливаются слезами. – А ведь во всем этом есть и наша вина, родительская.
Женщина стоит с озабоченным лицом и смотрит на мать.
- Может, я напрасно, приехала, - пролетела мысль в голове у Инессы. Не хотелось мать обременять своими заботами, но надо.
- Я вот зачем приехала, может, Настя у тебя поживет, и тебе будет веселее, и помощница в доме, она очень работящая, хваткая такая.
- Знаешь, мне и так не скучно, у меня на попечении Петрович, три раза на день к нему бегаю.
- А это выход! – лицо Инессы просто засияло. – А давай ее поселим у Петровича, и тебе бегать не придется. Настя со всем справится, и кушать приготовит, и в доме уберет.
- Если рожать надумает, что он с ней будет делать?
- Так телефон есть, скорую сама вызовет, она девчонка самостоятельная.
- Оно, конечно, может, это выход, но согласится ли Петрович? – И Валентина призадумалась. – Мне кажется, это не по совести, мой внук натворил дел, а соседу расхлебывать.
- Ты лучше сходи к нему, вот отнеси гостинцев, - и начала складывать в пакет оставшийся сыр, колбасу, печенье. – А там уже будем думать дальше.
Валентина ушла, прихватив с собой часть пирога, а Инесса молила бога, чтоб Петрович согласился.
Минут сорок она мучилась, пока не увидела мать, а следом идущего Петровича. Вышла им навстречу, еще не знала, улыбаться ей или натянуть маску вселенского горя. Помогла старику подняться на крыльцо. Когда уселись в зале на диван, мужчина начал:
- Я, конечно, не против, но как на все это посмотрит Митька. А вдруг приедет и выгонит девку. А к тому времени, может, она будет уже с ребенком.
- Так мама заберет ее к себе. Мы же просто хотим вам помочь, - Инесса старалась уговорить Петровича.
- Ну, везите тогда. Не бросать же ее в беде. А, может, и взаправду хорошая, внучкой мне станет. – Инесса вздохнула с облегчением. Наконец-то, сбагрила Настю.
Через три дня к дому Петровича подъехало такси, из него вышли Инесса и худенькая беременная женщина с короткой стрижкой, больше похожая на мальчишку. Валентина смотрела в окно, ей было очень жаль Настю:
- Она же сама еще ребенок, какая там помощница, за ней самой уход нужен. – Женщина, накинув на голову ситцевый платок, поспешила к Петровичу, стараясь скрыть свое волнение.
Когда пришла Валентина, небогатые пожитки были уже занесены в дом.
- А вот этот пакет, - Инесса обратилась к матери, - в роддом. Пусть стоит на виду, чтоб вы не забыли и чего-нибудь не перепутали. – И поставила его на комод, прислонив к стенке…
Инесса уехала, а пожилые люди принялись посвящать девушку во все дела, знакомить с незатейливым хозяйством. Настя первое время стеснялась, была немного диковатой, а потом стала настоящей хозяйкой. Валентина с Петровичем окружили будущую маму родительской заботой.
В осенний день, когда с земли поднимался плотный туман, у Насти начались схватки. Вокруг нее хлопотала Валентина, учила, как надо дышать, вспомнив свои роды…
- Доченька, это временно, два часа, и ты забудешь про все, когда увидишь свою малышку… - Скорая приехала быстро. Рожала Настя в участковой больнице, потому что роды были стремительные. Потом ее отвезли с ребеночком в район.
А Петрович с Валентиной рисовали уже картины, как они буду нянчиться с внучкой… На выписку приехала Инесса.
- А я думала, что ты оставишь ребенка в роддоме, - Настя просто позеленела от этих слов.
- Как вам не стыдно такое говорить? Я сама росла без матери, знаю, что это такое.
- Ты же сама еще ребенок, - Инессе даже не хотелось брать конверт с малышкой в свои руки, потому что она была уверена, что детдомовская оставит ее в роддоме. Но пришлось.
Уже в такси Настя смотрела на пухленькое личико своей дочки и говорила:
- Дома нас с тобой ждут бабушка с дедушкой, они очень рады…
Петрович с Валентиной, действительно, ждали и внучку и правнучку, стол накрыт, в доме – идеальная чистота, даже пеленальный столик подарила им Полина, у которой сынишка уже подрос.
И когда уже все сидели за столом, Настя поднялась, поблагодарила пожилых людей.
- А свою дочку я назову Валентиной Петровной.
- Почему это? У нее отец Илья, - Инесса изменилась в лице. – Или это не его ребенок?
- Вы извините, но это моя дочка, и назвала я ее в честь хороших людей. – Эти слова Инесса выслушала равнодушно, не сказала больше ни слова.
А Валентина полностью перебралась к Петровичу, изредка навещая свой дом да носила белье для стирки. А детские вещи сама стирала на руках специальным мылом… Вот так она полностью растворилась в маленькой Вале.
Петрович, казалось, помолодел, забыл про свои болячки. В их доме поселилась любовь и радость.