Как-то раз у меня была деловая встреча, которую я старалась проводить в своей обычной манере – открыто, поддерживающе, непринужденно и тактично. Ну, то есть, так, чтобы ненароком не обидеть человека, не смутить, не заставить чувствовать себя неловко, глупо или неуместно. И каково же было мое удивление, когда в конце встречи я получила вполне недвусмысленное предложение о продолжении общения на личном уровне. Причем прозвучало это предложение не как, собственно, предложение – а как согласие на мое предложение, которое я, якобы, во время этой встречи озвучила. Мою тактичность, вежливость, эмпатичность человек воспринял как переход от делового на личный уровень общения – то есть, в буквальном смысле как заигрывание и даже флирт.
Довольно часто, когда я встречаю в сети обсуждение тех или иных случаев харассмента и харассмент в целом, вижу, что это слово у нас до сих пор понимают либо слишком узко, либо совсем неправильно. Например, считают харассментом только вполне конкретные физические домогательства, или только злоупотребление служебным положением, или только оскорбления, или только переход на личности. На самом деле это и то, и другое, и третье, и четвертое, и еще много что еще. Во многих западных компаниях делают целые списки возможных проявлений харассмента – настойчиво предлагая сотрудникам с ними ознакомиться и никогда так не делать. Тем удивительнее, к слову, что в большой современной телекомпании, как в сериале «Утреннее шоу», подобное могло произойти – вот там уж точно таких списков не делали, и вообще харассмент открыто практиковался и одобрялся на самом верху.
Но и подобные списки не исчерпывают то, чем на самом деле является харассмент. А является он, по большому счету, искусной манипуляцией, при которой харассер не просто домогается или нарушает личные границы – а ведет себя так, как будто его жертва сама является инициатором этого, сама этого просит и желает, ну вот как в моем примере. Очень подробно, доходчиво, откровенно и захватывающе это описано в книге Киры Ярмыш «Харассмент» - если еще не читали, очень рекомендую. Там как раз хорошо видно, а почему, собственно, харассмент так ужасен, почему он практически разрушает личность жертвы или, как минимум, наносит ее психическому состоянию глубокий и трудно поправимый вред.
Это очень важно понимать – настоящий харассер всегда будет стараться действовать так, что все окружающие и даже сама жертва будет убеждена, что она сама хочет, чтобы с ней так поступали. И что она – вообще даже никакая не жертва. Изощренный харассмент всегда выглядит и притворяется чем-то другим, часто очень благородным, возвышенным и романтичным – внезапной бурной страстью, глубокой искренней любовью, веселым и непринужденным сотрудничеством, плодотворным обучением и наставничеством, щедрым спонсорством, художественным вдохновением и так далее.
От всех этих по-настоящему хороших и нормальных вещей харассмент отличается, по сути, только одним – при харассменте жертве плохо, она страдает от нарушения личностных границ, от того, что делает не то, что хочет, чувствует себя в западне и никак не может выбраться. В такой ситуации любое сопротивление жертвы харассеру часто выглядит со стороны как неуместная агрессия, немотивированная строптивость, злость, мстительность, мнительность, жестокость. Жертва выглядит как идиот (-ка) или истерик (-чка) и такой рано или поздно начинает себя в подобных отношениях и чувствовать.
Именно поэтому любые романтические отношения, где кто-то хоть как-то зависит от другого, в обществах современной этической нормы сегодня уже просто неприемлемы. В таких отношениях жертве очень трудно отличить собственные чувства от тех, что ей внушают. Допустим, что студентка искренне восхищается харизмой и знаниями преподавателя – а тот ей внушает, что она в него влюблена, и бедняжка волей-неволей сама начинает в это верить. Юный человек может очень впечатлиться опытом и достоинствами более старшего, исполнитель может испытывать благодарность к щедрости заказчика, подчиненный бояться увольнения и гнева руководителя. Харассер – это тот, кто охотно использует все эти чувства и слабости зависимого от него человека, искажает их и отражает жертве как ее собственное желание быть подвергнутой харассменту.
При этом харассмент может не осуждаться в обществе не только потому, что сама жертва вроде как этого хочет. Но и потому, что и харассер может вполне не отдавать себе отчет в том, что он делает, и не чувствовать себя агрессором, которым он, безусловно, является. Он (или она) вполне может принимать восхищение студента, обожание фаната, благодарность исполнителя и страх подчиненного за желание личных романтических отношений и быть уверенным, что просто отвечает человеку на его чувства, флирт и ухаживание. Трудно ведь осудить такого человека, верно?
И, к сожалению, только очень развитые и просвещенные общества культивируют сегодня понимание, что путать уважение и любовь, вежливость и флирт, восхищение и страсть – попросту ненормально. Что человек, который так делает, на самом деле имеет глубокое и серьезное расстройство личности, зацикленность на этой исключительно одной сфере человеческого взаимодействия, что такому человеку нужно обязательно решать свои личностные проблемы. И тем быстрее, чем больше этот человек обладает властью, силой, ресурсами, деньгами, опытом, красотой, харизмой и т. д. – то есть, хоть чем-то, что может поставить других людей в прямую или косвенную зависимость от него.