Пока моя достопочтимая Муза плетет продолжение Фотинии, я хочу написать про один случай. Который и напугал меня, и заставил очередной раз задуматься о том, что со мной все-таки что-то не так. Это был морозный зимний день; коттеджный поселок, где я снимала комнату, весь замелся снегом. До сих пор помню эти белые степи вокруг, хмурое небо и ветер, носящийся над умершими до весны полями и завывающий так, что сердце в пятки опускалось.
Что хочу заметить; вой ветра он разный. Зимой он жуткий, печальный… От него страшно, от него хочется убежать, скрыться поскорей в доме и нырнуть под одеяло. Может, то просыпалась память предков и захлестывала страхом перед зверьем, перед холодом и голодом.
Весной песня ветра иная. Она шальная и вызывает невольную улыбку, да и сам ветер уже пахнет не тоской, а свободой. Летом ветер пахнет травами, морем, рекой, камышами и приключениями. У него множество запахов и песни его горячи. В них чувствуется жажда жизни и уже не хочется прятаться дома, а совсем наоборот, куда угодно… в лес, на берег реки, быстрее, быстрее. Осенью ветер пахнет дождями, грибами, горечью умирающих листьев и ушедшего лета. И песни его почему-то кажутся мне уютными.
Как всегда немного отвлеклась… Вернемся в тот зимний день, когда я приходила в себя после смерти папы и после развода и была до того разбита, что потустороннее часто навещало меня. Думаю, пытались поддержать… Помните переживания Вики из романа «Беги»? После похорон отца, она каждый вечер ложилась спать и просила папу забрать ее к себе. А потом вдруг на кровать заскочил кот, которого уже несколько лет не было в живых и, примостившись в голове, стал перебирать лапами, а потом и вовсе замурлыкал. Так это с меня списано…
И еще, в то время я часто чувствовала, кто-то стоит рядом с кроватью и смотрит на меня. Вот вроде как жалеет и не знает чем помочь. Мне не было страшно, я почему-то была уверена, что это папа. Он всегда терялся перед слезами и печалью. Однажды даже ощутила на плече его руку. Вроде как потрепал успокаивающе. Что ж, и это вполне в его духе.
Опять отвлеклась, да что же это такое… В тот день мы с хозяином дома Юрием поехали на кладбище, сначала к моему папе, а потом к его матери. Заметив, что портрет, нанесенный на мрамор, уже еле заметен, я печально вздохнула.
- Еле видно уже твою маму, - обратилась я к Юрию. – Жаль…
Ох, как на меня тогда посмотрел Юрий. Нет, он, конечно, знал, что я пишу романы и сочиняю стихи и считал меня личностью такой… с легкой чудинкой, но тут, видимо, я его совсем удивила.
- Где видно? – спросил он.
- На памятнике, - кивнула я на серо-белый камень. – Слева наверху ее фотография.
- Да какая еще фотография? – совсем испугался Юрий.
- Да смотри же! – пошла я к мраморной стеле. – Перенесенный на камень портрет. Ты, может, забыл? Смотри же, тонкие черты лица, забранные назад волосы и косынка на плечах!
- Господи, Светлана, ты меня пугаешь… Не делали мы никаких портретов.
Я чуть в обморок не грохнулась. Как так? Я же вижу!
Тут на моих глазах женщина стала таять и вскоре исчезла, оставив после себя только бурые и черные прожилки. И теперь как не пыталась, но разглядеть ее лик уже не могла. Этим же вечером попросила Юрия показать мне фотографии его мамы и сразу же узнала в ней образ, что показался мне на могильной стеле. Даже имелась фотка с наброшенным на плечи шелковым платком в крупный цветок.
До сих пор не могу придумать объяснение этому. Скорее всего, моя героиня Фотиния права; «Когда эмоции обострены, то вершить колдовские дела значительно проще…» Когда чувства на грани, то мистика сама так и льнет. Как-то так, друзья… Всем хорошего настроения! Пишите в отзывах свои мысли, и буду рада схожим случаям. В голове у меня все откладывается и перерабатывается в романы.
