оглавление канала
Мы подъехали к дому Людмилы Марковны, когда стал накрапывать нудный, словно просеянный сквозь сито, холодный осенний дождь. На душе было… Трудно подобрать даже слово, как у меня было на душе. И никакая погода этого бы не изменила. Так что, мне было наплевать на эту слякотную хмарь. Пришла мысль, что небо оплакивает Андрея. Глупая мысль. Природе вообще безразличны «человеки» вместе с их проблемами. Да и такого понятия, как жизнь и смерть у природы тоже нет. Смерть для нее – просто другая форма жизни. Мы ведь не переживаем, если, скажем, переезжаем из села в город, или наоборот. Так чего тогда природе переживать по такому пустячному поводу, как смерть человека? Около ворот дома стоял серебристый джип неведомой мне модели. При нашем появлении из него вышло двое крепких ребят, и направились к нам. Покосившись на меня с подозрением, вопросительно уставились на своего начальника, или кем там он им приходился. Дмитрий сурово бросил:
- Говорите…
Один из парней начал чуть лениво, округляя по-уральски гласные:
- Да нечего докладывать, Цыган. Сначала малехо побуянил, но быстро утихомирился. Теперь сидит тихо, носа не высовывает. Только шторка на окне иногда шевелится. Следит за нами… - Он криво усмехнулся.
Дмитрий кивнул и скомандовал:
- Можете ехать… - Потом, слегка запнувшись, покосился на меня, и добавил. – Все закончилось.
А я, не обращая на них внимания, быстро направилась по дорожке к дому. Не успела я дойти до крыльца, как двери распахнулись, и на пороге появился Алеша. Вид имел сердитый и какой-то взъерошенный. Он кинулся ко мне, и еще издалека начал вопить:
- Линка!! Что происходит?! Ты цела? Слава Богу!! Объясни мне, что твориться. Эти бугаи меня здесь, как заключенного держат! Марковну куда-то увезли…! Куда ты опять вляпалась???!! – И с возмущением опять повторил. – Что происходит, черт возьми??!!
И тут его взгляд упал на входящего в калитку Дмитрия. Он на секунду опешил, а потом посмотрел на меня так, словно я предала Родину. Губы его плотно сжались, брови сошлись на переносице, а на скулах заиграли желваки. Он произнес, едва разжав челюсти:
- Так это правда… Ты с этим… бандитом…! – Последнее слово он не произнес, а выплюнул, словно отравленную кость прямо мне в лицо.
Я растерянно хлопнула ресницами, сначала даже не поняв смысла того, что он сказал. Глянула с испугом на Дмитрия. Лицо того было непроницаемой маской, а на губах легкая язвительная улыбка. Я опять посмотрела на Лешку. И с недоумением спросила:
- Леш… ты о чем?
Друг оторвал от него свой взгляд, который должен был проделать в Дмитрии дыру, а потом тяжело посмотрел на меня. В глазах его была обида, а еще гнев. У меня в голове возникла картина, которую я однажды наблюдала в лесу. Два разъяренных самца лося, в смертельной битве сцепились рогами. Господи!! Что за глупости лезут в голову!! Я, сжав кулаки, отчаянно стукнула его по груди.
- Ты что??!!! Совсем с ума сошел??!! Андрюшку убили, а ты…!! Как ты можешь…??!! – Я захлебывалась от возмущения и обиды. Злые слезы выступили у меня на глазах, а я все продолжала его колотить, пока его взгляд не стал растерянным.
Он посмотрел с недоумением сначала на меня, затем на Дмитрия, а потом обратно на меня.
- Что ты сказала? Повтори, что ты сказала?!
И тут я, не выдержав, разревелась. Громко, взахлеб. Мелкий дождик падал мне на лицо смешиваясь со слезами, стекая солоноватыми струйками по щекам, оставляя горечь на губах. Я сквозь рыдания попыталась повторить.
- Андрюшку… Нашего Андрюшку убилииии….
Алеша схватил меня в охапку и крепко прижал к себе.
- Пойдем в дом… Ты вся промокла….
Он говорил так, как будто в этот момент только это и имело значение. Мы побрели в дом, а Дмитрий так и остался стоять на дорожке, провожая нас взглядом. Но мне сейчас было не до него.
В доме царила тишина и какой-то неживой порядок. Все кружева и салфеточки смотрелись без присутствия хозяйки ненужными и суетными. Я без сил опустилась на стул, а Лешка кинулся ставить чайник, а потом стаскивать с меня мокрую куртку. Мечась от плиты ко мне, он пытался что-то говорить, совершенно ненужное и пустое:
- Как Марковну увезли, я тут один на хозяйстве. Непривычно… Все нервы себе измотал. Позвонить бы, только вот кому и куда? На работе всех предупредил, что, якобы, уезжаю по делам на несколько дней, а сам – в тюрьме.
Я слушала, время от времени кивая. Меня, вдруг, стало бить крупной дрожью. Зубы чакали так, что аж звон по дому стоял. Алеша испугался не на шутку, и принялся совать мне то кружку с горячим чаем, то стопку с клюквенной настойкой. Настойку я хлопнула одним глотком, даже не почувствовав ее вкуса. Чай обжигал, и пить его было совсем невозможно. Тогда, Леша подсел ко мне поближе и крепко обнял, прижав к своей груди. Он мне принялся шептать всякие глупости, словно я была ребенком, который сшиб коленку об асфальт. Не было только «у кошки боли, у собаки боли…», а остальное все было, и уговоры, и обещания, что «скоро все пройдет», и даже сладости. Он стал подсовывать мне вазочку с медом, уверяя, что в ней все мое спасение и «от простуды, и от нервов». Через некоторое время, я начала успокаиваться. Вот вечно у меня так… Осознание опасности и страх, точнее, реакция на них, приходят «после», а не «во время». Потихоньку стала маленькими глотками прихлебывать чуть остывший чай. Наконец, когда меня перестало трясти, я смогла приступить к своей грустной повести. Рассказала все, как было с самого начала и до самого трагического конца. Говорила тихо, неторопливо, боясь упустит какую-нибудь важную деталь. А перед глазами снова и снова вставало лицо Андрея. Как он насмешливо кривил губы, если считал, что я говорю глупости, как он смотрел на меня, когда думал, что я этого не замечаю. В общем, едва доведя рассказ до конца, я опять постыдно разревелась. Алеша не кинулся меня утешать, и я была этому рада. Но, при этом вид имел несколько ошарашенный, если не сказать, офигевший. И я уже начала опасаться, не пришлось бы мне теперь ему подсовывать то наливку, то вазочку с медом.
Дождавшись, когда я окончательно успокоюсь, нетерпеливо спросил:
- И кому, позволь поинтересоваться принадлежала вся эта «гениальная» задумка с подставой тебя вместо подопытной крысы?
Я с некоторым удивлением посмотрела на него.
- А что, мог быть план получше? – От его вопроса, а скорее от его неуместной иронии, если не сказать насмешки, я, почему-то начала злиться. Чего, увы, не смогла скрыть.
Алексей пыл поубавил, и сердито проговорил, словно оправдываясь.
- Не было у меня никакого плана. Я не попадаю в подобные истории и планы такие мне ни к чему! – Мы помолчали некоторое время, за которое я пыталась себя убедить, что Алеша желает мне добра. То есть, конечно, он волновался за меня, и сидя здесь под конвоем чувствовал себя, мягко говоря, не очень комфортно. А он спросил, глядя на меня исподлобья. – Судя по твоей реакции, план принадлежал тебе? – И не дожидаясь ответа, опять сердито проговорил. – Ну, конечно!! Я бы мог и сам догадаться!! Не зря ты так рвалась к этому главарю… Как там его…? – Он наморщил лоб, показывая, что ему вовсе не надо помнить кличку какого-то там бандита.
Я тихо проговорила:
- Филин… Его кличка Филин.
А друг начал заводиться.
- Ну, конечно!!! Филин!! Как это я запамятовал!! – А потом зло почти выкрикнул мне в лицо. - А ты подумала, каково мне будет сидеть здесь под надзором, в неведенье?! Ожидать неизвестно чего! Никто и ничего не объясняет! Эти полудурки, которые меня караулили, только мычали невнятно!! А у меня из всей информации, одна твоя записка, из которой ничего не понятно!!
Мне показалось, или в его словах и вправду звучало обвинение? Вступать с ним в полемику, у меня не было никаких ни сил, ни желания. Поэтому, я устало ответила:
- Подумала, Леш… Но лучше здесь под конвоем, чем с простреленным животом в том несчастном кафе, как Андрюша…
Упоминание имени друга привело его в чувство. В его голосе звучала нескрываемая горечь, когда он проговорил:
- И зачем только Андрей полез в эту авантюру? На кой ему сдался этот дурацкий камень? Ему что, денег не хватало?!
Вопрос был почти риторический. Я и сама его неоднократно задавала, поэтому ответ у меня уже сложился.
- Знаешь, Леш, есть люди – теоремы, а есть – аксиомы. Так вот, Андрей был теоремой. Ему вечно нужно было что-то или кому-то доказывать…
Алеша грустно усмехнулся.
- Все верно… Только, не «кому-то», а тебе… Он всегда и все старался доказать тебе.
Это прозвучало почти, как обвинение, с которым я была не согласна. Как можно мягче, проговорила:
- Леш, это не так… В первую очередь человек хочет доказать себе. Это логично. Потому что, если человек в себе уверен, то ему не надо никому и ничего доказывать. Это, как аксиома. Но я не хочу сейчас спорить на эту ему. Прости… Я безмерно устала и больше не хочу говорить на эту тему. Конечно, если ты не возражаешь…
Он не возражал. Помявшись немного, нерешительно спросил:
- Ты не будешь против, если я сейчас уеду? – А потом, почему-то, зло добавил. – Мне за последние сутки этот дом осточертел! И потом, я и так все свои дела забросил, а у меня тоже есть свои обязательства…
Это прозвучало так неожиданно. По крайней мере, для меня. Он хочет оставить меня одну? Сейчас? На душе вдруг стало пусто. Стараясь скрыть свои чувства, проговорила, как можно спокойнее и доброжелательнее:
- Конечно, Леша, поезжай.