– Смотри, Оль, вон там справа, по-моему, неплохая трасса! – Сергей указал рукой в сторону одинокой горы.
– Не-е-е! – она прищурилась, разглядывая предложенное мужем направление. – Это ж детская горка какая-то, для совсем новичков!
– А мы, можно подумать, асы международного масштаба! – проворчал Сергей. Он уже хотел вспылить: Оля, как обычно, отвергала все его предложения, просто потому что они исходили от него, но сдержал себя – они здесь уже почти две недели, и приехали в этот затерянный в горах пансионат именно с целью побыть вдвоём, разобраться в себе и своих отношениях. За три года брака они прошли все стадии – от яркой, как молния любви-страсти, через охлаждение, равнодушие и серьёзные раздумья насчёт развода.
Всё-таки, чувства у них не угасли окончательно, им удалось сделать первый шаг к примирению, собраться вдвоём в горы, сбросить городскую суету, проветрить мозги и попытаться всё же спасти свой брак. Детей они не завели, и это в данном случае было хорошо – если договориться они так и не смогут, то особых препятствий к разводу не предвидится, тем более что жильём оба обеспечены, да и зарабатывают примерно на равных.
Они скоординировали отпуска, и он взял путёвки в горы, специально не в шумное место, а в малолюдное и не очень престижное. Оля немного покапризничала на тему того, что там будет скучно и неинтересно, но всё же согласилась.
И вот они здесь. Пансионат реально был не статусным и незаселённым. К нему от железнодорожной станции вела единственная дорога, долгая, виляющая среди заросших соснами холмов. Она выходила на равнину, а потом поднималась в горы, где и расположился небольшой пансионат «Эдельвейс». Очевидно, его владелец рассчитывал, что вскоре этот район станет привлекательным для развития туризма, получит развитую инфраструктуру и прочие блага, но этого не случилось, и, похоже, судьба «Эдельвейса» ожидала плачевная.
Тем не менее, все службы функционировали, лыжные трассы были в неплохом состоянии, кормили постояльцев довольно прилично. Очень немногочисленный персонал справлялся со своими обязанностями, гостей приехало немного – в основном любители горных лыж среднего класса: цены держались низкие, а трассы вполне годились для тренировок, если не ставить задачу подготовиться к соревнованиям на уровне Чемпионата Европы.
Миновало уже почти две недели, и чем больше проходило времени, тем яснее Сергей понимал, что затея с примирением на фоне гор вряд ли увенчается успехом. Оля явно скучала – если утренние и дневные прогулки на лыжах, спуски с гор, даже карабканье на вершины (старые подъёмники давно не работали), она воспринимала с энтузиазмом, причём в какие-то моменты ненадолго становилась прежней Олюшкой, в которую он в своё время влюбился, то вечерами откровенно хандрила, ей хотелось шумного общества, танцев, веселья.
Они спускались в бар, выпивали немного вина, знакомились с другими постояльцами, но те соблюдали спортивный режим, вина не пили, спать уходили рано. Была, правда, одна весёлая компания – студенты, совсем молодые, со своими устоявшимися шутками и приколами. Несмотря на то, что разница между ними составляла всего пять-семь лет, это было уже другое поколение, другой мир. Тем более, что у студентов вскоре вышел срок их путёвок, и они уехали.
В номер возвращались без настроения, сидели у телевизора (интернет здесь почти не ловил), дулись друг на друга и на невесёлые обстоятельства, и никак не могли начать тот самый серьёзный разговор, из-за которого, собственно, и приехали сюда.
Ночевали хоть и совместно, но каждый забирался на свою половину огромной кровати, и если Сергей ещё делал попытки сближения, то Оля оставалась холодной и отдалённой. «Наверное, всё кончилось» – с грустью думал он, – «Придётся разводиться после приезда, Оля явно не хочет быть вместе… По всей вероятности, наши отношения исчерпали себя…». От этих мыслей становилось грустно и тоскливо, но выхода он не видел.
Однажды ночью Сергей проснулся от какого-то унылого сна. Не вскрикивал, не ворочался, просто проснулся. Каким-то неведомым образом почувствовал, что Оля не спит, причём давно. Она лежала, повернувшись к нему спиной, и всхлипывала очень тихо, почти неслышно. Он хотел обнять жену, притянуть к себе, пошептать какие-то ласковые, утешающие слова. Оля, словно почувствовав, что он проснулся, съёжилась, затихла на своей половине.
– Оль, ты не спишь? – тихонько спросил он.
Молчание.
Хотел придвинуться, протянуть руку, но уловил её неприязнь, раздражение – она явно не желала его сочувствия, неуклюже притворяясь спящей. Больше он не делал попыток приблизится, словно перегорел. «Наверное, это конец» – устало подумал он.
А потом было это солнечное утро, яркий, искрящийся снег, привычная пикировка, уже не имеющая значения для их умирающих отношений. Он пожал плечами, и они отправились на ещё более дальнюю гору, которую выбрала она. В этот день там совсем не осталось лыжников, все разъехались по другим трассам.
А потом небо затянуло какой-то серой мглой, откуда-то из-под земли послышался отдалённый гул.
А потом земля закачалась под ногами, потеряла прочность и устойчивость. Оля закричала, и он кинулся к ней, обнял, противопоставляя свои микроскопические, жалкие возможности слабого человека против мощной стихии, для которой не были препятствием не только маленькие людишки, но и деревья, камни, железобетонные строения пансионата, которые вмиг поглотила вызванная землетрясением лавина.
А потом всё стихло, и пейзаж вокруг них стал совершенно иным, нереально мирным, сияющим белизной, холодным, равнодушным, глухим и слепым по отношению к случайно выжившим людям, оказавшимся в стороне от убийственного потока сотен тонн снега.
– Что это было, Серёжа? – прерывающимся голосом спросила она.
– Лавина. А перед этим – землетрясение… – у него дрожали руки, и он постарался унять эту дрожь, чтобы Оля не почувствовала её, не сорвалась в истерику – пока что до неё, очевидно, ещё полностью не дошло, что именно произошло, и как теперь поступить.
– Так, давай не впадать в панику, тут недалеко должен быть гостевой домик, он позади нас, его тоже не задело, скорее всего. Давай доберёмся до него, спрячемся там, и будем решать, что делать.
– Я боюсь, Серёжа, – всхлипнула женщина, – а вдруг опять эта проклятая лавина?
– Не бойся, – он постарался придать своему голосу уверенность, – лавины никогда не повторяются одна за другой, сейчас тут вполне безопасно!
– Правда? – она прижалась к нему.
– Да, родная, я читал об этом, лавины никогда не повторяются! – он не знал, так это или нет на самом деле, но говорил уверенно, ведь сейчас главное было успокоить Олю, придать ей уверенности, – давай, идём потихоньку, тут должно быть недалеко, надо обязательно дойти до темноты!
К счастью, Сергей не ошибся в направлении, но немного не рассчитал расстояние, поэтому они подошли к домику уже в густеющих сумерках. Им повезло: такие домики снаружи не запирались в принципе – они были предназначены именно для тех, кто заблудился и не мог выйти к основной базе. Они ввалились в довольно просторный холл, и Сергей закрыл входную дверь изнутри.
Оля буквально стекла вдоль стены на какой-то диванчик, её стал колотить озноб. К счастью, на столике в холле обнаружились несколько аккумуляторных фонарей, заряженных и готовых к работе. Один он оставил гореть на месте, а с другим отправился осмотреть дом и определить место для отдыха.
Вскоре Сергей разжёг печку, в небольшой комнате-номере, поставил на неё вскрытую банку тушёнки – в домике имелось всё для того, чтобы можно было провести несколько дней ни в чём не нуждаясь. До этого привёл в комнату Олю, снял с неё промокшую, холодную одежду, закутал в тёплое одеяло, заставил выпить полстакана бренди, бутылку которого обнаружил во встроенном баре. Она к еде не притронулась, а почти сразу забылась неспокойным, тревожным сном. Сергей обошёл все помещения в домике, тоже выпил бренди, поел мясных консервов и прилёг рядышком с женой на диван.
Ночью Сергею пришлось насколько раз вставать, чтобы подбросить дров в остывающую печку – она нагревалась очень быстро, но так же быстро остывала, после того, как дрова прогорали. Оля проснулась рано, поела консервов, помогла мужу – убрала в комнате, ставшей для них пристанищем. После этого они приступили к важному разговору.
– Серёж, скажи честно, мы надолго здесь? Лавина нас обошла, но что будет дальше?
– Не знаю, Оль, – не стал юлить Сергей, – когда станет совсем светло, я выйду на улицу, попытаюсь рассмотреть, что и где – в шкафу нашёлся бинокль. Я ночью пошуровал тут по сусекам – имеется небольшой резерв питьевой воды. консервов, прочей еды, дров. Но это всё запас для небольшой аварии, нам на двоих – на полмесяца максимум. Окончательное решение будем принимать после дневной разведки.
Когда посветлело окончательно, они вышли из домика – Оля категорически отказалась оставаться одна – и оглядели окрестности, пришлось признать очень неприятную истину: вокруг был только снег и изредка торчащие из него деревья, обломанные лавиной. Нигде не просматривались человеческие следы или какая-либо техника. Не пролетали также вертолёты.
Вернулись в домик, устроили совет.
– Я предлагаю подождать ещё два-три дня, потом всё же пытаться пробиваться к железнодорожной станции, а для начала – к дороге. Соберём всё необходимое, упакуем в рюкзаки, оденемся потеплее, по компасу определим направление и пойдём.
– А зачем ждать два-три дня? – спросила Оля.
– Во-первых, отдохнуть, набраться сил, собраться, – ответил Сергей, – во-вторых, нужно выложить знак, просьбу о помощи – тут есть какие-то тюки, упакованные в ярко-оранжевые чехлы, выложить их на поляне в виде буквы Т, должен же прилететь вертолёт, рано или поздно! Я вообще удивляюсь, почему он не прилетел сразу после лавины.
– А я не удивляюсь, – тихо сказала Оля, – никакой вертолёт уже не прилетит. И никакая связь не восстановится.
– Почему ты так думаешь? – удивился он. – Связь, я согласен – вышки снесены, электрический кабель порван, света нет, телефоны разряжены. Но вертолёт-то должны прислать!
– Кто должен? Неужели ты ещё ничего не понял? Никакого вертолёта уже не будет, потому что его нет! И тех, кто может прислать этот вертолёт, тоже нет!
– Ты о чём, Оль?
– Всё о том же! Тут не было никаких лавин и никаких землетрясений уже лет тридцать, я слышала разговор. И тут вдруг – получите! Землетрясение, говоришь? Ни с того, ни с сего, тридцать лет не было, и вдруг!
– Оля, у землетрясений нет графиков, они могут случиться в любое время!
– Могут. Бомба тоже может упасть в любое время!
– Какая ещё бомба? – оторопело спросил Сергей.
– Не знаю, какая. Бомба, ракета, снаряд, фугас, что там ещё? Она взорвалась там, где-то возле города, а сюда прилетела взрывная волна, вызвала землетрясение и лавину! А город уничтожила! И другие города тоже уничтожены, никого не осталось, мы одни уцелели, и то скоро сдохнем, и слава Богу! Мне уже до печёнок надоела такая жизнь, ты меня никогда не понимал, слышал только себя, говорил только о себе и своей работе, а мои дела, мои проблемы, мои чувства были для тебя просто фоном, надоедливым жужжанием. Я пыталась тебя вытащить, стать ближе, но ты видел и слышал только себя! Ну, и всё, и хватит, теперь всё кончено, и я очень этому рада! – Она упала лицом в подушку, забилась в рыданиях. Сергей придвинулся ближе, хотел успокоить, обнять, но жена оттолкнула его, продолжая рыдать…
Он оставил свои попытки, вышел во двор, стал вытаскивать из подсобки тяжёлые оранжевые тюки, выкладывать их буквой Т. Закончил, сел на один из них, глотнул бренди из прихваченной бутылки, тихо выругался про себя. Ничего себе, история! Он думал, что будет говорить с ней об её холодности, непонимании, а тут вот такой поворот! Посидел ещё немного, махнул рукой, отбросил пустую бутылку и пошёл в дом.
Подбросил в печку дров, укрыл жену одеялом – она никак не отреагировала на это – улёгся с краю, и вскоре заснул. А утром они проснулись от грохота двигателя, громких призывов в мегафон, и хлопков сигнальных петард. Выскочили во двор и принялись подпрыгивать, размахивать руками и кричать – над поляной завис вертолёт спасательной службы.
***
Сергей с Олей возвратились домой, им пришлось пройти курс психологической реабилитации прежде, чем вернуться к обычной жизни. Они никогда не вспоминали эти несколько страшных дней одиночества и потерянных надежд, но их отношения, преодолев опасный надлом, выровнялись и стали уравновешенными, бережными, доверительными. У супругов словно начался новый медовый месяц, а вскоре Оля забеременела, и это окончательно связало их крепкими узами людей, заглянувших за некую грань, и вернувшихся уже немного другими.
***
С приветом, ваш Ухум Бухеев