оглавление канала
Не знаю, возможно, все дальнейшее мне просто приснилось в кошмарном сне, или, может быть, просто привиделось в каком-то угаре? Все перепуталось в моей бедной голове. Я уже не могла бы сказать точно, кто выстрелил первым. Кажется, это был Капустин. Откуда-то из-за спины, раздался еще один выстрел. Сергей Сергеевич довольно резво скакнул за барную стойку, и принялся оттуда палить. Только я уже не видела, в кого. Я стояла столбом и смотрела расширенными от ужаса глазами, как Андрей сложился пополам, схватившись за живот, а потом упал как-то некрасиво, боком. Между пальцев его сжатых на животе рук сочилась кровь. И тут, кто-то прорычал мне в самое ухо с яростной злобой:
- На пол, дура!!!
А затем, последовал сильный толчок в спину. Не удержавшись на ногах, я полетела на пол больно ударившись головой о ножку стола. Искры брызнули из глаз во все стороны, и я взвыла от боли. Но посетовать на свои болячки мне времени не дали. Тут же, на меня, как мне показалась, сверху упала бетонная плита, придавив, и почти размазав по кафельному полу. Я захлебнулась собственным воплем, и, кажется, у меня затрещали ребра.
В голове стоял устойчивый звон, словно на меня надели огромный колокол, в который, какой-то паразит бил и бил огромной кувалдой. Мне казалось, что еще немного и я просто задохнусь, или моя голова разорвется в клочья от этого звона. Стало нечем дышать. И вдруг, в один миг, наступила тишина. Точнее, не так. Не абсолютная тишина. Прекратился грохот стрельбы. Слышны были только чьи-то стоны, а еще, кто-то тихо, сквозь зубы матерился совсем рядом. Я вдруг почувствовала, что меня больше не вдавливает в пол непонятный груз. С трудом перевернулась на спину, вдыхая горьковатый от гари воздух. И тут услышала над собой знакомый голос.
- Ты как? Не ранена?
С трудом сфокусировала взгляд и увидела над собой черные глаза Дмитрия. Они уже не были похожи на те мертвящие пистолетные дула. В них плескалось беспокойство и, почему-то, дикий страх. У меня мелькнула мысль: интересно, чего он так испугался? Попыталась сесть, и застонала от боли. Показалось, что во мне не осталось ни одной целой кости. Сильные руки помогли мне приподняться и прислониться спиной к столешнице перевернутого стола. Я очумело оглядывалась по сторонам. Когда-то милое и уютное кафе сейчас напоминало мамаево побоище. Из-за барной стойки выглянул перепуганный официант. Глаза у него были… В общем, в зоопарке таких не увидишь даже у перепуганного лемура. Да, мне теперь была очень хорошо понятна причина текучки кадров в этом заведении.
В дверном проеме, за которым виднелся узкий коридорчик, ведущий в кухню, стоял повар в дурацком колпаке и с пистолетом в руках. С большим трудом я признала в нем Павла, приятеля Капустина, который был вместе с ним в подвале, куда Сергей Сергеевич меня так неосмотрительно приволок.
Дмитрий сидел на корточках и с беспокойством продолжал смотреть на меня. Ах, да… Кажется, я до сих пор не ответила на его вопрос, как я. Открыла, было, рот, чтобы успокоить его, да так и замерла. Недалеко от меня, среди обломков разбитых в щепы стульев, свернувшись в позе эмбриона, лежал Андрей. Лицо его было какой-то маской из театра страшилок. Бледное до зелени, искаженное гримасой муки, закушенная до крови губа, и взгляд полный боли и отчаянья. Забыв обо всем на свете, я встала на четвереньки и довольно резво подползла к нему.
- Андрюша, как же так…?! – Я принялась его ощупывать, хотя его ранение и так было очевидным. - Потерпи, родной, сейчас скорая приедет…. – Не оглядываясь назад, хрипло прокричала. – Вызовите кто-нибудь скорую!!!
Постаралась положить его поудобнее. Он застонал от боли, и прохрипел:
- Не надо… Без толку… Сам виноват…
Над ним склонился Павел, все еще в шутовском колпаке повара. Жестко отвел руки Андрея от раны, посмотрел, и покачал головой. Разогнулся и проговорил подошедшему Дмитрию совершенно бесстрастным голосом:
- Тут без вариантов…
Я сжала кулаки, и на мгновение крепко зажмурилась, чтобы не разреветься. А потом прошипела, подняв голову к стоящим над нами мужчинам.
- Чем каркать воронами, лучше принесите воды, рану нужно обмыть. До приезда «скорой» необходимо остановить кровь…
Видя, что никто, роняя тапки, за водой не кинулся, свирепо глянула на них, и стала подниматься сама. Андрей цепко ухватил меня за запястье. Я поразилась, какой холодной была его рука, а хватка пальцев сильной.
- Не уходи… Скоро все кончится… Прости… Я не хотел. Думал, что, если смогу забрать камень, ты поймешь, какой я … Что я все для тебя… Мне не нужны были деньги… Я хотел доказать… - И тут, на его губах выступили кровавые пузыри. Он закашлялся, сильно, надрывно, захлебываясь собственной кровью. Мгновение, и глаза его уставились в потолок. Пустые и уже совсем бездушные.
На меня нахлынуло… Горе? Отчаянье? Нет… Меня поглотила пустота. Словно, мир, в котором я совсем недавно жила, улыбалась, любила, мечтала, мгновенно лопнул будто надувной шарик веселенькой голубой расцветки, и осталась только пустота. Черная, холодная, всепоглощающая и всепожирающая. Она скручивала мою сущность тугой спиралью, корежа душу и наполняя страхом сердце. Слез не было. Совсем. Не могла я плакать. Но не выплеснуть то, что скопилось в душе было просто невозможно. Иначе, оно бы отравило меня ядом разочарований и потерь. Отравило бы горечью предательства, которое не было таковым. И я завыла. Подняв голову к продырявленному потолку, я выла, как воет волк беспросветной, лютой холодной зимней ночью на опушке леса, потеряв своих близких после дикой псовой охоты, что устроили ради собственной забавы люди.
Я сидела на полу, опустошенная и обессиленная. Наверное, было смешно видеть, как сидит баба посреди всего этого разгрома, и воет. Но никто даже не улыбался. С улицы послышался вой сирен. Вероятно, что кто-то, услышав пальбу, вызвал милицию или «скорую», а может всех вместе. Павел подошел к Дмитрию и коротко бросил:
- Уходим… Живо… Мне разбирательства с ментами только не хватало.
Он быстро вложил свой пистолет в безвольную руку Андрея. На мой укоризненный взгляд, пробормотал, словно оправдываясь:
- Ему теперь все равно…
К своему удивлению, я кивнула. Он прав. Андрюшке теперь уже все «все равно». Павел сделал несколько шагов, и поднял с пола пистолет Андрея, а также, разбросанные листки бумаги, которые всего-то несколько десятков минут назад подписал Капустин. Его тело, скрючившись так и лежало возле двери. Дмитрий подошел к нему и вытащил из кармана черную бархатную коробочку. Хмуро глянул на нее и спрятал в свой карман. Потом, подошел ко мне, все еще сидящей на полу рядом с телом Андрея, и спросил:
- Сама идти сможешь?
Я кивнула головой. Он помог мне подняться, и, не отпуская моей руки, быстро направился в сторону служебного выхода, на ходу бросив перепуганному официанту:
- На твоем месте, парень, я бы тоже уносил ноги…
Тот испуганно кивнул, и шустро, опережая Дмитрия, юркнул в узкий коридор, ведущий к выходу.
Мы долго петляли по маленьким улочкам, неслись по каким-то проспектам. Я едва замечала происходящее вокруг. Сидела и тупо, пустым взглядом смотрела перед собой, ничего не видя. Дмитрий то и дело с беспокойством поглядывал на меня. Но от комментариев воздерживался. Наконец, машина остановилась в каком-то поселке, перед небольшим симпатичным домиком за оградой из красного кирпича. Внутри этой стены все еще цвели белые и бордовые поздние хризантемы, выглядевшие очень нарядно на фоне палой желто-бурой листвы. Я с удивлением посмотрела на Дмитрия. Он, в ответ на мой незаданный вопрос, нерешительно пожал плечами.
- Тебе сейчас нужно отдохнуть и немного прийти в себя…
Я хмыкнула. «Прийти в себя»… Я теперь, наверное, уже больше никогда не приду «в себя». После всего пережитого, мне хотелось забиться в какую-нибудь темную нору, чтобы там, наедине с собой повыть еще немного. А тут – сказочный домик из сказки Андерсена «Снежная королева», где всегда царит вечное лето. Не предпринимая никаких действий, чтобы выйти из машины, я равнодушно спросила:
- Чей это дом?
Дмитрий как-то смутился, и почти шепотом проговорил:
- Мой… Тебя здесь никто не потревожит. Никто про него не знает…
Его ответ впервые с того времени, как все произошло, вызвал у меня некое подобия интереса. Как-то не вязался этот волшебный уголок с образом Дмитрия, таким, каким я его видела и знала. Хотя… Собственно, что мы можем знать о других людях, о том, что творится у них в душе? Я вот всегда считала, что очень хорошо знала и понимала Андрея, а что оказалось на деле? Видя некую мою заторможенность, он проговорил, словно оправдываясь:
- Прости, мне сейчас нужно уехать. Филин ждет. Нужно ему все рассказать, ты же понимаешь…
Я понимала. Да и ни в чьей компании тоже сейчас не нуждалась. Но, я помнила, что если Дмитрия ждет Филин, то меня ждет Алеша. Поэтому, я попросила:
- Довези меня до ближайшей остановки, если тебе не трудно…
Он внимательно посмотрел на меня, но вопросов задавать не стал. Просто коротко бросил:
- Конечно…
Завел автомобиль, развернулся на пятачке пред воротами, и поехал обратно в город. Подъехав к остановке, притормозил рядом, и хмуро спросил:
- Если не секрет, куда ты сейчас собралась ехать?
Я не видела особой причины скрывать от него свои планы. И пожав плечами, проговорила:
- К твоей тете. Там меня Алешка ждет, и, должно быть, от волнения места себе не находит…
Он кивнул головой, будто ожидая услышать от меня именно такой ответ.
Он деловито выжал педаль сцепления и надавил на газ. Машина опять понеслась по мокрым проспектам с сиротливо-голыми деревьями, зябко и тоскливо шевелящих мокрыми ветвями. Накануне ночью был сильный ветер и сдернул остатки осеннего наряда стареющей, но все еще остававшейся кокеткой, Осени. Я посмотрела на него с удивлением. Он спокойно и деловито ответил на мой взгляд:
- Там до сих пор мои ребята, сторожат твоего Алексея. – На мои сердито сдвинутые брови, с кривой улыбкой, не глядя в мою сторону, пояснил. – Ты же сама просила за ним присмотреть…
Возразить мне было нечего. Я просто представила себе на минутку, как сейчас меня встретит Лешка. Да… Объяснять ему придется многое…