- Я думал о тебе все время! – произнес Арсений, когда я подала ему листок и маленькую золотую ручку. - Если напишу эти слова… Все произошло так быстро, я только один раз его, Злата. Слишком сильно.
- Тебе тоже досталось. Иначе ты бы здесь не лежал.
- Но я живой остался. Я щупал его пульс, считал удары его сердца. Они были едва заметными.
- А я прошлой ночью тоже считала удары твоего сердца. И помню, как ты бережно накрывал меня одеялом, подтыкал его. Мне казалось, у меня есть и мама, и папа. В виде тебя. Я открывала глаза, смотрела на устрашающего вида сильного мужчину, который нежно-нежно гладил меня по голове, как мама. Или папа. Других, как ты... у меня нет, он не был моим настоящим и родным. Этот биологический отец никогда не гладил меня по волосам и не поправлял одеяло. Он вообще меня не знал… Я смогу тебя так же сильно любить, если ты об этом волнуешься! Потому, что понимаю что такое самооборона.
Арсений поворачивался ко мне со слезами. Почувствовала, как поправил мой воротничок и провел по щеке.
- Соскучились мы друг по другу, да?
- Очень. Ты сказал, что я не могу посидеть с тобой. Можно посмотреть, как твои ножки? Что он сделал?
- Спицы вошли слишком… снова в другие места их пришлось переставлять, шрамов добавилось. Ничего, просто дольше буду заживать… Я уже привык. Только смотрится ужасно.
- Да, это верно. Но я все равно хочу посмотреть.
- Так всё в бинтах сейчас. – ответил Арсений и начал писать на бумаге то, о чем я просила.
Все плохие события этого плохого дня. Дату и события.
Удалось заметить: «Расстался со Златой, сильно ударил её отца, которого она ждала, искала всю жизнь. Наш брак признали подделкой».
Мы еще долго сидели и просто молчали. Я поглаживала его руки, он мои. Иногда хмурился и морщился от боли. На лбу пролегли мои любимые мужские морщинки. А щетина доставляла несравнимое удовольствие, почему-то.
Пришел обход или просто несколько врачей сразу. Они спокойно переговаривались между собой, а молоденькая симпатичная медсестра привезла систему, и перекинула одеяло.
Я увидела желтые от йода колени и действительно пропитанные бинты, прикрывающие некоторые места, где спицы входили в живую ногу Арсения.
- Что, Злата Викторовна, никак не можете уйти? – спросил меня врач с добрыми глазами за стеклами стильных очков, - Марьяна справится с ним, идите домой.
- Да, конечно, - кивнула медсестра. - Очень важно больше спать. Во сне происходят все восстановительные процессы!
- Да прошлую ночь мы совсем не спали, - не подумав, ляпнула я и покраснела, как свекла. Никто не засмеялся, поэтому осторожно пробежалась взглядом по лицам врачей.
Один был сосредоточенный, совсем молоденький, второй спокойный, каким бывает коршун, когда увидит мышь. Третий был похож на сонного лешего - встрепанные седые волосы, старые, серо-голубые глаза, мутный вид. А четвертый мне очень понравился своим покровительственным выражением лица. К нему я обратилась с очень волнующим вопросом:
- Когда он вернется домой?
- Когда жизнь будет вне опасности. Неделя, не больше. Посещение только в положенные часы.
Я кивнула и вышла из палаты.
На первом этаже всё осталось по-прежнему, только Женя куда-то ушел, а Наташка, приобрела привычное уверенное выражение лица.
- Что это с Евгением Ивановичем? - спросил Макар и подозрительно взглянул на мою подругу.
- Он хочет, чтобы я познакомилась с детьми, а я не готова к серьёзным … знакомствам. Злата, ты же знаешь, я не из тех, кто будет чужих детей… развлекать. Я их быстро… в угол или в кладовку, да и вообще… Мне нужны без обязательств мужчины. Вот как у Юльки, или красавчик, как у тебя. А лысый с двумя детьми… Наташка быстро отвернулась, и я поняла, что она старается не реветь.
- Наташ, а я наоборот все думала о его мальчике с девочкой. Ведь они, как мы… Как в детдоме растут. Женя постоянно на работе, бабка забодалась их кормить, одевать… Матери нету. Ты хоть посмотри, а потом будешь говорить!
- Да мне тебя по гроб жизни хватило, Юля! – взвыла Наташка и стиснула меня, как спасательный круг. – Я дождаться не могла, пока ты школу закончишь! Эти уроки, собрания, экзамены, контрольные! Ты болела, как заведенная… То горло, то лишай, то бронхит… Я уж молчу про твой аппендицит – да я чуть ума не лишилась, пока ждала тебя в палате. Привезли, как белый снег! Не хочу я детей, чтобы жизнь свою в карусель превратить? Нет!
- Четыре года назад жена у него уехала с концами. Его двое маленьких детей болели, как заведенные! То горло, то лишай, то бронхит… – усмехнувшись, произнес Макар.- Семья у жены уже давно за границей… Только рожать умеет. А стоит только открыться женщине, так она сразу без обязательств становится! МудрО!
- Макар, а что ты предлагаешь? Чтобы я для них стала добравотницей? – проговорила Наташка в сердцах.
- ДОБРОботницей! – подал голос Виктор Алексеевич. - Этот мужчина … остался один с двумя маленькими детьми, график ненормированный, часто задерживается. Он был нелюдим, в отличие от тебя, Натулечка. Ты ловко управляешься и со мной, и с хозяйством. А вот в его способностях ко всему этому я не уверен. Я сам приглашу в гости, ты можешь сидеть и не высовывать свой любознательный нос, Наташа. Дом большой, всем места хватит.
- Он не пойдёт. Теперь вообще ничего не будет! – Наташка надула пухлые губы и принялась трепать собаку, зарываясь руками в мягкую аккуратную белую шерстку.
- Благодаря тебе, между прочим. Эгоистка ты, Наташа! - Вставила Юлька и спряталась за Макара.
Я неуверенно улыбнулась и спросила:
- А ты чувствуешь себя лучше, когда он ушел и с детьми знакомить не будет? Чувствуешь, что можешь сделать облегченный выдох?
- А ты чувствуешь, что готова стать матерью??
- Не знаю, Наташ, - честно ответила я, - Но если мальчик... Виктор - хорошее имя. Намного лучше,чем … Георгий. Виктор Арсеньевич… Или Никита Арсеньевич? Как лучше, девочки?
- Виктор, - машинально ответила Наташка.
- Никита! – выкрикнула Юлька
- Ляйсан? - спокойно спросил Макар. - Или … Алина?
- Майя! – воскликнула Татьяна Игоревна, - Майя Макаровна!
- Мама, это пчела!
- Тогда Марина.
- Совершенно исключено!
- София… - предложила я. София Данькова.
- О, это мне нравится, - улыбнулась Татьяна Игоревна и обратилась к сыну, - Макарончик… Макарушка… Что ты думаешь?
- Как Юлечка решит, так и будет. Юлечка, твоей сестре нужен не мужчина и не муж, а большой дом и клиенты на маникюр?
- Ей нужно похудеть, а она никак не может! Боится, что дети начнут спрашивать отца, что он такую толстуху выбрал!
- Ой, Юля, лучше помолчи! – воскликнул Виктор Алексеевич и подмигнул Наталье. – Разве ж так можно супротив человека?
- Она всегда так. Я- подранок, Златка - убогая, про себя она говорит...
- Да уж, - вздохнула Наташка, - Воспитала на свою голову. Ты как с матерью разговариваешь?!!! Злата, я понимаю, как тебе со мной нелегко… А вот эта… Моя сестра, она мне, как дочь… И вот так со мной разговаривает. Единственный родной человек… - Наташка увидела мои затуманенные глаза и подошла обнять. – Злата, я соболезную… Золотая рыбка ты, а не убогая. Принцесса наша. И Юлька принцесса. А я – злая мачеха…
- По-моему, враждебная позиция, которую ты заняла по отношению к Евгению, контрпродуктивна, - сказал Макар. - И, если подумаешь о том, что ему наговорила, поймёшь, почему он сокрушается, уходит, отказывается от встреч с тобой. Он и дети - одно целое. Принимая его, ты принимаешь и детей. Никак иначе.
И тут Наташка заплакала. По-настоящему.
И пошла в туалет для посетителей, куда тут же устремилась мама Макара. А я пошла на улицу искать Евгения Ивановича. Очень хотелось с ним поговорить о будущем.
- Он стоял и дымил, уставившись на кусты.
- Евгений Иванович, Женя… Мне кажется, что Вы ожидали другого, но поймите Наташу, она просто боится, что не сможет им понравиться. Расскажите, а как вы развелись? Сильно ругались? Это очень важно, потому, что как вы относились к своей первой жене… ей, Наташке, очень важно.
- Не говорили мы о первой жене, Злата. Я просто подал на развод, когда младшему ребенку три года исполнилось.
- А как их зовут, ваших детей?
- Миша и Саша.
- Я думала у вас девочка и мальчик.
- Девочка Саша. … Я не хотел развода, я был в бешенстве, и тогда еще любил ее. Хотел, чтобы она вернулась.
- А если ваша бывшая жена вернется, вы простите её?
- Нет, такое не прощают. Ладно еще меня оставить ради другого, я – взрослый мужик. Но дети… Нет! Я поеду. Надо мне домой. Завтра похороны, помнишь во сколько?
- Да, посмотрю на человека, кто дал клетку, с которой началась моя жизнь… Вы тоже будете?
- Наверное… Скорее да, чем нет. Как она может думать, что не понравится? Как?
- Я не знаю… Мне тоже казалось, что я не нравлюсь Арсению… Вот как такая, как я, может ему нравиться??
- Ты просто не видишь себя со стороны, Злата. Вы очень подходите друг другу. Я увидел вас и сразу понял, что вы вместе. Хорошая пара.
***
– Я вернулась, тоже заглянула в туалетную комнату. Увидела Юльку, которая стояла перед запертой кабинкой и причитала:
- Наташ, а как ты себе это представляешь? Он гуляет со своими детьми, и что?
- И тут подхожу я, здороваюсь, а потом сообщаю, что теперь, дети, я буду вашей мачехой. Здорово, - усмехнулась Наташка.
Я не выдержала и влезла в переговоры:
- Наташа! Скажешь, что рада с ними познакомиться, что ты вкусно готовишь и любишь их отца. Тебе не нужно больше ни-че-го говорить.
– А они мне в ответ: «Нам не нужна ТАКАЯ мачеха».- не сдавалась Наташка.
-Ты меня просто удивляешь, Наташ. Как дело касается чего-то своего, постоянного, семьи - сразу голову в песок, а лапки вверх.
- Хочешь сказать, что я стою опустив голову и подняв руки?
- Да, ты сдаёшься. А нас учила никогда не сдаваться. Всегда смело бросалась и защищала слабых. Так почему ты не сможешь защитить его детей … от хулиганов, например, или несправедливости?
Наташка открыла глазищи пошире и уставилась на меня.
Волосы её давно стояли дыбом, а глаза были, как у енота, только не хватало ушей торчком и пушистого хвоста.
- Юлька, иди отсюда, дай нам поговорить! - прошипела она не сводя с меня взгляда.
Юлька послушно клюнула сестру в щеку и ретировалась.
- Злат, как такое может быть? – строго посмотрела на меня Наташка и вздохнула.
- Что может быть, хоть намекни, а то я не понимаю.
- Как человек может не понимать, что он … влюбился?
- Ты, надеюсь, про себя?
- И про себя тоже!
- Я … сразу поняла. У меня к нему ….. притя-жение! Как будто у меня есть магнит. А у него …
- Железка! - страшным шепотом поведала мне Наталья.
Я от неожиданности так расхохоталась, что в туалет заглянула Татьяна Игоревна и нерешительно улыбнулась:
- Златочка, ты как мешочек со смехом! … Девочки, всё в порядке?
- Всё хорошо, Татьяна Игоревна, присоединяйтесь! Только Юлю не пускайте!
- Юлечка там… селуются… Ну что у вас? Что смешного?
- Да, понимаете, тёть Тань. У меня было время подумать над предложением Евгения Ивановича. Но он так и не показал себя, и все время повторяет, что если бы человек влюбился, он бы это сразу понял. – проговорила Наташка. – Вот я и не пойму, о чем он говорит. Потом поставил условие – или я говорю «да» и знакомлюсь с Таней и Ваней… Или я говорю «Нет» и тогда он уходит в туман навсегда. Слушайте, ну что мне делать?
- Для начала выучить, как зовут его детей… - ответила я. – Их зовут Саша и Миша. Саша – девочка. Миша – мальчик.
- А я думала наоборот! – фыркнула Наташка, - Злата, да знаю я, как их зовут! Просто я в какой-то момент представила, что к нам с Юлькой приходит вот такая гром-баба, как я, и заявляет – теперь я ваша мачеха! Слушайте меня, детишки!!!
- Ты что юлишь! Ты боишься? Ты просто боишься их реакции? … Если бы ко мне пришла такая, как ты, Наташа… Я бы заплакала от радости, что у меня будет… покровитель, защитник, мать в конце концов. Ты просто не понимаешь, какая ты. Не видишь себя, со стороны!
- Наташа, а ты не бойся, радость моя, - сказала Татьяна Игоревна, - Мы тебя поддержим, если что не получится. Ты скажи ему, что согласна, но не уверена, что сразу всё получится хорошо. Вы с ним о чем-то разговаривали?
- Конечно, после целой ночи разговоров он был не уверен, влюбился или нет. Знаешь, что сказал? Или это чувства, или утоление жажды!
- После целой ночи разговоров? - недоверчиво спросила я. – Разговоров?
- «Кхм», – быстро ответила Наташка, - Мы обсуждали то, что не хотим перемен в жизни. И я раз двести сказала, что устала быть матерью для Юльки.
- Так ты не хочешь с ним отношений?
- Да я хочу! Но я же все испорчу ему! - заявила Наташка, - Я же не умею сдерживаться, ору, гоняю всех, люблю, когда меня слушаются….
- А Юлечка совершенно не умеет держать чувства в себе. – тихо добавила Татьяна Игоревна, - Так что же теперь, не любить её за это? Теперь, когда я поняла, как сильно эта девочка любит моего сына, мне тоже хочется, чтобы меня она тоже так... И она об этом знает. Я хочу сказать, что самое главное – когда человек знает, КАК его любят.
- Но я ему никогда не скажу! Как… - пробурчала Наташка и намочила салфетку, чтобы вытереть под глазами черные полосы. – Потому, что он мне вообще не говорит о своих чувствах. Он кого ищет, мать или себе любимого человека?
Наташка стала снова похожа на красивую женщину и повернулась ко мне:
- Злат, всё?
- Почти. Наташ, если ты не хочешь даже видеть этих детей, то лучше не надо. У меня в группе один мальчик, он живет с мачехой. Она его привела на музыку… назло. Он хотел заниматься борьбой. Но мы поладили… Просто меня всё время тянет его пожалеть. Ты подумай… Если он такое условие поставил, значит, относится к тебе серьёзно и хочет жить вместе. Иначе он бы вообще тебя с детьми не знакомил.
- Я хочу видеть их.
- Да! Вот и отлично! … Ты не бойся, пригласите их к деду, я тоже буду, развлеку, на рояле им поиграю…
- Но он ушел.
- Позвони, и скажи, что хочешь помириться. Пусть приезжают все вместе. А ты приготовь тортик… Не покупай, а приготовь. Тот самый, мой любимый.
- Злата, если мы с Юлькой будем счастливые…
- Я пока подожду. У моего мужа все ноги в шрамах, еще надо столько тренироваться, столько всего пройти… Потом его могут посадить на год или два, а потом мы снова вместе… Разве это не счастье?
Тишина мне в ответ и осторожный вздох Татьяны Игоревны немного опустил на землю.
- Зато у него не будет никакой феи, которая украдет у меня любимого.
***
В этот вечер я осталась у Макара.
Юлька быстро заснула, Макар что-то писал и думал – у него было новое дело. Татьяна Игоревна смотрела любимый сериал, а потом заснула в комнате с Юлькой, как только её голова коснулась подушки. А я осталась в комнате Макара, пролежав без сна до трёх часов. Макар тоже не спал, он дважды гремел посудой и часто пил чай.
Проснувшись в день похорон, все равно продолжала лежать, уставившись в потолок. Я вспоминала, что Арсению снилась Стелла и я тоже, или только она. А мне снилось, как большая собака хватает меня, я бегу по полю, падаю, поднимаюсь и снова бегу, оглядываясь в ужасе. Меня укусил пёс два года назад. Его звали Арчи. Наташка не забыла и сразу пошутила, а ты как своего называешь, Сеня? Арчи?
Арсений что, как та собака, которая иногда нападает на людей? Если Алёна и её отец одного поля ягоды, а он с этой Алёной встречался, значит…
«Арсения не было в твоём кошмарном сне, Злата! Там была большая собака! Этот сон навеял пёс, который зашел к нему в огород, похожий на медведя!... Но раньше он присутствовал в моих снах. Не могу забыть, как он смотрел на меня… во сне…»
Арсений смотрел очень странно. Его лицо в моём сне напоминало маску, а глаза горели неистово, но я удивилась – они были не зелеными, а красивыми синими. Я еще подумала, что это не может быть Арсений, это кто-то другой».
- Злата, на похоронах твоего отца будет мать Арсюши! – Макар зашел, наклонился надо мной. – Ты не должна привлекать к ней внимания, если узнаешь. Но, я думаю, не узнаешь.
- Она сделала пластическую операцию?
- Она жутко поправилась. И очень хотела видеть своего сына, но боялась его подставить.
Словно ключ повернулся в шкатулке.
- Она боялась, что его опять посадят, когда убегала?
- Была без ума от твоего отца, красивого и злого. Солгала сыну, что её избивал отец Алёны. Не могла признаться, что встречается с отцом Стеллы. Анна не хотела вообще исчезать, это Алёна настояла! Документы сделал ей Арсений с другом…Только тссс! – Макар показал жестом, приложив палец к губам.
- А как её сейчас зовут? Арсений знает?
- Знает. Но он искал в Австралии, а она уже спустя полгода вернулась в Россию. Мы с Евгением подняли информацию за последние пять лет, кто из россиянок прибыл из Австралии. Я могу передать тебе информацию, но, думаю, что ты сама от неё услышишь. Дело в том, что твоего Арсения можно оправдать. Если открыть правду… Его мать должна решить, явиться в суд или нет, что сказать, чтобы судья понял причины его невменяемого состояния на момент удара. Это называется состояние аффекта, и непреднамеренное…
- Макар, ты над этим делом работал? – перебила я.
- Злат, ты всё таки моя напарница, то есть сотрудница. Думал, как можно твоего мужа бывшего избавить от колонии. Легальным путём. Я много, что не понимал.
- Что ты выяснил?
- История такова: Анна, получив при разводе приличную сумму и квартиру, искала сына на его восемнадцатилетие. Не сдержалась, специально разбила машину. Потом она потеряла сына, которого посадили за это. В отчаянии обратилась к Мирзоеву, который всегда имел на неё виды. Вместо помощи он забрал у неё все деньги, устроил к себе же на работу и хотел с ней связать свою судьбу. Арсений всё сидел, а Мирзоев делал вид, что пытается его вытащить. В конце концов Анна поняла, что ей нужна помощь Виктора Ковальского, её бывшего мужа. Но, прежде, чем ехать к нему и просить помощи, она захотела избавиться от Аси. Думала, что она до сих пор с Ковальским живёт. Поэтому нашла Асиного бывшего мужа, отца Стеллы.
- Но моя мама … Ася уже меня взяла да?
- Да, уже взяла. Хронология событий именно такая. Но… мать Арсения Анна хотела, чтобы Ася никогда больше не преступила порог дома Ковальского. Она действительно нашла её бывшего мужа, приехала и … начала с ним бурный, яркий роман. А потом он её избил. Потом еще раз. И еще. Мирзоев ей угрожал, что заберет квартиру, а она всё готова была потерять ради своей роковой любви. И когда Арсений вышел, он узнал. Узнала Алёна, которая на тот момент думала, что это отец такое творит с бедной Анной. Они устроили подлог, машина врезалась в стену, Арсений опознал мать по украшениям, которые Алёна надела на неизвестно как погибшую женщину… Анна уехала. А потом вернулась. Но сыну на глаза не стала показываться…
- Она будет на похоронах…
- Да.
- И она знает, что с Арсением.
- Да, знает, она заглядывала к нему в палату мельком. И тебя видела.
- Ой!
- Вот тебе и «ой». Не волнуйся, эта женщина тебя уже заранее любит, потому, что ты дочь её короля Георгия. Ты – всё, что осталось после него. – заметил Макар, - Больше детей нет.
- Она правда любила его? Любила и …боялась?
- Она сказала, что так, как этого Георгия, она не любила ни одного мужчину, никогда.
- Но… он же бил её…
Макар усмехнулся.
- Асю он тоже бил, она терпела. Ушла, только когда досталось ребенку…
Я внезапно вспомнила, как меня кусала собака Арчи. И странные родственные чувства, которые я испытывала к этой собаке, которая вроде бы тоже меня любила, но потом вцепилась зубами и держала возле себя, чувствуя себя хозяином. И никакие мои слёзы, уговоры, слова, мольбы не действовали на неё – Арчи отпустил меня только когда услышал голос своей владелицы. Но я эту собаку … любила. Я любила её глаза и до этого момента думала, что могла бы забрать пса себе, если хозяйка Арчи не сможет поправиться.
- Анна сказала, что уже не видит смысла прятаться, - пробормотал Макар, вставая с дивана. – Пошли, крошка. Нам пора, надо успеть – похороны будут далековато… В городке, откуда он родом.
Я посидела еще немного с опущенной головой, надела пушистые тапочки и вяло пошла умываться. Это был первый раз, когда я присутствовала на такой церемонии.
***
Среди группы людей в темных одеждах, которые собрались у озера, неподалёку от маленькой церкви, я была, наверное, похожа на постороннюю. Хотя этот человек был мне роднее некуда. Он был мой настоящий отец. Я еще не видела его, в церкви были не только мы, но я сразу увидела женщину, которая смотрела на Женю и Макара. Наташка замешкалась, достала цветы и повязала мне на голову полупрозрачный платок черного цвета. Женщина казалась мне похожей на робкого, косолапого мишку в круглых очках, которые любого человека превращают в неуверенного. У неё были средне русые очень коротко постриженные волосы с челкой на бок и круглые щеки. И круглые очки. Мешковатые брюки, рубашка навыпуск. Больше всего меня поразила дутая куртка.
Я робко выглядывала из-за спины Макара.
- Идём! Нам пора. – сказал какой-то гражданин в костюме, как оказалось представитель и организатор.
Молодой священник приступил к объяснениям, что-то каждый должен делать в момент отпевания, нам раздали свечи, и тогда я решилась посмотреть на него. На лицо.
Я не знаю, что случилось в тот момент, когда я увидела. Но слёзы хлынули так, что я перестала видеть и как будто плыла под водой.
Мы ни слова не сказали друг другу, он бил мою приемную мать Асю, бросил меня в детдоме, хотел укусить ради наследства, я не понимала, почему мне так жалко, что мы не успели даже поздороваться и сказать друг другу пару слов.
Я плакала по нашей потерянной встрече и повторяла слова любви.
- Что бы там ни было, я люблю тебя.
Это всё видел Макар, который Юлю вообще с собой не взял, всё слышала Наташка, и Женя, и Андрей, который тоже приехал… Я непонятно в кого уткнулась, почувствовала, как этот кто-то тоже плачет, причем намного громче и сильнее, вздрагивая всем телом. А вот руки, погладившие мою голову были чудесными и знакомыми.
Арсений? Откуда он здесь?
Меня обнимала Анна, которая в платке и без очков была чуточку более знакомой. Но её губы уже не были пышными, лицо худеньким, а глаза большими, как я видела на картинах и фотографиях. Зато в глазах я увидела понимание и … любовь.
Взгляд был заинтересованным, в нём играли огоньки надежды.
А потом мы простились. Я не смогла поцеловать отца, только погладила по щеке, подумав – почему, как в сказке нет живой воды?
Мы были не похожи, конечно. Может быть глаза, будь они открыты. Но даже в таком возрасте мой отец выглядел молодым. Его черты лица были не такие правильные, как у Арсения, нос с горбинкой, но форма бровей изогнутых наводила на мысль, что мы похожи. А еще он был словно живой.
Привезли Алёну под конвоем. Она билась в истерике, поэтому её почти сразу же увезли. Только на самом кладбище она простилась, рыдая и поглядывая на Анну. Её снова посадили в машину и мы поехали в странное кафе, где заказали стол специально для того, чтобы вспомнить моего отца.
Мы с Анной сели рядом, его фотографию поставили в центре, и она первая начала говорить, потому, что я не знала, что сказать. Она начала вспоминать и, казалось, лицо засветилось изнутри.
И она заговорила о Стелле. Рассказала, как она была красива. И сказала, как я красива… Назвала меня дворянкой и княгиней, рассмотрела во мне не яркую и вычурную, как у его старшей дочери, а тихую, спокойную красоту. Казалось ещё чуть-чуть, и она скажет, что рада нашему союзу с Арсением. Но она села и выпила. А потом снова заплакала.
Тогда я осмелилась и сказала, что у неё есть сын, и его отец, бывший муж, Виктор Алексеевич. который все еще любит её, ждет.
- Все еще любит вас и ждет! – добавила Наташка.- И может не дождаться, если тянуть время!
- Ты уверена, что это такая уж хорошая идея? – шепнула я Наташке в ухо. – Ты у него самого спросила?
- Конечно, спросила! Виктор Алексеевич сказал, что это очень плохая идея. Но я знала, что он согласится. Он сказал: Я хочу увидеть ее еще раз.
Я тоже чувствовала, что он должен увидеть ее еще раз.
- Завтра, - сказала она. – Или послезавтра. У него найдется для меня время?
- Ну конечно! Конечно найдется, - подтвердила Наташка, - И к Арсению сходите.…
- Да, он очень хочет почувствовать прикосновение вашей руки. – добавила я. – Где вы сейчас живёте?
- Я живу одна, в съемной квартире, совсем недалеко, от района, где мы жили вместе с сыном. Но я вам не буду мешать, никогда не буду. Я знаю, к чему это приводит…
Вечером, мы встретились, я рассказала ей о том, как мы познакомились, что он искал меня. Реакция Анны, как матери Арсения на его похищение была сдержанно-спокойной. И узнав о сломанной повторно одной ноге при ударе Георгия, он надолго задумалась. Я понимала, о чём она думает – как сын воспримет её появление. Он не был глупым человеком, никогда не был плохим сыном по отношению к ней, но по взгляду Анны я читала, что она предпочла не честно ему всё рассказать, а своё личное счастье. Поэтому вернулась.
- Вы скажете ему, что любили моего отца? – спросила я, когда мы вошли в холл госпиталя.
Я увидела, как она изменилась в лице, будто уже приняла внутри себя какое-то решение – не говорить.
- Вы можете не говорить, но если он спросит меня, я бы не хотела отвечать неправду.
- Девочка, я бы отдала всё на свете, чтобы отмотать плёнку нашей грустной жизни назад. И не допустить эти ошибки.
- Вы просто их можете забыть и начать всё с чистого листа.
- Это возможно, только если ошибки исправимы.
- Мертвые никогда не возвращаются. Понимаете?
- Да. Понимаю… Но ты к нему вернулась. Как мы не старались, он не мог забыть Стеллу и быть счастливым человеком. Это было невозможно, пока он не нашел тебя.
- Вы думаете, что он сейчас счастливый, потому, что … Стелла, та девушка, девочка… вернулась во мне? Но он… не хочет делать меня похожей на неё. Внешне.
- А это и не нужно… Он просто видит в тебе её черты и я вижу. Это … от твоего отца. Пойми, настолько сильно было притяжение, что я была готова ему простить всё, что угодно. Мне хотелось родить от него ребенка, очень хотелось. Но я не смогла. И теперь… Я, и только я должна была отвечать за смерть его дочери. Он узнал, что я – это я Анна Ковальская, хотя сменила фамилию на девичью. И тогда я почувствовала первый удар.
- Это ужасно. Это просто… случай.
- Нет, это не просто случай. Георгий, Гошенька… Он сказал, что пришло время собирать камни… Он и любил меня и ненавидел.
- Не дай бог у меня в отца темперамент, - прошептала я и посмотрела на свои руки. – Интересно, он и в молодости был жестоким?
- Он был очень ревнивым. Пусть земля будет пухом. Не говори Арсению.
- Хорошо, я не скажу, что от его руки погиб не только мой отец, но и ваш… Георгий. Пусть эта связь останется в ящике Пандоры.
- Что?
- Мой телефон звонит.
- Это мой сын!!!
- Это Арсений. Я отвечу… Ой, он хочет с видео…
Я начала впадать в отчаяние. Не могла рассказать ему обо всём, и о переменах, которые вот-вот произойдут. И о своём отношении к отцу… И о том, что я не могу уже потерпеть, но мне придётся. Подготовиться к речи сейчас не было времени. Успела только спросить у Анны:
- Вы хотите, чтобы он вас увидел сейчас на видео или поднимитесь в палату?
- Поднимусь. Если дойду. Я оказалась в таком же положении, когда готовилась пустить свою жизнь под откос и уехать в далёкую страну, где был человек, готовый принять русскую невесту. А что бы ты мне посоветовала?
Я включила экран и посмотрела на своего зеленоглазого.
- Злата. Как всё прошло? Ты плакала?
- Ага. Я уже рядом, мы вернулись.
- Моя… лапочка. Я бы хотел быть с тобой рядом, держать твои руки в своих… Пусть у тебя всё будет хорошо, Злата… Как бы ни складывалась наша жизнь, будем вместе… Да? Ты же… любишь меня?
– Я люблю.
- Злата…Что происходит?
- Что? Я скоро поднимусь к тебе.
- Кто рядом с тобой? Никого?
Я пожала плечами и улыбнулась.
- Как ты, моя девочка?
- Я всё детство пыталась представить себе его лицо, а оно оказалось совсем … другим. И безжизненным. Когда я зайду к тебе, …Чуть позже, мне надо кое что купить, еще немного подожди…
На экране своего телефона я увидела его грустное лицо и выдала правду:
- Арсений. Здесь твоя мама, она пойдет к тебе первой. Прости, что сразу не сказала. Её Макар нашел… Он же такой…
- Ох! Теперь мне понятно, почему ты смотришь мимо меня. Злата, почему ты сразу-то не сказала?
Я быстро махнула Анне и сообщила:
– Когда вы наговоритесь, позвони мне, я поднимусь.
- Сейчас. Поднимайся ко мне … сейчас. Немедленно. Злата!!!
- Нет, прошу, сначала твоя мама.
Этот ответ я дала, если быть честной, с болью в сердце.
Арсений неотрывно смотрел на меня:
– Злата! О чем вы говорили? Она слышит нас? Мама! Когда она вернулась домой? Когда?
- Я не знаю. Она уже … пошла к тебе. Целую!
Анна рванула в сторону входа в отделения и заметалась.
Я наоборот успокоенная вышла на улицу. Но мой телефон всё звонил и звонил.
- Арсений! Что?
- Иди ко мне! Иди ко мне, или я сойду с ума!
- Сейчас к тебе мама придет!
- Мне нужна ты, слышишь? Мне нужна ты, я хочу видеть твои глаза. Я хочу знать, что ты меня любишь… Ты что не понимаешь, Злата? Я же… твоего отца…
- Это не ты. Успокойся, я сейчас приду. Это сделал не ты, а случай. Если бы он не ударился так сильно о ту ножку стола, он просто полежал бы и встал. Он ударил тебя по ноге и сказал … плохие вещи. Ты имел право поднять на него руку. Успокойся, я совсем не злюсь на тебя. Я сейчас приду… Пять минуточек, и приду.
И вот я вошла в палату, увидела Анну, которая заняла довольно много места рядом с ним. Остановилась, как бедная родственница.
- Мы развелись с твоим отцом, но я не переставала уважать его. Завтра мы увидимся…
- Все к лучшему, мама. – спокойно ответил Арсений, словно давний развод родителей не такое уж и важное событие.- Мы скоро поженимся, если Злата согласна.
Он посмотрел на меня.
Я вздохнула, и посмотрела в ответ с жалостью. Не умела я скрывать эмоции.
- Злата!!! Ты чего? Ты передумала?
- Нет, у меня всё отлично, мне хорошо и так. Я же всё равно тебе, как жена. Ты, главное, выздоравливай.
– Прости. - Арсений отвел взгляд в сторону и покраснел. - Но ты не жена, пока не жена…
– Сынок, она не очень похожа, да? Но всё равно похожа? Если бы ей волосы длинные, такие … золото с рыженьким и кудри… да?
- Нет, мама. Злата другая, я люблю её.
- Что же теперь будет? – спросила она, - Твой отец, Витя, он совсем… болен? – решила Анна сменить тему для разговора.
Я видела, с каким нескрываемым обожанием мать смотрит на сына и не понимала, как можно было скрываться.
Наверное, взрослые по-другому видят эту жизнь. Они живут раздельно и почти не скучают друг по другу… Если это так, то я еще маленькая, потому, что скучаю по Арсению ужасно. Но в этом госпитале свои порядки и скоро восемь вечера, всё закроют, мне придётся уйти.
Свадьба Юли и Макара была на море. В ретро стиле.
Мы поехали все вместе, кроме Арсения. К этому дню, Анна уже посетила своего бывшего мужа, что вызвало в нём сначала прилив сил, а потом он впал почти в беспамятство и нуждался в опеке. Арсения не выписали, оставили на длительное время, так посоветовал его адвокат. Три недели нетрудоспособности, как минимум. Это было нужно для суда, чтобы доказать - он пострадал очень серьёзно в драке с погибшим.
Виктор Алексеевич остался вместе с матерью Евгения, которая вызвалась помочь нашему дедуле.
На море я была впервые в жизни. В день бракосочетания вода была синего-синего цвета, по морю бежали волны светило солнце, а на улице не было снега, который завалил Москву. Я была в короткой бирюзовой кофточке-шубке и в такого же цвета старинном платье, на голове была безумно красивая шляпка, а в ушах у меня сверкали изумрудные серьги, которые подарила Татьяна Игоревна.
Мы поехали во дворец бракосочетаний, а потом нас ждал белоснежный катер, на котором уже накрыли стол. Праздничный, свадебный очень заманчивый. И торт там тоже был, который украсили бирюзовыми цветочками. Такую фотографию – я и торт, мы отправили Арсению.
Я чувствовала, как это волшебно, всматривались в глубину морской волны, казалось, что дна вообще нет, и мы находимся на бескрайних просторах океана. Даже берег было еле видно, но никому не показалось это страшным, скорее наоборот - фантастическим.
Юлечка была в восторге. В еще большем восторге были дети Евгения, которые доверчиво прижимались к Наташке и от радости просто сходили с ума.
Зимнее море в этот солнечный день было как в сказке прекрасно.
Вечером мы утеплились и вышли на берег, где для нас снова накрыли стол.
Но я никогда еще в жизни не чувствовала себя столь одинокой.
Макар присел рядом со мной и положил руки на плечи, потирая застывшие мышцы спины.
– Ты не одна! – сказал он, -Твой муж, который вовсе не бывший, скоро поправится и мы отмажем его от колонии.
- Ты так думаешь? - Я посмотрела на опущенные ресницы Макара. - Ты не уверен!
- Конечно, как я могу быть уверен на сто процентов? Но… процентов пятьдесят у нас есть. И будет еще больше, если ты окажешься в положении.
- Жаль, но… нет. Юлька не ясновидящая, этого не произошло. И мне очень грустно, ты прав, Макарончик.
- Перестань! Злата! Всё получится!
- Уже перестала! Мне понравилось море и летать на самолёте. Очень понравилась ваша свадьба, а еще больше … наша большая семья.
Макар улыбнулся и подал мне руку.
- Что?
- Пойдём, я хочу вас троих сфотографировать.
- Ты всегда фотографируешь. Не надоело?
- Это история. Из этого складывается история жизни… Из фотографий. Из видеозаписей. Я отправлю Арсению, пусть убедится, что берет в жены очень красивую девушку. А то по утрам у тебя вид испуганной кошки. Но это … тоже ваша история. На свадьбе – не удивляйся. Я сделаю фото-подарок! Я увидел вас на полу, как раненых птиц, как двух котов, которые всю ночь ловили мышей по подворотням. И ... вы показались мне самой красивой парочкой. После нас с рыжим солнышком, конечно!
***
Вернулись, спустя ровно семь дней и шесть ночей.
Все шесть ночей мы с Арсением смотрели друг на друга, я даже показывала ему себя, а он ворчал, что так можно его и до инфаркта довести. Арсений был ревнив и хотел видеть, что со мной в номере нет никого.
И когда я вернулась, он ждал меня с цветами.
- Арсень, я так скучала, - кинулась к нему на шею. - Больше не оставлю тебя!
- Люблю, - шепнул Арсений и проговорил в ухо. - Я никогда тебя не оставлю, ты очень красивая и... холодная. Просто ледяная! Ты что так легко одеваешься? У тебя есть шарф, варежки?? Шапка???
Я покачала головой. Я бы с удовольствием устроилась так тепло и удобно еще на сто лет, но зашла медсестра и попросила посетителей выйти. Ей нужно было именно сейчас это сказать, хотя до восьми еще оставалось пятнадцать минут.
Это, наверное, было последней каплей терпения, потому, что Арсений поднялся и резко потребовал принести ему листок и ручку.
- Я ухожу! Я больше не могу! Пишу расписку! И не нуждаюсь в таком… лечении! Я всё сам делаю! Мне жена поможет! ... Злата… да забери ты меня отсюда! Понимаю, что я инвалид, но я мужчина!
На его глазах показались слёзы. Так сильно он хотел домой.
- Юрист же сказал, надо еще. Еще неделя… всего неделя…
- Нет!
- Арсений, так будет лучше!
- Мне остаться здесь? - расстроенно хмурясь спросил он, - Ты хочешь, чтобы я остался, а ты ушла?
- Нет, конечно!… Я просто хочу, чтобы тебя не посадили.
Через две минуты до него дошло.
- Как хорошо, что я приехала. - прошептала я. - Ты молодец. Ты очень умный и хороший.
- Хорошо. Я останусь.
- Надо идти, всех выгоняют. Исключений нет…
- Надо. – он вздохнул и усмехнулся.
- Люблю тебя.
- И я люблю тебя.
Оставалось несколько дней.
Я и мама Арсения несколько раз поужинали вместе после того, как я заканчивала уроки в музыкальной студии. Я понимала, что ей неловко от того, что она так пристально всматривалась в моё лицо. Так же пристально, как иногда Арсений. Да я уже привыкла. Привыкла к тому, что все они видят во мне кого-то. Только Юля, Наташка, Макар и Женя, и его дети не искали во мне любимые черты людей, которых больше нет на этом свете.
- Скоро Арсений вернется домой… Я хочу посоветовать тебе… Надень для него красивое платье…
- Белое с вишенками? Нет. Я не буду напоминать о прошлом.
- Платье, которое ему понравится. С открытой спиной под горлышко. Тебе очень пойдёт.
- Вы так думаете? У меня нет таких платьев.
- Я тебе куплю. Твоя одежда… не очень современная.
- Ну… я с детьми… работаю. Мне нужна спокойная одежда. Поймите, я не привыкла надевать красивые платья.
– Ты будешь прекрасна в любой одежде. Но… показать мужчине, что ты ему рада лучше в красивом платье и на каблуках.
- Я не хочу … каблуки зимой. Что будет, если я упаду и тоже сломаю ногу? Вы будете за нами ухаживать? - я зарделась румянцем.
- Не умеешь носить высокие каблучки? Это проблема.
- Может быть, но я не вижу в этом проблемы. У меня есть всё, что нужно.
- Это ты так думаешь. И я так думала… Но потом появилась она, Ася. И я поняла, что моя естественность играет против её яркого образа.
- Вот когда я пойму, тогда и надену, - я улыбнулась, стараясь сгладить свою обиду.
- А потом будет поздно. Ты уже поймёшь, что взгляд твоего … человека, мужа, мужчины устремлен с восхищением на другую.
- Мне что, всю жизнь соревноваться? – не выдержав вскипела я, - Всегда может найтись фея, которая будет лучше! Я не такая красавица, на которую смотрят с обожанием все. Это вы были такая…
- Была… да… была. Не поверишь, но я именно такая и была.
- Поверю, я видела фотографии и картины.
- Почему я так сильно страдала, всё сильнее болела твоим… папой? Я просто… старела… Я менялась…
- Можно я просто встречу его и всё? Приготовлю что-нибудь вкусное, Наташа мне поможет…
- Можно, - просто ответила она, - Но мой сын глубокий эстет, как и его отец.
***
Эстета привезли в три часа дня. Его друг Влад помог выйти из машины и пересесть в коляску, которую покатил ко входу.
Я ждала Арсения в его квартире, где жить без него не хотела. Это был первый день, когда я зашла к нему домой с утра и восхитилась чистотой, удобством и отличным вкусом хозяина. Я перебирала его рубашки руками, видела множество костюмов, обуви. Я видела картины на стенах, которые отдал ему отец. Его молодая и юная мама. Нашла на кухне всё необходимое, испекла пирог с яблоками, сварила борщ со свеклой и пожарила отбивные. Даже приготовила бокалы.
Волнению моему не было предела.
А всё потому, что последнее время мы оба были как на иголках.
Что будет? Получится у нас жить вместе? Вдвоем?
Время, покажет только время.
Мои движения были робкими. Я несчастным голосом разговаривала сама с собой, пытаясь представить невидимого собеседника. Радостно восклицала «С возвращением! Любимый!» Несколько раз мне даже приходилось сдерживать себя, чтобы не сбежать.
Но вот я в окно увидела, как его везут к подъезду.
Я вышла к лифту.
Напялила на себя лучшее платье, которое было на свадьбе Юли, на второй день. Оно казалось нелепым, потому, что волосы я так и не смогла уложить красиво, а мои глаза выражали тревогу и только её.
Но Арсений сам дошел от лифта и принял мои объятия. А усевшись на диван, отбросил костыли и я встретилась с его сияющим взглядом.
И спряталась на его груди. Дверь тихо хлопнула, оставив нас одних. Я расслаблялась от его тепла и уверенности. Губы показались такими близкими, дыхание свежим и родным.
Он ждал.
- Да?
- Да… - согласилась и быстро, словно боясь, что он исчезнет, я прижалась.
– Каждую ночь я видел тебя рядом.
– Посмотри на меня. Я та, кого ты любишь? Ты меня выбираешь? Из всех?
- Я не выбираю, я люблю тебя. … Ты хочешь остаться… моей женой? Я это чувствую, но ты скажи!
Вместо ответа, я сделала то, о чем мне рассказала Наташка. Это было моё желание. Она сказала, какое бы платье я не надела – это не будет иметь значение, если я искренне хочу делиться любовью с другим.
«Всё можно, Злата. Исполни его желание, даже если он ни разу не произнес его».
Мы поели только в пять утра. Зато дважды приняли душ. Арсений с трудом стоял, но он радостно улыбался. Я рассматривала жуткие шрамы, которые вскоре должны были побелеть и зарасти шерстью. Так он мне пообещал.
Мы смеялись и даже немного поплакали, то есть, я поплакала, когда рассказывала о своих проводах отца.
А потом, наевшись, уснули, когда солнце уже светило в окно, забыв закрыть шторки.
Следующие сутки прошли, и я поняла, что такое жить с любимым. Он сделал мне предложение снова, глаза его были очень зелеными, а в них стояли слезы.
- В последнее время я представлял, как здоров. Ты… казалась всегда такой… Я не могу подобрать слова. Но первую ночь я не забуду никогда.
***
Я отказалась от пышной свадьбы. Арсению весной сняли и со второй ноги железки. Он ходил осторожно, я тоже осторожно, так как каждый месяц думала, что беременна. Но к свадьбе мы пришли вдвоём, а не втроём.
В апреле я вновь обрела фамилию Ковальская и кольцо на пальце. Арсений приобрел недвижимость от проданной картины, переселил мать в свою недвижимость, и мы переехали в большую квартиру, где было три огромных комнаты и широкая гостиная. Две комнаты должны были стать детскими, но пока там просто стояла роскошная мебель.
Летом поехали в домик Арсения, потому, что у меня настали каникулы и перерыв в работе студии.
Юля родила прекрасную девочку, весом почти в пять килограмм.
Наталья заваливала меня видео с детьми, и как она смешно ими командует, пока отец занят своими следственно-розыскными мероприятиями.
Они приходили в гости, я с наслаждением и завистью наблюдала, как мой Арсений с ними играет, какими глазами он смотрит на Мишу и Сашеньку.
Потом состоялся суд.
И нам пришлось расстаться на полгода.
Я приезжала на свидания, плакала, одновременно улыбаясь, потому, что скучала, потому, что срок был минимальным. По мнению судьи – это было обоснованное наказание. А когда Арсений вышел на свободу, я уже в отчаянии обошла всех врачей, не понимая, почему у нас не получался ребеночек.
Вытирая мои слёзы в очередной раз, он сказал одними губами, очень тихо, но я своим музыкальным слухом услышала.
- Давай возьмём ребенка.
- Да. – сказала я.
Так у нас появился Степан. Прямо под Новый год судьба подарила нам маленького Стёпку. Ему было почти три года, когда мы поняли, что это наш сын. Почти, как мне. Только моя мама не смогла меня вырастить, а мы сможем.
Я очень боялась, что нам его не отдадут – у Стёпы осталась тётя, которая владела квартирой, а родители разбились на машине, ехали из гостей. Но он попал мне в руки, и я уже не собиралась никому отдавать этого ребенка с родными глазами и маленькой родинкой на щеке.
Мама Арсения сначала не могла поверить, а потом убедилась, что мы не шутим.
На Новый год все собрались в доме Виктора Алексеевича, который принял у себя и бывшую жену. Но они уже были чужими. Просто им надо было это понять до конца.
Стёпочка сказал первый раз папа, Арсений не смог удержаться и стал просить его повторить.
Он поднял ребенка над своей головой и просил, а Стёпка смеялся, кричал «Мама», а не «Папа».
Но, засыпая, наш сын положил папе руку на щеку и повторил.
Я никогда не видела себя в зеркале такой счастливой!
Два года пролетели, как один день.
И однажды мы с Арсением и Стёпкой сидели в кафе, нам принесли пиццу и пасту, а я поняла, что если это сейчас же не уберут, мне станет совсем плохо.
С того дня начались мои приключения под названием токсикоз. Ночью мы с Арсением им страдали Он, как всегда перебирал мои уже ставшие длинными локоны, помогая уснуть, а я тихо поскуливала от того, что мне и хотелось есть и было очень плохо от любой еды. Пыталась уснуть и не могла. Еще несколько дней кухня была для меня местом пытки по утрам, потом мы вывели формулу, что я могу есть, и это оказались огурцы, сухарики, красная рыба форель (хоть что-то полезное для ребенка), лапша в молоке и рисовая каша.
Всё, что так любил Степашка мне казалось бякой. Я превращалась в хрустальную девочку, которая плачет по любому поводу. У Арсения это вызывало тем не менее счастливую улыбку, которая меня злила и смешила одновременно.
Однажды приехал Макар и навонял своим одеколоном так, что я на него даже накричала. Хорошо, что Степан был у Наташки в гостях! Он предложил мне понюхать его еще раз поближе, в шутку, и я умчалась в ванную, где провела целый час, пока Арсений не проветрил квартиру.
Но оставалась надежда, что скоро этот ужас закончится, и у нас будет прекрасный малыш, а я сдам экзамены легко, потому, что все будут жалеть из-за интересного положения.
Степан меня жалел очень приятно. Он гладил своей родной ручонкой по голове, обкладывал меня своими мягкими игрушками, надевал белую рубашку Арсения, которая была ему до пола и приговаривал:
- Я добрый доктор Айболит. Приходи ко мне лечиться и корова и волчица, и медведица.
ЭПИЛОГ
Я мечтала, чтобы у нас родился еще один зеленоглазый мальчик поскорее, чтобы он был спокойным и мирно спал… Но родилась маленькая самая прекрасная девочка Виктория, с абсолютно музыкальным, сильным голосом, будущая оперная певица.
Арсений, забирая нас из роддома под улюлюканье медперсонала, выслушал, что все уже оглохли, кто на одно ухо, а кто и на два. Нас даже в палату отдельную переселили от девочек…
В общем, больше не ходила в институт, кормила, поглядывая на голодного волка Арсения, который наблюдал процесс с упоением и делал наброски.
Да, он очень много меня рисовал. Иногда просил замереть и быстро шуршал карандашом, этих нескольких минут было достаточно для полного представления как он меня видит.
Виктор Алексеевич держал нашу Вику на руках до девяти месяцев. А потом тихо заснул, не проснувшись утром от плача Наташки. Его я смогла поцеловать на прощание. Наша дочь на улице спела дедушке арию, в которой звучали слёзы… Я слышала её. Вика не отпускала меня даже на несколько минут, плакала, когда я уходила…
Мы собрались за общим столом в который раз и остались ночевать в родительском доме. Все вместе. Я со Степкой, Арсений взял себе Вику под бочок, Наташка… Наташка горевала на балконе, давясь дымом, который пускал Женя. До самого утра они гуляли по дорожкам, по которым ходил дедуля, и смотрели на воду маленького пруда.
Именно они заметили в соседнем доме мелькнувший огонёк.
Утром я, всхлипнув пару раз, пошла на второй этаж и тихо заиграла на рояле. Потом я заплакала, надеясь, что никто не услышит. А если услышит, то позволят побыть одной, пока дочь не проснулась.
Я и подумать не могла, что уже через несколько минут почувствую, как в доме напротив меня кто-то проклинает.
- Господи, что это?
Я подошла к окну и осторожно выглянула из портьеры. На втором этаже маячила женская фигура. Она исчезла так же быстро, как появилась, но я сразу всё вспомнила. То, что убрала в кувшин или ящик Пандоры.
Слетев вниз по ступенькам, я обняла Мишу, который уже скоро обещал стать с меня ростом и погнала в спальню, где мило спали мои родные люди. Моя семья. Вика причмокивала губами, её кудряшки вспотели. Арсений похрапывал, не мешая детям, а Степан уже лежал с книжкой. Проснулся.
- Стёпа, пора домой. Хочу их будить.
- Мама, ляг. Еще поваляемся, - спокойно прошептал в ответ Степан и погладил место рядом с с собой.
Но у меня включилось чувство опасности синими переливами, как мигалка на машине Жени, если он мчался на сверхважное задание.
Осторожно присев, я начала готовить одежду и натягивать колготки.
Она не смогла никого родить, и потеряла всех, кто мог был стать её семьёй. Отца она тоже потеряла, он упал в тюрьме во время утренней переклички, сердце не выдержало.
Если бы я могла знать, что произойдет в этот день раньше, никто бы вообще не пострадал.
Но вскоре раздался жуткий хлопок, сразу потянуло дымом. И тогда я схватила Стёпку, Вику, растолкала Арсения и побежала, как ненормальная с детьми на улицу, крича изо всех сил.
Мы успели выйти, но дом сгорел дотла. Пожарная машина приехала, когда он уже полыхал до небес.
В это время Женя нагнул женщину в черном костюме и запихнул в машину без мигалки, в их семейную машину. Он был искусан, весь встрепан и убеждён, что в этот раз срок будет максимальный.
Мы не успели спасти рояль и фотоальбомы, не успели спасти ничего, кроме жизней, но после того, как разобрали завалы и сквозь черные стены нашли вход в подвал, стало ясно – то, что под землёй осталось целым и невредимым. Картинная галерея ценителя искусства осталась в неизменном виде.
Там, возможно, обитал дух нашего любимого дедушки. Который благодарил за Вику, обожал Юльку и её симпатичную дочку, баловал Женю и Сашу, крепко уважал и любил Наташку, нежно смотрел на меня и был отцом своему зеленоглазому Арсению.
Он любил звать меня в свою комнату, похожую на кабинет и спальню одновременно и долго рассказывал, какой хорошей женой я стала его сыну. Что Арсений, конечно, именно меня любит, и никогда не считал похожей, потому что я не похожа, я совсем другая, и очень красивая. А с каждым прожитым годом буду становиться еще красивей, умней и счастливей. И конечно, он был уверен, что с таким мужем буду счастлива всегда…
Я каким-то чудом была счастлива и всегда понимала, что мой муж рядом. Становилось тепло, я к нему тянулась и никогда не боялась. Арчи… Арсений… Он любил меня. Если и кусал, только из ревности, чтобы не отдавать никому. Однажды он укусил меня больно и удержал. В шутку… во время нашей любви. И что вы думаете, я ему сказала?
- Арчи! Не кусайся! Фу!
Он посмотрел на меня так, словно я его хозяйка. Да, ночью так и было почти всегда. Мы смотрели друг на друга так долго, пока смех в глазах не искрил.
Арсений накрыл нас с головой одеялом и зашептал, как любит меня. Я не была уверена, просто откуда-то знала, что так было и со Стеллой, моей сестрой. Но сейчас он - мой муж, и то, что муж тихо шепчет своим голосом – самые любимые слова в моей жизни.
Потом наступает тишина. А потом еще один звук. Тихое рычание. Это рычит Арсений, а я его в ответ тихо передразниваю... Что это, если не любовь?
*К*О*Н*Е*Ц*
Мои дорогие читатели, благодарю вас, что прочитали и прожили со мной и героями эту непростую, очень запутанную историю любви. Конец у неё не слишком веселый, кому-то даже покажется печальным, потому что герои мои еще не вкусили свою жизнь без остатка. Они уже понимают, что любят вместе жить, но дети маленькие, и может случиться всё, что угодно.
И пусть любовь Арсения вызывает у Златы смешанные чувства, она поймёт, что можно любить одну сестру, а потом полюбить другую намного сильней. Так и в жизни бывает. Если вам понравились герои и прощаться нелегко, я постараюсь найти новых. Предлагаю Вам скромно остаться со мной, не отписываться и не терять канал "Свет моей жизни"
Все истории в Навигации. Некоторые рассказы я скоро буду удалять, так как появились новые правила Дзен с более строгим отношением и ответственности авторов. Плагиата текстов у меня точно быть не может, а вот картинки... И Яндекс.Музыка больше не вставляется. Жаль.
P.S. Не могла написать статьи и посты несколько дней. Просто не могла. Простите. Муж настолько устал, что заснул за рулем и проснулся, когда его трясло на обочине. Устал моя бедняжечка... Как только всё закончим, снова буду писать каждый день. Целую, обнимаю, желаю спокойной ночи или доброго утра, а так же светлого дня!
