1.
Василий Глазов меня заприметил еще за забором своего деревенского двора. Но виду не подал, скорее напустил важности, и энергично взялся за вилы. Нет, дурных намерений он не имел, вилами что-то перекладывал туда-сюда.
–Я знаю, чего ты бродишь, куманек заслал. Байку тебе "якусь" подавай. Да замолкни! (это он на собаку, которая заливалась лаем). Мне балакать "николы"... Ну, "слухай" (это он мне, знает – все равно не отстану).
–Может в дом, комары уже.
–Да нет, тут ор на весь двор будет. Давай покурим "тутычка", на сём крылечке много баек пересказал, и чаевничал, и ночевал, – переберу в "другый раз", в хату не пущают, кину подстилку, и "дивлюсь на звезды".
Глазов в аккурат оторвал у сигареты фильтр, глянул в даль беспросветную, и глубоко затянулся, да так, будто с утра его лишили курева.
***
Бабка у нас жила в деревне. Да ты не застал. Померла уж года три, – вру, четыре, как схоронили.
Хата, где дерево крышу проломило, знаешь? Бурьяном заросла. Ну, Пузыриха наискось жила, ага.
Как ту бабку звали, - не скажу. Говорят, кто ведьму помянет на ночь глядя, к тому и придет старая: хоть с того света.
"Кажный" вечер сидит на лавке перед домом, пасет коз, будто без нее они траву не найдут.
Мимо пройдешь, шепотом обдаст как водой из ковшика в бане. Ни здрасьте , ни до свиданьица. Ехидно так зыркнет исподлобья и шипит в спину: не хуже гусака. Про наговоры ее не знаю, врать не буду. Но мужика одного приворожила.
Тот спьяну поматюкался, что бабкины козы у него яблоню остригли. Потом гляжу, у бабки в огороде копает "шось". Встретил, Савельич, говорю: –Ты шо, к бабке нанялся? –Иди, - говорит.
Потом он свинарник выгребал. А народ говорит, бабка свиней не держала. Говорит, опосля Савельич на "сидале" сидел. А народ говорит, курей бабка не держала.
Вот думаю, эксплуататор прямо. Мужик здоровый был, стал как дрюк. Глаза запали, кепка по голове катается как блинчик по сковородке. "Десь" сгинул. Ага. Самогонку не пил, курил "трошки", помер от рака.
... А в другу сторону, за забитым колодцем, за тополями, как ехать на ферму, а "тамычка" свернуть не доезжая фермы направо: на грунтовку, километра полтора – церква заброшенная. Ага.
Метелиху знаешь? Кума моя, вот вздумалось ей храм восстанавливать, нужон мастер, говорит. Ну, понятное дело, – нужон, так нужон.
Правда, когда склад закрыли, попа туда позвали на службу: – сбежал. Еще одного с самого Ростова, и тот сбежал. Решили "подмарафетить". А работяги – ни за какие пряники, – слухи нехорошие ходили, – вот и "отказуют".
Я куме говорю: трохи подожди, найдем. Так Метелиха додумалась, – пошла к ведьме поворожить на хорошего мастера. Ведьму на километр к церкви не подпускали, а эта: "На, погадай". Ведьму чего отвадили, у нее дед был там священником, красные его расстреляли, – семья по миру пошла, потом незнамо как она тут объявилась, народ сразу заметил, что она со странностями, ну а потом все проявилось.
Как-то заезжали краеведы, лазили тут по дворам, "шось" выискивали, церкву со всех сторон пофоткали. И что ты думаешь? Отпечатали фотки, а там, на нескольких фотках – призрак старой женщины в ночной сорочке до пят. Як в старину носили. Сам не увидел бы – не поверил.
Приезжали – показывали, наш народ ушлый, ведьму признали сразу. Ага.
2.
Ну слушай дальше. Еще картоху не начали копать, – жара стояла, и вот вечереет, – заявляется человечек по ремонту церквы. Нагадала бабка, –докумекали мы.
Сидим на лавочке как раз.
–Из города?
–Нет, – говорит.
–С автобуса?
–Нет, говорит, "пеши".
Ага, думаю, пеши больше двадцати верст. Короче говоря, откуда, кто таков, – "хрен его знает". Худой, весь в наколках. Гол как сокол. Метелиха такая:
– Егорыч, пусть у тебя заночует.
Вот язык дурной. Он, правда, отказался: –А я, говорит, в храме заночую.
Так и говорит: "А я в храме заночую". Ага.
Там вроде не отель,– а пошел, и дорогу знал уже. Там и спал "десь". "Потим" выяснили, он там сарайчик сколотил, – ховался.
3.
А церкву ту давно построили, еще моя бабка ходила, – дореволюционная церква, ага.
Рубленная "в обло", это когда брёвна в срубе укладываются одно на другое («в клеть»), а в углах соединяются «в обло»), и концы брёвен выступают как бы. Снаружи церковь еще доской обшили, чтоб дольше простояла. А оно ж вода попала, начала гнить.
Но держится. Цоколь невысокий из обтесанных известковых камней на цементном растворе. Кровля стропильная, крытая железом.
Если подлатать – еще сто лет простоит. Мы "колысь" всем колхозом ее очистили от склада. В Советские-то года зерносклад там был. Крысы с меня ростом, да шучу. Не боись.
Тоже был случай, давно уж, от дождя мужики завернули "сховаться", мотоцикл застрял, – так не выдержали, прибежали мокрые, грязные, как два черта, мотоцикл там бросили.
Дед Икша еще на лавочке сидел.
–Вы чего? – говорит.
А они, как полоумные, говорят:
–Не скажем, дед, лучше спать будешь. Ага.
Ну так вот. Мужик тот вроде начал работать там. Ему помогли и брус завезли, и кирпич, и цемент, и гвоздей с инструментом. Раз ходили, помогали мусор выгребать. Да Сашка, – так девку зовут с переулка, – обед ему носила от совхозной столовой.
А потом забыли про него, – кинулись, – заедем проверим?
На грузовике заехали. Ага.
Двери заперты изнутри. А низ двери будто в крови. "Перепужались", шо там балакать. Опосля глаза продрали, – а оно проржавело так. У страха глаза велики.
Но дверь не поддалась. Стучать не стали, чтобы не достучаться до кого не нужно. Образа еще обидются. Там внутри кстати, сохранились фрески и роспись. Хотя на одной стене написаны "слова якись": не разобрать. Сидим-курим, в кустах "шось" мелькнуло. Заяц? Глянули. Мать честная. Работник наш, как собака, на четырех конечностях вокруг храма бегает. Глаза без зрачков. Нас не видит. Бар речи потерял. Ну точно скотина какая заблудшая. Мы деру оттуда.
Навели справки о работнике.
Выяснили, он с зоны откинулся. Сидел за убийство попа.
Пока судили-рядили, кого послать его проведать, тот "дэсь" пропал.
4.
Теперича все дорожки в церкву заросли, никто туда соваться не хочет. Рябина стоит там, ягоды крупные, как черешня.
Люди-то подходили метров на сто - сто двадцать. Дальше испужались.
Бают, кто-то кутенят замученных находил, кто-то ночью колокол слушал, кто-то свет через щели видел, кому-то человек на колокольне в полнолуние померещился. Чья в цём не разбираюсь.
Знаю, колокола нет, лестница внутри сгнила, перекрытия нет еще с советских времен, часть купола завалилась. Колокольня еле держится. Ты мне скажи, кто там жить будет, если трава туда с человеческий рост...
...У тебя поллитра нигде не завалялась? Нет? Ну, ладно. Так я к чему... Бабка сгинула давно, могилу ее сравняли: пусто там, а место чертово осталось, притягивает всю нечисть. Бают, бабка так отомстила, что ее в дедову церкву не пущали.
Ну ты вот посуди, у всех по селам церкви, как церкви, и действующих много, а у нас? Я не поленился, к мужикам сходил:
– Чего сбежали-то?
–А ты на образа посмотри. Ведьма со стены смотрит.
Больше не стали они распространяться. Вот как оно бывает...
Читайте на канале "Напиши шедевр":
Тот незнакомец у лесного костра…(мистический рассказ)
Прощение (мистический рассказ)
Зеркало Савелия (мистический рассказ)
Ведьма живет на краю деревни (рассказ)
