К середине XVIII века крохотная Португалия контролировала территорию от Южной Америки до Молуккских островов. Казалось, ничто не может поколебать величие этой европейской державы.
Португалия XVIII века
Сегодня Португалия – небольшое государство на юго-западе Пиренейского полуострова, не имеющее никакого влияния ни в мировой экономике, ни в мировой политике. Задворки Европы. Но таковой Португалия была не всегда.
К XVIII веку это была великая мировая колониальная держава, владевшая огромнейшими заморскими территориями: Бразилия, Парагвай, Мозамбик, Ангола, Гоа, Макао, Малакка, Цейлон.
Маленькая Португалия вела межконтинентальную торговлю, контролировала морские пути в Америку, Индию, Западную Африку, Китай и Юго-Восточную Азию. Португалия была процветающим европейским государством, на равных разговаривала с Испанией, Францией, Италией, Англией.
Лиссабон
В середине XVIII века столица Португалии Лиссабон был главным морским портом Европы. Сахар, специи, слоновая кость, черное и красное дерево, китовый ус - все богатства мира шли в Европу через Лиссабон. По численности населения (275 тыс.) город уступал только Парижу и Лондону. Город был богат. Город был красив. «Кто не видел Лиссабона, тот не видел красоты», - говорили путешественники.
Еще Лиссабон называли «городом Бога» – не было в Европе более набожных людей, чем лиссабонцы. В городе было 40 соборов и храмов, 120 часовен, 90 монастырей, куда горожане постоянно несли щедрые пожертвования и каждый церковный праздник храмы не могли вместить всех желающих.
1 ноября 1755 года
1 ноября католики празднуют один из самых важных праздников – День Всех Святых. 1 ноября 1755 года с утра празднично одетые горожане вместе с детьми шли в храмы. Светило солнце, с моря приятно веял прохладный ветерок. В гавани покачивались суда: недавно из Бразилии пришёл караван из 28 судов с 2,5 тоннами золота на общую сумму 8 млн. реалов! Обряженные в белые одежды священники осеняли крестом пришедших. В 9 утра во всех концах Лиссабона церковные хоры затянули «Gaudeamus omnes in Domino, diem festum...»
А в это время в 250 км. к западу в Атлантике вздрогнула земля. Судно, оказавшееся в тот момент в эпицентре, тряхнуло с такой силой, что стоявшие на палубе матросы попадали.
Землетрясение
Около 9:20 внезапно раздался гул, земля под ногами задрожала, в храмах пламя свечей дёрнулось, кто-то схватился за скамью, с потолка посыпалась штукатурка. Ещё никто ничего не понял. А потом пришёл второй толчок. Свечи опрокинулись. Гулко зазвенел качнувшийся колокол. С потолка посыпались камни, стоявши в нишах под потолком грустные святые и мученики полетели вниз прямо на головы людей, которые в ужасе бросились вон из храмов.
С третьим толчком начали падать кровли зданий и стены. Капитан корабля, наблюдавший весь этот ужас со стороны моря, писал: «Дома падали как срезанные колосья». Заполненные горожанами храмы в момент стали братскими могилами.
Всё продолжалось несколько минут, но этого вполне хватило, чтобы прекрасный город превратился в груду развалин. Кто-то растерянно озирался, кто-то безумно кричал. Отовсюду неслись стоны и крики о помощи. Священник в окровавленной ризе ходил и призывал покаяться в грехах. Пыль от одновременно упавших сотен зданий поднялась в воздух и закрыла солнце, на город опустился мрак.
Оставшиеся в живых бросились в порт. Кто-то хотел, как можно скорее уплыть из этого кошмара, а кто-то хотел просто оказаться подальше от стен, готовых упасть на голову (свободная от зданий пристань – самое подходящее место для спасения). В порту людей ждало страшное зрелище.
Гнев моря
Вода быстро уходила из гавани, обнажая дно. Люди увидели копившиеся столетиями груды мусора, «скелеты» затонувших кораблей. Стоявшие у причалов суда опустились на дно и завалились на бок.
А потом из сотен ртов вырвался крик ужаса: вода возвращалась! Огромная стена воды шла из моря на город, поднимаясь по мере приближения. Люди в ужасе бросились назад, но 17-метровая волна шла быстрее, вот она обрушилась на пирс и в мгновение затопила центр города, поднявшись на высоту 5-6м.
За первой волной пришла вторая, а потом и третья.
Но и это был ещё не конец.
Пожар
Дворцы, церкви, жилые дома в Лиссабоне были каменными. Но в них были деревянные полы, перекрытия, мебель – пищи огню было предостаточно. Брошенные в панике свечи, опрокинутые очаги, упавшие люстры – в городе возникли сотни очагов пожара. Тысячи раненых, искалеченных, заживо замурованных в своих домах гибли в огне или задыхались в дыму. В госпитале Всех Святых заживо сгорели более 400 больных.
Тушить огонь было нечем и некому. Пять дней горел город. Оставшиеся в живых горожане с окрестных холмов смотрели как огонь завершает уничтожение столицы, пожирая что осталось после землетрясения и цунами.
Король и министр
Государственный секретарь иностранных и военных дел Себастьян Жозе де Карвалью прибыл в королевскую резиденцию в Белеме (пригород Лиссабона) на доклад к королю Жозе I.
Достав бумаги, он начал перечислять последствия землетрясения:
- Уничтожено 85% всех зданий, 53 дворца, 31 монастырь, 75 часовен, 32 церкви, сгорели королевский дворец, патриарший собор, здание оперы, погибли около 100 тыс. жителей, сгорела королевская библиотека (80 тыс. редчайших томов), королевский архив с картами и судовыми журналами португальских мореплавателей начиная с XV века, утеряны бесценные отчёты Бартоломео Диаша и Васко де Гамы, безвозвратно утрачены культурные ценности, накопленные за последние два столетия, включая картины Рубенса, Тициана, Караваджо…
Доклад министр закончил словами: «Ваше Величество, Лиссабона больше нет».
- Что же нам теперь делать? – растерянно спросил Жозе I.
Карвалью ответил фразой, ставшей исторической:
- Мы должны похоронить мёртвых и накормить живых.
Кризисный министр
После доклада король впал в прострацию. Он наотрез отказался жить во дворце, предпочтя ему палатку. Отныне клаустрофобия будет преследовать Жозе I до конца жизни, от малейшего звука он будет просыпаться в холодном поту, вскакивать и бежать вон из здания.
Тяжёлую ношу ликвидации последствий катастрофы принял на себя Карвалью. Первый же пункт его программы «похоронить мёртвых» встретил упорное сопротивление католической церкви, требовавшей отпевания и погребения согласно ритуалу.
Упрямство священников доводило Карвалью до бешенства:
- Да поймите же, у нас нет ни времени, ни возможностей для этого! На улицах тысячи трупов! Если мы срочно не захороним их, нам грозит эпидемия!
Но церковники стояли на своём.
Не договорившись со Святой Церковью, Карвалью стал действовать без оглядки на неё. По указанию Карвалью трупами забивали баржи, выводили их в море и топили. В город были введены войска, оставшиеся в живых жители города были объявлены мобилизованными, выставленные вокруг города патрули задерживали здоровых мужчин и привлекали их к работам по ликвидации последствий катастрофы.
Карвалью организовал бесплатную раздачу хлеба с военных складов и подвоз продовольствия из соседних провинций, установив потолок цен на провизию, организовал палаточные лагеря для уцелевших и полевые госпитали для пострадавших.
Для борьбы с мародёрами и грабителями министр убедил короля подписать указ, предписывающий казнить схваченных в тот же день без суда. По всему Лиссабону стояли виселицы, на которых в назидание прочим висели тела казнённых преступников.
Новый Лиссабон
5 декабря 1775 года Карвалью представил королю проект восстановления Лиссабона, а точнее план строительства нового города на месте разрушенного, который и был одобрен. Армия принялась расчищать «стройплощадку», снося руины с применением артиллерии. Новый Лиссабон имел нетипично широкие для своего времени улицы и на удивлённые вопросы «зачем?» министр отвечал: «Придёт время, и они ещё покажутся узкими!»
Карвалью запретил самовольную застройку, на строительство каждого здания следовало сперва получить разрешение, а потом сдать готовый объект. «Приёмная комиссия» приходила с полком солдат и те маршировали вокруг здания. Если сооружение дрожало или не дай Бог заваливалось – «объект» не принимался, здание безжалостно сносилось. Вот так в Европе появились первые сейсмоустойчивые дома.
Через 15 лет на месте трагедии возник город-красавец, которым португальцы справедливо гордятся. За возрождение Лиссабона Карвалью получил от короля титул маркиза де Помбал, а от благодарных португальцев – памятник в центре столицы.
Первый сейсмолог
Не прошло и года, как по указанию Карвалью по всей Португалии разослали опросные листы с вопросами: как долго продолжалось землетрясение? Сколько было повторных толчков? Какого типа разрушения случились? Не вели ли себя странно животные? Что произошло со стенами и колодцами? Всего было 13 вопросов. Многие относились к событиям, произошедшим не только во время и после катастрофы, но и задолго до неё. Это была первая в истории попытка понять природу землетрясений.
Оказалось, что задолго до трагедии некоторые реки меняли русло, разливались, а некоторые наоборот, обмелели, колебался уровень воды в колодцах, менялся вкус, запах и даже цвет воды в источниках, домашние животные проявляли беспокойство, а за несколько часов до землетрясения просто бесились. И сегодня эти пожелтевшие листы, хранящиеся в национальном архиве Португалии, являются бесценным источником информации и внимательно изучаются сейсмологами.
Милосерден ли Бог?
Лиссабонская трагедия стала потрясением не только для Португалии, но и для Европы. Великое лиссабонское землетрясение вызвало волну атеистических настроений. «За какие такие грехи Бог наказал лиссабонцев, неустанно молившихся и днём, и ночью? Почему разрушен верующий Лиссабон, а не погрязший в разврате Париж?», - вопрошали не только мыслители и философы, но и простые христиане. Почему для «наказания» выбран день церковного праздника? В День Всех Святых именно собравшиеся в храмах стали первой жертвой гнева Господня, в то время как их менее набожные соседи, оставшиеся дома, имели куда больше шансов спастись!
Остряки отмечали, что по иронии судьбы почти все церкви в Лиссабоне рухнули, а квартал Руа Формоза, где располагались публичные дома, почти не пострадал. Это у Всевышнего такое чувство юмора?
Никакие отступники, никакие еретики не нанесли такого урона Святой Церкви, как лиссабонское землетрясение, продемонстрировавшее всему миру, что добрый Бог может быть очень жестоким, карая без разбора и правых, и виноватых. «А нужен ли нам такой Бог?», - вопрошали Вольтер, Руссо. По сути, именно после лиссабонского землетрясения появился атеизм, на смену вере в доброго Бога пришло сомнение в его существовании.
Конец империи
1 ноября погибли почти треть жителей Лиссабона, город пришлось отстраивать заново. Кроме Лиссабона землетрясение разрушило ещё 16 городов. От цунами пострадали южные провинции Португалии, были смыты в море многие деревни, разрушены береговые крепости.
Спустя 5 с половиной лет 31 марта 1761 года Лиссабон тряхнуло вновь. Не так сильно, как в 1755, но чувствительно. Город трясло в течение 7 минут. Рухнули руины, оставшиеся после 1755 года. На город вновь обрушились цунами. Повторные толчки отмечались всю ночь. Ущерб превысил 80 млн. реалов.
Катастрофы пробили значительную брешь в бюджете страны. На восстановление столицы, городов и посёлков потребовались огромные суммы. От такого удара страна так и не смогла оправиться. Португалия постепенно стала терять своё могущество: у неё банально не хватало денег на реализацию амбициозных колониальных проектов и поддержание своего величия. От империи начали откалываться куски.
Сегодня от огромной колониальной империи остались лишь жалкие ошмётки: Азорские острова и о. Мадейра, с которых в XV веке и началась могущественнейшая Португальская колониальная империя.
Klim Podkova
