Сегодня, в День учителя, решила вспомнить и порекомендовать вам роман, который мне очень понравился, когда в институте приходилось читать книги пачками. Но мы успевали глотать не только списочную литературу, рекомендованную преподавателями, но читали и по собственной инициативе. Уж не помню по чьей инициативе, но роман Бел Кауфман был «проглочен» мной с удовольствием.
В Советском Союзе роман Кауфман впервые был напечатан в 1967 году в журнале «Иностранная литература», а в Америке в этом же году уже был снят фильм «Вверх по лестнице, ведущей вниз», который был представлен на 5-м Московском кинофестивале. Отдельным изданием книгу напечатали в русском переводе в 1989 году. Но я хорошо помню, что в мои руки попал уже изрядно потрепанный номер «Иностранки» за 1967 год.
Сюжет простой. Молодая учительница Сильвия Баррет попадает в школу, где учатся, мягко говоря, не совсем благополучные дети. Старшеклассники ведут себя оскорбительно и вызывающе по отношению к новой учительнице. И мы видим, как постепенно Сильвии удается заинтересовать учеников своим предметом (литературой), найти путь к сердцам непокорных бунтарей, и они начинают ей доверять.
«Взаимопонимания не бывает. Никто друг друга не слушает. Каждый человек — остров [т. е. одинок]».
«О сливках заботиться нет нужды. Они всегда будут сверху».
«Учителям нужно зеркало в глубине класса, чтобы они видели, какими мы их видим».
«Мне кажется, что дело не в трудных учениках, а в неумелых учителях».
Мы знакомимся с американской школой 50-х годов и порядками, которые там были заведены. Понятно, что проблема взаимопонимания между учителем и учеником актуальна в любом времени и в любой стране, но национальный колорит вносит свои нюансы. Мы видим школьную бюрократию, переполненные классы, замороченных отчетами учителей и редких пассионариев, ищущих нестандартные подходы к преподаванию и к ученикам.
«Учитель должен быть одновременно актером, полицейским, ученым, тюремщиком, родителем, инспектором, рефери, другом, психиатром, учетчиком, руководителем и воспитателем, судьей и присяжным, властителем дум и составителем отчетов, а также великим магистром Классного журнала».
«Как сказал Бернард Шоу, кто умеет, делает сам, кто не умеет, учит других. Как и большинство поговорок, это лишь полуправда. На самом деле, кто умеет, тот учит, а кто не умеет, тот, провалившись в другом месте, ищет в школьной системе только выход из положения или прибежище».
«Учителя стараются дать нам почувствовать, что мы ниже их. Может быть, это потому, что они чувствуют себя ниже других людей».
«Чем выше я стремлюсь, тем больнее ушибаюсь, когда падаю».
Как раз таким пассионарием становится молоденькая Сильвия, которая быстро теряет свои романтические представления о преподавательской работе, но обозленным недорослям не удается подрезать ей крылышки. Столкнувшись с реальностью и даже теряя оптимизм, Сильвия продолжает свое дело, не опускаясь до консервативного менторства, продолжает искать и нащупывать свой путь вверх по лестнице, ведущей вниз, неизменно внося в этот «спуск–подъем» творческий подход. А ведь работа учителя такая и есть: то вверх, то вниз, как на качелях.
«Как их исправлять и что исправлять — правописание, пунктуацию или одиночество, сквозящее между строк?»
«Я считаю, что надо учитывать ответы в классе, а не контрольные. Отвечая, вы говорите то, что думаете, а не то, что вас заставляют сказать».
«Чем больше делаешь, тем больше тебя нагружают».
«Пока я ничему не научила, однако научилась многому».
Поэтому и любопытно читать: сама тема затрагивает и можно заглянуть в учительскую «кухню» и разглядеть общее и различное в работе американской и российской, а тем более советской, школы. Есть там и история любви Сильвии и ее великовозрастного ученика Джо Фероне. В общем, книга должна быть интересна во все времена. Думаю, это уже классика.
Кауфман, как и Сэлинджер, показывает обостренно девиантное и сложное для понимания взрослых поведение подростков. Причем, что интересно, авторского текста в книге нет. Мы наблюдаем за всеми перипетиями по письмам, запискам, разным циркулярам и, конечно, диалогам. А в центре всего объединяющее ядро — учитель Сильвия Баррет.
В советском переводе «сильные слова», которые использовали ученики, не включали в текст, в современном переводе все «факи» сохранены. Однако эффект без них был не меньший, поверьте. (Но треш — это отдельная тема для разговора.) Я хорошо помню свое впечатление от книги: она заставила сопереживать героине, вызвала эмоцию и толкнула к разным думкам. И это очень ценно.
Бел Кауфман не случайно писала, что ее роман совершил «переворот в школьном образовании». То есть книга оказалась не просто интересным чтивом. Она оказалась социально заряженной. Она показывает, как сложно и как возможно человеку вырваться за рамки системы.
И последнее. Бел Кауфман не просто писатель, а потомственный писатель — ее дедом был Шолом-Алейхем, выходец из России. Бел Кауфман тоже эмигрировала из России (значительно позже деда) и прожила 103 года! Такие долгожители обычно очень светлые люди.
Читайте — и будет вам радость!
А ваша подписка — автору радость!
Похожие публикации читайте в подборке.
