Дом, как оказалось, имел выход не только в можжевеловую рощу - там было главное крыльцо, парадный выход, как для своих, так и для гостей, которых, кстати, особо и не наблюдалось. Но было еще одно крылечко, маленькое, попроще. К нему вел узкий коридорчик, уходящий из кухни, ныряющий сначала вниз, в небольшое хранилище, уставленное полками с запасами, а потом вновь поднимающийся наверх. Там, после пары широких ступеней он расширялся, превращаясь в уютную квадратную площадку, в которой пахло хорошим мылом, распаренным деревом и еще чем-то незнакомым, очень приятным, пряным и одновременно свежим.
- Тут у нас банька, Дже. А пахнет травками, очень я люблю с хорошими травками попариться, да чтобы пожарче. И тебя поведу потом, ты тоже это полюбишь, смотри, как у тебя носик зашевелился, ароматик почувствовал. А там и купелька есть, все, как надо. А дальше - выход во двор.
Джемма послушно шла за Гурием, она с трудом справлялась со странным отвращением, которому не могла найти объяснения. Вроде ничего плохого он ей не делал, говорил ласково, но все эти “носики, ароматики” отдавали тошнотной слащавостью, как будто она попробовала прокисший фрукт. Предбанник закончился снова узким, темным коридором, он был совсем не освещен, и Джемма, наверное, бы не нашла дверь, если бы Гурий не шел впереди. Он толкнул дверь, мутноватый осенний свет ворвался, взорвав темноту, и Джемма облегченно вдохнула свежий, пропитанный влагой воздух. Гурий придержал дверь, пропуская ее вперед, и когда она проходила мимо, чуть прижал ее к стене, придавил плотным животом, скользнув влажной ладонью по руке. Джемма замерла, не понимая, что ей делать, отвращение перемешалось с еще каким-то незнакомым чувством, от которого заныл живот, но Гурий отстранился, кхекнул довольно
- Рановато, пожалуй. Привыкай пока. Пошли, я тебе хозяйство покажу, там в хлеву нас мама ждет, доить будет.
Он снова прошел вперед, и Джемма пошла за ним по небольшой, ровно подстриженной дорожке. От выпавшей холодной росы у нее промокли ноги и подол длинной юбки, но она шла молча, терпела, смотрела по сторонам, слушая рассказ хозяина.
Двор был огромным. От тропинки, по которой они шли в стороны уходили еще тропки, и каждая кончалась каким-то зданием. Гурий называл их сараюшками, эти домики были похожи на сказочные теремки, или домики гномиков, у них были ровные, хорошо выкрашенные в белый цвет стены, красные крыши, небольшие окошки с красными, резными рамами, широкие, тоже выкрашенные в красный двери.
- Там- курятник, Дже. Там - козы… А там - сенник, сено я сам кошу, очень мне нравится это занятие. Сараюшки у меня все хорошие, люблю, когда вокруг красиво, да и скотинка радуется. Не поверишь, как курам новые насесты сделал, так они нестись стали в два раза лучше. Завтра кур ты будешь кормить. Ты, кстати, знаешь, что такое куры?
Он резко остановился, повернулся, заглянул Джемме в лицо. И, увидев изумленное выражение ее глаз, усмехнулся, крепко взял за руку и повел по боковой дорожке к домику, который назвал курятником.
…
Экскурсия произвела на Джемму не то что потрясающее - ошеломительное впечатление. Мир, в котором она жила полностью рушился, из простого, понятного, односложного он становился чудным, многоэтажным, состоящим из ненужных нагромождений и сложностей. Но - настоящим! Оказывается, омлет это не просто вкусная и полезная штука, которую надо вытащить из упаковки и разогреть в микроволновке, оказывается яйца несут куры! И куры - это симпатичные птицы, живущие в сараюшке. И их надо кормить, у них надо убирать, и этот самый…помет… не самая приятная вещь в мире… А еще есть корова!!! И это огромное, устрашающее существо - источник молока. И молоко это надо извлекать. И завтра Фелония собирается научить ее это делать…
…
К вечеру, который, наконец, настал, опустив на двор свой темный, спасительный полог, Джемма почти не стояла на ногах. С трудом добравшись до своей комнаты, которая, на удивление оказалась уютной и милой, она упала навзничь на кровать, утонув в перине, раскинула руки и закрыла глаза. И перед глазами у нее кружил этот новый странный мир. И она не знала, чего она больше хочет - вернуться к Эдвансу, равнодушие и боль которого резала ее душу по живому, или остаться здесь. И пропасть навсегда в этом нереальном, сказочном мире старинных книг.
…
Проснулась Джемма от того, что кто-то настойчиво и сильно прижимал ее к кровати. В темноте она не сразу поняла, что происходит, но в смутном свете сонного месяца она разглядела над собой лицо Гурия. Он навалился на нее сверху, шарил горячими руками по ее телу, сильно и жестко хватал своим ртом ее губы, и Джемма, вдруг, подчинилась. И то, что произошло потом сначала показалось ей ужасным, но потом что-то случилось, и сладкая истома почти лишила ее сознания, превратив тело в послушную игрушку бесстыдных рук Гурия.
…
- Ну вот… Ну вот… Здесь свадеб не играют, но мы сыграем, только для своих. Ты, Джешечка, должна познакомиться с нашим кругом - да, да, у нас есть тут целая община таких, как мы. И надеюсь, сынок сделал все, как надо, мы давно ждем продолжения нашего рода. Деточка моя, умница. Давай, вставай, хозяйство не ждет. Понежишься ночкой.
Джемма с трудом встала, у нее было чувство, что по ней проехались колесами. Но Фелония была беэжалостна, и, хотя рот был растянут в радостной улыбке, глаза смотрели холодно, равнодушно.