У фильма «Калина красная» режиссера и сценариста Василия Шукшина удивительная судьба — он понравился одновременно и массовому зрителю, и интеллигенции. Всего «Калину красную» увидело 62,5 млн советских зрителей, что можно назвать выдающимся достижением не только для 1974 года, но и для всего советского проката. В чем же причина такого успеха?
Первые кадры вызывают удивление, поскольку фильм снят небрежно. В отдельных эпизодах видно, что где-то у оператора дрогнула рука, где-то камера грубо наехала на объект, а где-то не хватило освещения. Такое ощущение, что мы видим всего лишь эскиз, набросок к будущему фильму. Но, возможно, это часть режиссерской задумки. Грубая работа оператора работает в плюс: массовый зритель видит понятную ему, лапидарную, лишенную «зауми» картинку, которую не нужно разгадывать. Эстеты — новые методы съемки в духе Годара или независимого кино.
Сюжет фильма опирается на популярный мотив оттепельного периода, когда авторы отправляли персонажей, наделенных каким-то изъяном, «на перевоспитание». Как, например, в картине «Когда деревья были большими» с Юрием Никулиным в главной роли, или «Неподдающиеся» с Юрием Беловым. Пространством для перевоспитания мог быть завод, колхоз или даже ДК («Карнавальная ночь»), но схема всегда предполагала, что средой перевоспитания индивидуалиста будет трудовой коллектив. Однако у Шукшина этот типовой сюжет заиграл новыми красками.
Режиссер выбрал в качестве героя человека с уголовным прошлым, находящегося в поисках работы, дома и смысла жизни, спекулирующего на чувствах доброй «заочницы» и погибающего от руки своих бывших корешей. Формально, проходя через испытания Егор меняется, расстается с прошлым и превращается в «правильного» советского человека, но де-факто он выступает в качестве критика советской реальности, высмеивая формализм и пустоту советской риторики. Даже тот факт, что он не может войти в эту реальность после «перевоспитания», которое все-таки произошло, работает на идею «рассовечивания» реальности.
Советское в фильме представлено, мягко говоря, странно. Люди в колхозе не столько работают, сколько сидят в «чайной», сплетничают, ходят в баню, занимаются подсобным хозяйством и… постоянно ругаются друг с другом. Вербальная агрессия присуща абсолютно всем персонажам, которым автор дал текст. Это с одной стороны дает ощущение реалистичности происходящего (кто был в деревне 70-х, поймет), а с другой — держит зрителя в напряжении.
Персонаж, который в таких фильмах обычно выступает ментором, провозглашающим советские ценности — председатель колхоза — на удивление молчалив. Мы не слышим от Андреича ни одного лозунга или поучения, он просто пристраивает Егора на теплое место водителя. Председатель даже снят откуда-то сборку, так, что зритель не мог запомнить его лица. Работница прокураторы Лидия Гамельтова (странная фамилия), которая в других случаях должна была бы выступать в амплуа завершителя интриги, также лишена советского функционала. Она карьеристка и просто неприятный человек.
Театральная функция Егора называется «трикстер». Это персонаж-перевертыш, обладающий такими качествами как выживаемость, ловкость, наивность, преобразующаяся в хитрость, изменчивость, ироничность. Трикстеры призваны бросать вызов и нарушать устоявшиеся правила социального порядка, связывать непроницаемые друг для друга миры (например, живых и мертвых), декомпозировать реальность, чтобы затем ее создавать на новой основе. В этом смысле Егор находится за пределами советского, и представляет несоветское, пока еще не существующее, но являющееся предметом осмысления интеллигенции. Он — связующее звено между общественным и частным, типичным и индивидуальным, городом и деревней, верой и безверием.
Позднее эту тему подхватит Георгий Данелия в фильме «Афоня».
В одном ряду с Прокудиным находятся не злодеи, вроде атамана Бурнаша, и даже не оступившиеся вроде Кузьмы Иорданова, а такие персонажи как Иванушка-дурачок (очень популярный в 1970-е), одноименный барон из фильма «Тот самый Мюнхгаузен», Жорж Милославский («Иван Васильевич Меняет профессию») и т.д. Использование трикстера позволяет Шукшину начать разговор на специфическом языке постиронии, который был бы невозможен или даже запрещен при использовании другого персонажа.
«Калина красная» — рубежный фильм, на котором заканчивается 50-летний модернистский проект советского кино и начинается новый этап, который можно было бы охарактеризовать как кинематограф несоветского (не путать с антисоветским). Новые ценности — любовь как отношения между людьми и любовь к Родине (березки), работа на земле, антикарьеризм, выразившийся в отказе от общественного, семья. Любопытно, что источником несоветского становится деревня, тот самый сегмент, который в рамках советского модерна был критикуем или использовался в качестве источника рабочей силы для масштабный строек.
По сути, сюжет Шукшина подводит финальную черту под советской драматургией, основанной на принципах соцреализма.
#ВасилийШукшин #СоветскоеКино
