Предыдущая глава:
Лера жила в гостиной — огромной проходной комнате с телевизором, книжным шкафом и большим раскладным диваном. Казалось бы, мечта для девочки, которая много лет провела в хаосе, страхе и одиночестве.
Но привыкнуть к новому дому оказалось труднее, чем к прежнему аду.
Родственники старались окружить её заботой, и именно это выбивало из равновесия: слишком непривычно, слишком тихо.
В доме никто не кричал. Не хлопали двери. Никто не искал спрятанные бутылки.
Бабушка каждое утро напевала что-то под нос, тётя спешила на работу, а дедушка неспешно листал газету.
Мир стал безопасным — и от этого было не по себе.
Кажется, тогда Лера уже училась в старших классах.
До этого она много лет жила самостоятельно: готовила, убирала, сбегала к друзьям, училась выживать и не мешать взрослым.
А теперь рядом появились настоящие взрослые — ответственные, внимательные, тревожные. Они хотели ей добра, но не знали, как с ней быть.
Бабушка сразу взяла курс на «спасение»: образование, дисциплина, расписание. Каждый день она проверяла домашние задания, заставляла зубрить параграфы по истории и разбираться в физике.
До этого Лера мечтала стать дизайнером — мама даже оплатила занятия у художника, но поступление провалилось: курсов оказалось мало, а подходящих бюджетных мест почти не было.
Бабушка не стала ждать — записала внучку на подготовительные курсы в МАИ, на новый тогда факультет менеджмента.
Чтобы наверняка, наняла ещё двух репетиторов.
Теперь жизнь Леры делилась на школу, курсы, репетиторов и редкие встречи с будущим мужем.
Она двигалась по инерции: надо поступить. Надо учиться. Надо быть хорошей.
И ни шагу в сторону.
Если бабушка отвечала за образование, то тётя — за контроль.
Работая в сотовой компании, она с лёгкостью отслеживала Леру по GPS и даже хихикала:
— Не притворяйся, я вижу, что ты сейчас у метро, а не у репетитора.
Для Леры это был шок.
После долгих лет, когда за ней никто не следил, она вдруг оказалась в режиме наблюдения 24/7. И хотя родные искренне беспокоились, внутри нарастало чувство — я чужая.
Она старалась меньше попадаться им на глаза.
Утром уезжала в школу, потом на курсы, иногда — к любимому.
Домой возвращалась поздно, на цыпочках, чтобы не потревожить уют этого правильного дома.
Сложно было поверить, что она здесь не временно.
Тем временем мать проходила лечение в клинике.
Первые месяцы родные вздыхали с облегчением — всё вроде шло к лучшему.
Но как только женщину начали отпускать домой на выходные, история повторялась: вино, слёзы, звонки, запой.
По понедельникам её снова везли в больницу, а в субботу всё начиналось сначала.
Однажды мама появилась на пороге без предупреждения:
— Меня выписали. Я больше не пью. Смотри, какие руки — все в следах от капельниц. Меня там чуть не убили!
Она плакала, клялась, что изменится. Просила вернуть дочь домой.
Лере не хотелось.
Но и в новом доме она не чувствовала себя своей.
Она не знала, как жить в нормальной семье.
Привыкла прятаться, молчать, есть на ходу и никому не мешать.
Родные не просили о помощи — и она не предлагала.
Посуду мыла тётя, еду готовила бабушка, а Лера тихо сидела у себя, боясь сделать что-то не так. Со стороны казалось, что в доме поселилась ленивая гостья, но внутри девочки бушевало другое: страх, вина и ощущение, что она просто лишняя.
Позже Лера поймёт — подростки не умеют догадываться.
Им надо объяснять, как устроен дом, кто за что отвечает, где границы.
Но тогда никто этого не сказал, и она просто сбежала.
Ушла от матери — ребёнком, вернулась — студенткой.
И всё ещё не знала, где её место.
***
Далее: