Я сделала шаг назад и оглядела коридор:
- Что-то никак не могу отделаться от того, что нахожусь не у тебя дома, а у меня. Те же бежевые стены. Ну это ладно. Темный паркет на полу. Ладно и это. Зеркало во весь рост под старину. На ладно уже места нет, но пусть будет. Но круглый ковер с турецким орнаментом это что?
- Мой дом. Имею право, - недовольно буркнул Кирилл.
- Это называется плагиат! – я повысила голос, но была очень довольна этим.
Кирилл сделал вид, что не заметил моего возбуждённого вида и решил поменять тему:
- Ты одна?
Я вопросительно посмотрела на него.
- А где же пирог? К мужчинам нельзя ходить в гости с пустыми руками. Разве тебя этому не научили на курсах хорошей жены?
И всё. Тут эта деталька, которая отвечает за нежность и беззащитность, поломалась совсем. Вылетела. Я даже слышала её безудержный визг. Фьють – и я без неё. Интересно, на всю жизнь? Или её можно будет вставить?
- Твою мать! – прошептала я.
- Чего?
- 708 44 30
- Что это за цифры? – с интересом спросил Кирилл и подошёл ко мне ближе.
- Это номер телефона закусочной, которая привезёт тебе на дом пирог с твоим долбанным сыром! С яйцами! И с рисом. Код 495. Чего ты смотришь на меня? Жрать хочешь – звони!
- Дорогая, что за тон?
- Какая я тебе нахрен дорогая? Ташу свою будешь так называть.
Тут уже Кирилл пришел в себя: от злости его лицо даже покрылось пятнами. Но разве какие-то там пятна смогут противостоять мне - без загогулинки нежности и беззащитности?
Я поддела сапогом его ковер на полу:
- Вы только поглядите – ковер он купил, с турецким орнаментом. А когда точно такой же купила я, он мне что сказал? Что за восточная небрежность! А зеркало во весь рост? Ох, какая пошлость!
Круги на лице ещё законного супруга пылали, но он молчал, и только кадык его ходил туда-сюда, и желваки тряслись, как заливное из рыбы.
Я уже вроде всё сказала. И собиралась закругляться и возвращаться к Таше в автомобиль. Но тут взгляд зацепился за кухонную дверь, и я вспомнила о сервизе:
- От-жешь, падла какая! – опять завелась я и помчалась туда.
С ноги открыла дверь, ещё два шага и я была возле кухонного шкафчика с сервизом в красную вишенку. Конечно, не точная копия моего сервиза. На моем была малинка. И не одна, а пригоршня. Очень красивая, в натуральную величину, малина. А тут одна одинёшенькая вишня. Даже без веточки! И размер ее был в два раза больше натуральной. Какая-то вишня мутант. Ну точно, ни вкуса у человека нет, ни мозгов!
Открыв дверцу шкафчика, я взяла чашечку с этой дебильной вишенкой-мутантом и обратилась к Кириллу, который уже наверное понял, что целым он сегодня не останется, поэтому ближе ко мне не подходил, а стоял в проёме двери:
- Ты же говорил, что бело-красный сервиз – это не гламурно. Надо что-то под серебро, а лучше даже купить чёрную посуду?
- Это не мой сервиз, - начал оправдываться Кирилл. Я эту квартиру снимаю!
- Да нормальный мужик, которого бы задолбала жизнь со мной, только при виде одного этого сервиза сбежал из этой квартиры. Или купил себе новый, гламурный, с фиолетовыми разводами. А ты? Что делаешь ты?
Кирилл удивленно смотрел на меня. И я ответила за него:
- А ты пользуешься им, как последний лох!
Я опять посмотрела на супруга, но он молчал как партизан и вступать со мной в дискуссию не хотел.
Зато хотела я:
- А ты прав. Херня сервиз.
И кинула эту чашку на пол.
- Ты совсем что-ли дура? – закричал Кирилл.
- А то ты не знаешь!
И вторая чашечка уже полетела в сторону законного супруга.
Третья, четвертая, пятая и шестая перед тем как разбиться сделали несколько кульбитов в воздухе и попали именно туда – куда я целилась. А именно - в верхнюю перекладину проёма двери, под которым, как герой стоял Кирилл и не двигался.
Когда чашки были разбиты я взяла в руки блюдце:
- Фу, какая гадость. Одна огромная вишня на целую тарелку. Это ж подавиться можно, - и тарелка опять летит в сторону Кирилла, но не попадает в перекладину, а перелетает кухню и приземляется где-то там, в коридоре. Звук от приземления был хорошим – она получила по заслугам.
Остальные пять я разбила об пол.
И меня сразу отпустило. И на душе даже стало как-то светло и легко. Нет, нежность и беззащитность ещё не вернулись, но было так здорово, как будто я всю жизнь хотела сделать какое-то дело, но всё время забывала. А сейчас я его сделала.