Не сумев скрыть от жены очередную измену, Стива Облонский вызывает в Москву свою сестру, в надежде, что она сумеет помирить его с женой.
Анна приезжает. И заводит с Долли разговор.
Поражает, сколько в словах Анны лицемерия и откровенной лжи:
«– И ты думаешь, что он понимает весь ужас моего положения? – продолжала Долли. – Нисколько! Он счастлив и доволен.
– О, нет! – быстро перебила Анна. – Он жалок, он убит раскаяньем...
– Способен ли он к раскаянью? – перебила Долли, внимательно вглядываясь в лицо золовки.
– Душенька, Долли, я понимаю, но не мучь себя. Ты так оскорблена, так возбуждена, что ты многое видишь не так»…
Но позвольте! Долли как раз всё видит «так». Никаким раскаянием Стива не убит. Он раскаивается только в одном: в том, что завёл роман с гувернанткой. Проще говоря – крутил роман с любовницей под носом у законной жены. Сделал глупость и, как последний болван, погорел.
С женой ему нужно помириться не потому, что он её любит. Долли уже давно не интересна ему ни как женщина, ни как человек.
Однако развод Стиве очень невыгоден. Если это случится, Стива будет в полном прогаре. Как «виновная сторона», он не сможет вступить в новый брак. Потеряет право пользоваться имуществом Долли (остатками её приданого). Но при этом он должен будет заботиться о детях, чтобы не прослыть негодяем.
«Заботиться о детях» – означает отдавать им часть своего жалования. А на какие средства тогда снимать квартиру и шиковать?
И Стива привык к определённому образу жизни, к домашнему уюту. Дети ему не мешают, все заботы о них лежат на Долли.
Поэтому ни разводиться, ни просто разъехаться с женой нельзя.
Анна это, конечно, понимает. И изо всех сил защищает интересы брата.
Но нельзя сказать, что она действует совсем уж во вред Долли.
Ведь Долли, на самом деле, не хочет ничего менять в своей жизни. Однако простить мужа «просто так» ей не позволяют остатки гордости. И ложь Анны тут как бы во благо получается.
Анна весьма искусно подвела базу под то, что Долли должна простить мужа. Тут всё получилось по принципу: «Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!»
И вот за это самое – за то, что Анна помогла Долли предаться самообману – Долли и прониклась к Анне благодарностью.
Из разговора Долли и Алексея Александровича Каренина:
«Муж обманывал меня; в злобе, ревности я хотела все бросить, я хотела сама… Но я опомнилась; и кто же? Анна спасла меня. И вот я живу. Дети растут, муж возвращается в семью и чувствует свою неправоту, делается чище, лучше, и я живу»…
Снова – самообман. Стива не делается ни лучше, ни чище. И конечно, не чувствует своей неправоты, изменяя жене в очередной раз.
«Как можно быть счастливым с одной женщиной: жена стареет, а ты еще полон жизни»…
В этих словах – убеждённость в своей правоте, в праве на измены.
А что до «спасения»… Анна не спасла Долли, а толкнула в пропасть.
Стива не изменился. Но это всё же мелочь по сравнению с тем, что дела Облонских с таким горе-хозяином идут всё хуже и хуже.
Вскоре остатки приданого Долли будут проданы. Дети останутся нищими. Мальчикам может повезти. Найдутся купцы, желающие сделать своих дочерей дворянками. А вот барышень-бесприданниц Облонских замуж не возьмут…
Нужно было расстаться со Стивой. И просить Левина заняться делами имения. Он бы, скорее всего, не отказал в такой просьбе сестре своей жены.
А так получается, что Анна оказала Долли медвежью услугу. Не поспеши она тогда на помощь братцу, у Долли всё могло сложиться лучше.
Несколько слов в защиту «нехорошего» Вронского.
Гардероб для барышни, живущей в 1873 году. Чего я не знала, когда одевала свою героиню?
#классика #семейные отношения #женщины#психология#