Если сегодня попросить любого читателя вспомнить нескольких современных авторов, в первую тройку наверняка попадёт Дина Рубина – одна из самых востребованных писательниц нашего времени. А знаете, какой вопрос задают писательнице чаще всего на авторских встречах? Вот какой: почему у ее книг такие странные, необычные и непонятные названия, откуда они возникают?
«Заранее это угадать невозможно – объем несуществующего текста может чувствовать лишь писатель».
Вот, например, «Русская канарейка» - однажды подарили одноименную брошюрку о разведении этих декоративных птичек, книжечка все время попадалась на глаза, пока не пришло понимание, что это название будущего большого произведения.
Или вот еще «Высокая вода венецианцев» - неудачно переведённая фраза из итальянского путеводителя, обычный подстрочник, давший имя трагической повести. Дина Ильинична тут же сравнила мозг настоящего писателя с кубиком Рубика, из которого выстраивается параллельный мир.
Вообще Дина Ильинична любит, когда ей задают «правильные вопросы» - это ведь целая наука! Известных людей традиционно просят рассказать о своём детстве, о жизни, и как это сделать, если только не биографию поведать? Человек теряется и замыкается, пытаясь определить, что конкретно может заинтересовать интервьюера. А вот если спросить что-то не совсем обычное, к примеру, какие полы были в школе, из какого дерева – тут поневоле задумаешься, начнёшь разворачиваться, вспоминаешь такое о школе, что и сам удивляешься!
«Наша память нуждается во временно́й раскрутке», - констатирует Рубина.
Выпускница музыкальной школы и консерватории, Дина никогда не сомневалась в своём предназначении – писать книги. Отец - известный художник понял и одобрил занятие дочери, нимало не сомневаясь в ее разносторонней талантливости; он любил, чтобы все было «по большому счету». Музыка и текст, что может быть неразрывней - «завершить фразу тогда, когда это логически подсказывает музыкальная интонация – очень полезно».
Дина ещё очень хорошо лепила, что тоже отразилось на ее литературном мастерстве:
«Владение формой плюс понимание контрастов цвета, фактуры, – все это дает ощущение фактуры прозы, формы прозы, цветовых градаций».
О коллегах по цеху Дина Ильинична отзывается с большим уважением.
«Писать трудно, - говорит она, - но в русской литературе сейчас очень много талантливых писателей».
Называет значимых, по ее мнению, авторов - Викторию Токареву, ее «великолепное чувство детали, умение вовремя остановить фразу, переключить внимание читателя»; Евгения Водолазкина, Гюзель Яхину, Захара Прилепина, Виктора Пелевина. На поверхность литературного спроса сейчас очень трудно пробиться, конечно, можно разместить свой труд на многочисленных писательских сервисах интернета, но ведь нужно, чтобы это ещё кто-нибудь прочёл – с этим уже сложнее.
Дина Ильинична рассказывает нам не только о писательском мастерстве, но и о читательском. Читать, вбирая в себя квинтэссенцию мыслей автора, отразить в своей душе подаренную им распахнутую во всю ширь душу далеко не просто, особенно сегодня. Уходит настоящий читатель, сокрушается Рубина, растворяется в виртуальном мире, даже не подозревая о том, что лишился главного:
«Он уже не способен надолго остаться наедине с собой, своим миром и своими мыслями. Его внимание все труднее завоевать, остановить, задержать на чем-то».
Клиповое мышление, о котором так долго говорили, принесло свои плоды - расфокусированное сознание не даёт больше возможности свободно выражать собственные мысли, замещаемые чужими, невесть откуда привнесёнными, постулатами...
Так ли все плохо на самом деле? Нет, пока на свете существуют Настоящие Писатели - пишущий человек наделён способностью гасить ежедневные «вулканические извержения Интернета» и ежедневно возрождать из пепла нашу врожденную способность - мыслить. А, значит, жить.
Рубина всегда благодарит читателей за то, что они читают, и совсем неважно, бумажные или «кошмарные» электронные книги.
«Ужасно ругались продавцы инкунабул, когда было изобретено книгопечатание»,
- шутит Дина Ильинична, рассказывая о предприимчивом английском писателе Йене Макьюэне, который бесплатно раздавал свои книги на улице, разуверившись в их продаваемости. Англичанин заметил, что дамы брали книги с удовольствием и благодарностью, а вот мужчины – шарахались. Макьюэн тогда заметил:
«Когда женщины перестанут читать книги, роману придет конец».
А все-таки интересно – читают ли мужчины романы Дины Рубиной?
Цитаты из книг Дины Рубиной:
✍🏻 Город становится миром, когда ты любишь одного из живущих в нем.
✍🏻 Жаль, что людей нельзя отреставрировать, словно картины.
✍🏻 Крест судьбы каждому изготовляют по росту ещё до рождения.
✍🏻 Под интеллигентностью я понимаю редчайшее врожденное умение – не обременять собою окружающих.
✍🏻 В молодости надо делать то, что хочется, а в старости НЕ делать того, чего НЕ хочется.
✍🏻 Запомни три НЕ, — НЕ бояться, НЕ завидовать, НЕ ревновать. И ты всю жизнь будешь счастлива!
✍🏻 Под старость понимаешь, что менять надо себя, а не жен.
✍🏻 Только в одном чувстве человек велик и беззащитен одновременно. Только одно чувство способно заставить его совершить безумный подвиг или преступление. Только одно чувство он обожествляет, проклинает, зовёт и ждёт всю жизнь с исступлённым упорством. Это чувство — любовь.
✍🏻 Любовь — вознесение. Любовь — падение. Любовь — проклятие. Любовь — тихая радость. Любовь — вечное ожидание. Просто: любовь.
✍🏻 Это, я считаю, дар божий — уметь уйти так вовремя, чтобы всем захотелось тебя вернуть.
✍🏻 Бог дал человеку все, кроме времени.
✍🏻 Я знаю, есть люди, которые обеими ногами становятся на давнее свое добро, чтобы казаться чуток повыше…
✍🏻 Как я люблю профессионалов, Мастеров своего дела! Причем с равным благоговением отношусь к мастеру-парикмахеру, мастеру-портному, мастеру-сантехнику, мастеру-писателю, мастеру-музыканту.
✍🏻 Все истории банальны, — возразила я, — пока они не случаются лично с тобой.
✍🏻 Писатель – уникальный архивариус, страж времени, странный персонаж, – в его котомке фасоны одежды, марки машин, блеск жестяной крыши сарая, смятая салфетка с мимолетным адресом, едва подсохшая слеза на скуле хохочущей девушки, лепнина балтийских облаков… И когда из всего этого барахлишка вдруг оживет и зашевелится кусочек времени, отрезок эпохи… вот уж ликование, вот радость!
