Ковидом Евгений заболел, когда пол-России уже побывало в ковидных госпиталях. Женя считал, что новой китайской заразе его не взять, гордился своим организмом. Но он просчитался.
38 и 5 в феврале обычно – признак простуды, поэтому Евгения эти цифры не обеспокоили. Но температура держалась неделю, за это время пришел положительный анализ на наличие «короны», а КТ показала поражение легких на 40 процентов. В тот же день Скорая увезла больного в Зверевский ковидный госпиталь.
Его утро в больнице начиналось с шума. Гудели аппараты искусственной вентиляции легких, в них накачивался воздух. Дребезжали капельницы, которые медработники катили по щербатой плитке. Медсестры выкрикивали фамилии больных, чтобы сделать очередной запланированный укол.
Здоровый крепкий мужик, профессиональный спортсмен, на больничной койке Евгений чувствовал себя жалким и беззащитным. В голове поселилась и долго жила мысль: «Это конец. Я отсюда не выйду. Я останусь здесь навсегда. И даже хоронить меня будут, завернув в полиэтиленовую пленку, в закрытом гробу».
Обстановка госпиталя этим думках соответствовала. Врачи ходили в спецодежде и масках, похожих на скафандры инопланетян. Со стороны это напоминало кадры фантастического фильма о представителях внеземных цивилизаций, которые похитили людей, доставили себе на «тарелочку» и проводят с ними опыты в лабораториях. Очень похожий антураж. Евгений такие фильмы терпеть не мог.
Мысли о смерти и ужасные образы, возникающие в мозгу, врачи называли панической атакой. Больной начинал верить в то, что он обязательно загнется от «короны». Организм переставал бороться, оказывать вирусу сопротивление. Это вело к ухудшению физического состояния, сводило на «нет» усилия медиков. На самом же деле китайская зараза не была такой уж убийственной. Просто в то время - неизученной, чреватой неприятными сюрпризами.
Для борьбы с паническими атаками доктора применяли юмор. Но ведь есть такие люди, у которых с этим – нелады. Как-то в палату, где лежал Евгений, зашла низкорослая докторша в синей униформе и стала осматривать одного из его соседей. У остальных больных измерила температуру и проконтролировала количество кислорода в крови с помощью специальной медицинской «прищепки».
- Доктор, а почему я вас не знаю? – поинтересовался Женя.
- А потому, что я заведую реанимацией, - весело откликнулась женщина. – Меня попросили больного посмотреть. Возможно, придется его определять в палату интенсивной терапии. Заодно я и других осмотрела. Хотите, определю вас в реанимацию? И вы будете меня знать.
- Может, не надо? – «взмолился» Евгений. – Как-то мне туда не хочется.
- Ну, желание пациента – закон. А, возможно, зря вы… Хороший человек для реанимации лишним не стал бы…
Такой вот черный юмор, ничего общего не имеющий с позитивом. А у Жени и так настроение было на нуле. В феврале он собирался ехать со Светланой в Адыгею, на термальные источники. Евгений думал, что журналистка поездку перенесет. Но она позвонила и сообщила, что решила ничего не отменять.
- Но я же болею, - пробормотал Женя жалобно.
- И чем я могу тебе помочь? Сидеть дома и оплакивать твою печальную участь? К тебе же не пускают никого. И передачи я не ношу, этим занимается законная жена. Мы отправимся в Адыгею втроем – я, Захар и моя племянница. Мне будет хорошо и приятно, что мои планы не отменились, и мой позитив передастся тебе через пространство. Ты быстрей выздоровеешь. Летом я планирую поездку в Крым на 10 дней. Обещаю тебе, что все время мы будем вместе. Нас ждет незабываемое романтическое путешествие.
В, конце концов, Евгений согласился, что Светлане будет лучше отравиться в Адыгею. Правда, он так и не избавился от мысли, что его предали, бросили в трудную минуту. Еще одна монета упала в копилку его разочарований. Но в госпитале Жене было не до переживаний. Он боролся за жизнь. И его борьба увенчалась успехом.
Евгения перевели в палату выздоравливающих. Здесь у народа настроение было даже хуже, чем у только поступивших. Все чувствовали себя здоровыми, хотели домой, мучились и томились в больничных стенах, где воздух пропах лекарствами.
Позвонил Серега Захаров, поинтересовался, как у Жени дела.
- Светка без меня в Адыгею укатила, - проскулил Евгений.
- Нормальный поступок. Она же тебе сказала, что поездки – ее настоящая жизнь. И что ее планы должны сбываться. Я бы сильно удивился, если бы Светлана отменила путешествие. У тебя все есть? Может передачку сообразить?
- Передачка – это всегда хорошо. Серега, положи в нее волшебную палочку.
- Может еще скатерть-самобранку? Или сапоги-скороходы? Не много ты хочешь?
Наступил счастливый миг, когда лечащий врач зашла в палату и сообщила с радостной улыбкой:
- У меня для вас приятное известие. Пришли результаты второго теста. Ковида нет у…, - она назвала несколько фамилий, в том числе Евгения.
Оставалось сделать третий, контрольный тест. Но все знали, что это формальность. Просто без третьего больничный не закроют, на работу нельзя будет выйти.
В тот же день с термальных источников вернулась «предательница».
- Ой, я такая счастливая, такая счастливая, - тараторила она по телефону. – Ты даже себе не представляешь! Когда холод минус десять, а ты окунаешься в горячий бассейн – это нечто. Я даже передать не могу ощущения обычными словами. Обещала главному редактору статью написать про путешествие. Прочитаешь потом. А ты когда из госпиталя выходишь? Через пару дней? Великолепно! Тебя ждет бурная ночь! Даже несколько бурных ночей! Женечка, будешь доволен!
Встреча Евгения и Светланы после его выписки действительно получилась незабываемой. Три дня они не вылезали из постели. Женя израсходовал накопившиеся отгулы. И в Крым они поехали в том же году, в августе. Но сначала произошло несколько событий.