Он был обычным полосатым котом, рожденным от подвальной кошки. Правда, его усатая мама удачно попала под крышу к добрым Двум Лапам, и потому его котячество прошло в сытости и тепле. Но та, что взяла его, была уже совсем не молодой, и её двуногие котята были совсем не такие добрые. А потому забрали только Лимму — маму Василия, а всех её детей раздали тем, кто взял. Так началась нелёгкая жизнь кота Василия.
Двуногие привыкли, что кошки — это кто-то для них. И думают, что мы ограничены только своей жизнью. Но мы — фамильяры, у нас есть свой собственный человек, и есть свои способы узнавать и рассказывать множество историй, о которых вы и не подозревали. Я, если что, Бозя, если вы не поняли по тону моего повествования, но есть что рассказать и у Туны, и у моей капризной старшей сестрицы.
Я, кстати, считаю, что лапы у вас всё-таки четыре, просто вы ходить правильно не умеете. Но Урсула и Туна вас уже приучили, что вы Две Лапы или двуногие, поэтому так мы и оставим.
Урсула обещала вам сюрприз, и вот — мои черные лапы несут его вам. Теперь мы, все три, будем рассказывать вам кошачьи истории. Некоторые из них кончатся хорошо, некоторые, на первый взгляд, не очень, но у вас получится прикоснуться к знаниям фамильяров, и сделать так, чтобы жизнь усатых и мохнатых стала лучше. Была фамильяром и Туна, но об этом она расскажет сама, в следующий раз.
А мы вернёмся к Василию. Он был, по вашим меркам, совсем обычный кот. С белыми как у Туны лапами, белой грудкой, и чуть-чуть зеленоватыми глазами. Его полосатый хвост привлекал немного двуногого внимания, и мало кто хотел себе такого кота. Так что среди всех котят Лиммы он был последним, кого забрали.
И так те, у кого осталась Лимма, устали, как им казалось, «раздавать котят», что совсем-совсем не посмотрели, кому отдают бедного Васю. Котёнок сразу попал в руки к большому и страшному двуногому котёнку, а тот взял, посмотрел на него и сказал:
— Васька будешь! Как прошлый.
Это было его первое имя. Так что для нас он так и остался Василием. Это Туне повезло, её нарекала правильная двуногая, наша. А тот кот в этом отношении удачи не имел, зато имел кое в чем другом. Но обо всём по порядку. Сразу же, как Василия забрали, его повезли далеко-далеко: ближе этим Двум Лапам никто уже котов не отдавал, потому что все знали, какие они. Но маленький двуногий котёнок и его большая мама очень хотели хоть кого-нибудь, поэтому и добрались до Василия.
Спасать кого-нибудь с улицы им не нравилось:
— А вдруг блохи? Викочка, нам не нужны блохи, нам нужен чистый домашний котик! — так она говорила, пока маленький возмущался:
— Пушистого хочу! Я у нас пушистого видел, ходит по улице, давай его возьмём, этот Вася мне не нравится!
— Пушистого котёнка я к твоему дню рождения не нашла. Ну прости меня, маленькая, в следующий раз обязательно найду!
Вася был умным котёнком, и уже в свои четыре месяца понимал двуногую речь. Поэтому он понял, что эти Две Лапы ему не друзья. Он попытался вырваться из цепких лап двуногого котёнка и отчаянно замяукал. Но то ли его не поняли, то ли решили не понимать, как решили не слушать, о чем говорят «добрые руки». С Васей вместе отдали переносной домик, и несмотря на зубы, когти и громкие «Мяу!», все равно туда посадили.
Так начался долгий-долгий путь. Порой домиком с Васей обо что-нибудь ударяли, один раз у него даже почти получилось сбежать, но большая белая лапа старшей плохой Двуногой поймала его за загривок, и удержала. А потом снова посадила в собранный домик. И уж как он ни бился об его стенки, больше уронить не получилось.
Когда они, наконец, прибыли на место, двуногий дом оказался большой. Вася не стал выходить из своего, но чуть-чуть вынул нос, осмотрелся. Тут было много укрытий, и не было ничего на окнах, как у нас, чтобы мешать ему убежать. Но он всё-таки был котёнком, маленьким котом, а потому решил, что сможет стать для них хорошим. А если не получится — тогда уж и убежит.
И началась такая жизнь, какую даже Урсула Туне не пожелает. И за хвост таскала маленькая двуногая Василия, и усы однажды откусила железными зубами, и шерсть ему тоже кусала, чтобы была совсем короткая. И гонять по двуногому дому любила, а он слышал громогласное топ-топ-топ за своей спиной, и бежал. И однажды ему не повезло. Или, наоборот, повезло?
Уже совсем взрослым был Василий, почти как моя усатая сестра. И длинный хвост его подвел, помешал пробежать быстро. Дверь и хлопнула, Вася замяукал громко и жалобно, а маленькая двуногая только сказала:
— Мам, кот сломался. Хочу нового Васю!
А этого Васю двуногая большая вынесла из тёплого дома, отнесла туда, где другие коты были, и где было мокро и холодно, и там и оставила. К счастью, хвост хоть и болел, но не совсем покинул Васю, так что мог он и бегать, и кое-как терпеть. Но на улицах кошки куда злее Урсулы, нам всем не хватает еды и питья там, поэтому и чужаков те, кто не стал ничьим фамильяром, не любят. И от того места его прогнали грозным шипением и распушенной в холке шерстью.
Вася отправился искать новый дом, порой пытаясь куда-то спрятаться, порой едва не попадая под лапы грозных быстроногих зверей, которые носят в себе двуногих. И, наверное, долго домашний котик не протянул бы среди голода, холода и недружелюбных родичей. Но ему наконец повезло.
— Маленький! Кто тебя, бедолагу, выбросил?! Сразу же видно, что не уличный. Глазки чистые пока… а что с хвостом? Милый, подойди ко мне, я не обижу. У меня еда есть. Кыс-кыс-кыс-кыс, — позвала его совсем молодая двуногая, вроде нашей.
Василий пока еще верил Двум Лапам, хоть его ему и не нравились, так что он всё-таки подошел. Шерсть на голове у двуногой была светлая и длинная, и сама она ему показалась светом с неба. Она и правда положила перед ним еду, и немного подождала, пока он поест. А потом цепко взяла в передние лапы.
— Прости, маленький, но тебя лечить надо. Это будет не очень приятно, но зато потом ты будешь со мной жить. Ты хочешь со мной жить? Меня Света зовут, а как мы тебя назовём? Как-то тебя, наверное, звали, но раз ты на улице оказался, тебе другое имя нужно. На удачу.
Вася почувствовал тепло, и понял, что совсем продрог. Он жалобно мяукнул, потому что хвост еще болел, но не стал от Светы убегать. Только посмотрел на её глаза, такие же зеленоватые, как у него, и замурлыкал тихонько.
— Бедный ты мой хороший, — покачала головой Света. — Ладно, Тишкой будешь. Мурлыкаешь тихонько потому что. Пойдём, тебя к ветеринару надо, и прямо сейчас. А то не дай боги хвост воспалится, или еще чего…
И хотя ему правда было больно у теринара, Вася понимал, что Света его так лечит. И продолжал мурлыкать. И ни одного теринара не покусал, хотя иногда хотелось, прямо как того двуного котёнка. Но он и его не кусал, а тут тем более не стал. Мурчал только: так болело меньше. Зато сразу от Теринара, его, с перемотанным хвостом, и новом переносном домике, внесли туда, где жила Света.
Он сначала увидел и у нее тоже маленького двуногого котёнка, и двух других мохнатых. Гавкальника и кота. И думал было убежать, но маленький подошел к Свете и спросил:
— Мама, а можно я котика поглажу?
— Дай ему руку понюхать, милый. Если мордочкой потрется, то можно. Но осторожно, котика сегодня лечили. Да и вообще, досталось ему, кажись. Я его Тишкой назвала…
Маленький кивнул, почти как большой, медленно подошел к Васе, и протянул свою лапу. От неё пахло кошачьей едой и чем-то растущим в земле, а не противным-липким, так что Вася осторожно обнюхал её, и слегка потерся мордой. А двуногий котёнок слегка-слегка его погладил по голове.
Так Вася понял, что теперь у него в самом деле есть дом. И стал Тишкой. А маленький двуногий оказался Максом, и именно его фамильяром стал Вася-Тишка, и благодаря этому смог рассказать о себе нам.
Сейчас Тиша уже совсем большой кот, и его маленький двуногий тоже стал большим. Но они не расстались. Ушли от Светы вдвоем, и живут вместе. Только с ними еще и две кошки: двуногая и четырехлапая. Но это совсем другая история.
А следующая к вам Туна придёт потом, и немножечко о себе расскажет! А у меня дела: мне надо мурчать моему Двуногому, которого Урсула зовёт Грозным. И ничего он не Грозный, он мягкий и гладит. И вкусное даёт, пустив меня к себе-высоко!
А вы Урсульи лапные письма еще читайте:
И нашу Двуногую тоже:
