Остальные мои друзья жили на другом конце города и виделись мы редко, но метко.
Стрекоза была дочкой милиционера и многим пошла в отца: дерзкая, смелая и хитрая. Я на ее фоне выглядела наивным одуванчиком.
Именно Стрекоза научила меня лазить по деревьям и прыгать по крышам гаражей. Она же показала мне что название кассеты не всегда соответствует ее содержанию. Мы смеялись, краснели, охали, но не могли оторваться от похождений рисованного мужчины и его дамы сердца.
К Стрекозе мы обычно приезжали с ночевкой, а иногда родители оставляли меня погостить у неё на несколько дней. Что примечательно — ответных визитов в моей памяти не сохранилось.
Дни со Стрекозой были наполнены играми в модную Sega. Мы до потери пульса спасали маленького Тарзана от тигра, уберегали пиксельного Алладина от стражников и вместе с маленьким Симбой бежали от стаи разъяренных буйволов.
Будни в семье Стрекозы — креветки и семечки с её папой по вечерам, ароматные обеды от ее мамы и бесконечные игры с огромным ротвейлером.
Я до сих пор не знаю, что произошло между нашими родителями. Наша дружба завершилась резко без права на амнистию. Одним днем в моей семье имя Стрекозы и её родителей стало запретным.
Пухлик — сын одной из лучших маминых подруг. Мы сидели рядом на горшках, ездили друг к другу в гости, вечерами болтали по телефону и проводили летние отпуска на море.
Пухлик просто был.
По телефону мы пели песню про черного кота, играли в слова и сочиняли глупые истории.
Все наши совместные приключения произошли на море. На фоне аморфного и послушного Пухли теперь я была настоящей оторвой.
Мы воевали с соседскими ребятами, а потом дружно отмывали соседскую беседку от томатного сока.
Таскали овощи с огорода и скидывали их в бочку с дождевой водой, проверяя как быстро вода выйдет из берегов и что быстрее пойдёт ко дну: огурец или кабачок.
Нам вечно влетало за мелкие шалости, но Пухлик всегда был моей опорой в любой заварушке.
Как-то мы попытались реабилитироваться перед хозяйкой дома. Пошли в огород и срезами там самую большую тыкву. Мы надеялись, что нас похвалят за своевременный сбор урожая. Но наш порыв никто не оценил: тыква оказывается была неспелой.
По утрам мы искали жуков-носорогов, днем купались в море, а вечерами осваивали магию бесконтактного подъема рук.
Наши мамы вечно твердили о том, какие мы слабенькие и болезненные. И мы старались их не разочаровать. Пухлик мучился с отитами, а я как-то перекупалась и несколько дней лежала с температурой.
Встречи в городе были для нас редкими и тягостными. Пухлик не любил гулять и не мог найти общий язык с Оторвой. Если же я приезжала в гости, то галантный Пухля не знал чем занять девочку в своей мальчишечьей берлоге. Он как будто бы забыл все наши летние похождения, где я не уступала мальчишкам ни в силе, ни в смекалке, ни в смелости.
Наше общение оборвалось вместе с дружбой мам. Как-то шестнадцатилетний Пухлик нагрянул к нам в гости. Большой угловатый с жидкими усиками он казался мне героем какой-то глупой американской комедии. Черная косуха с цепями и бандана удачно завершили комичный образ. В тот момент я уже была безнадежно влюблена в будущего мужа и возрождение детской дружбы не входило в ближайшие планы. Мы неловко побродили по району, попытались поискать общие интересы, и он уехал.
Мама рассказывала, что Пухлик с отличием закончил школу и поступил в ВУЗ на программиста. Как сложилась его дальнейшая судьба мне неизвестно.
***
Воспоминания об Оторве, Тихоне, Стрекозе и Пухлике навеки останутся светлым пятном в моем детстве.
Каждый из них был особенным и чему-то меня научил. Не знаю помнят ли они меня, но я бережно храню в памяти все наши беседы, игры и шалости.
***
Почитать другие истории: