Перед московской премьерой "Леса" Александр Николаевич Островский нервничал. Петербургский спектакль 1 ноября 1871 года прошёл неудачно, Федор Бурдин в роли Несчастливцева, как и предполагал автор, провалился, несмотря на подробнейшие письма с разъяснениями роли... но что толку разъяснять плохому актёру, что и как он должен играть? Если бы не болезнь Самойлова, Островский ни за что не дал бы согласие на это исполнение. Не понравилась столичной публике и Александра Читау - Гурмыжская. Критики ехидно писали, что она "не поняла образа помещицы", "всю роль свою пропела в одну уныло-пискливую ноту" и "вместо ханжи-развратницы, какой написал ее автор, изображает жеманницу, которая позирует на протяжении пяти актов..."
Фыркала и морщила носы столичная публика, избалованные завсегдатаи Александринского театра. Другое дело - родной Малый!.. Тем не менее, к распределению московских артистов Островский отнесся с предельной серьёзностью. А будущая исполнительница роли Раисы Павловны Гурмыжской во многом подсказала ему героиню "Леса" (так часто случалось в его творчестве, персонажи наделялись чертами тех, кто должен был их играть). Только бы играла именно она, ведь на неё и писался образ...
Младшая в актерской династии
Надежда Михайловна Медведева (1832-1899) родилась в артистической семье, насчитывавшей многочисленных представителей на московских сценах в течение 100 лет - её предки впервые вышли на подмостки в первой половине XVIII века. Дед Дмитрий Медведев служил в театре Медокса, мать Акулина Дмитриевна оставила сцену в 1822 году. Верная фамильным традициям, Акулина Медведева отдала дочь, семилетнюю Надю, в театральную школу, как было тогда принято - в балетный класс Ф. Н. Манохина и режиссера С. П. Соловьева. Именно они убедили Надю посвятить себя драматическому искусству, разглядев в девочке талант, отличный от дарования балерины. В то время еще не было таких жестких требований к физическим данным, и технику танца можно было совершенствовать, но все видели, что у Нади великолепно получалось наблюдать, выхватывая из жизни интересные типажи, забавные сценки - и показывать их, изображая самых разных людей. Педагоги не стали добиваться от девочки улучшения балетных результатов, и Медведева была переведена в драматический класс.
Еще будучи воспитанницей, она много выступала в учебных спектаклях (например, водевилях Кони "Титулярные советники" и "Что имеем не храним"; в "Горе от ума" играла Наталью Дмитриевну). Спектакли эти проходили большей частью в присутствии начальства училища, педагогов и артистов Малого театра. На юную Наденьку обратили внимание М. С. Щепкин, В. И. Живокини... другие признанные мастера. Их покорила искренность, детская непосредственность, которая останется в ней до самой старости, и которую так живо и смешно описывал потом Станиславский.
Вот случай из ее жизни. Надежда Михайловна под старость получила казенную пенсию, и ее благодарность выразилась в обожании Александра III. Когда он умер, больная старуха захотела непременно видеть привоз тела в Москву, но доктора считали всякое волнение опасным для ее больного сердца. Однако она так настаивала, что пришлось ее везти. В одном из домов на Мясницкой было снято окно, откуда можно было смотреть процессию. Рано утром повезли туда Надежду Михайловну со всем штатом докторов и близких. Когда показалась голова похоронной процессии и больная задрожала нервной дрожью, все были наготове. Один держал микстуру, чтобы лить ее в стакан, другой -- капли с рюмкой, третий -- нашатырный спирт. Все насторожились. Вдруг, неожиданно для всех, комната огласилась радостным, почти восторженным, детски-непосредственным восклицанием Надежды Михайловны: "Зад-то, зад-то какой!" Она увидела у кучера, сидевшего на козлах катафалка, широкий круглый зад в огромных, жестких складках армяка, и этот кучерской зад так захватил внимание талантливой актрисы, что она проглядела самый гроб... (Станиславский К.С. "Моя жизнь в искусстве")
Дебют, Одесса, дебют...
23 октября 1847 года актриса дебютировала на сцене Малого театра в роли Агнессы ("Школа женщин"), и имела большой успех. Все предсказывали молоденькой дебютантке большое будущее. Но пятнадцатилетней неопытной девушке сложно было тягаться с любимицами публики, завоевавшими признание упорным долголетним трудом. В 1849-м, по окончании училища, Медведева была принята в труппу Малого театра, оставаясь, по выражению рецензентов, "в чёрном теле". Выходила на сцену во второстепенных ролях в водевилях и комедиях, радуя москвичей "миловидной наружностью, звучным голосом, осмысленностью игры...", но для развития её дарования требовалась практика. Как набраться опыта без крупных, интересных ролей? Директор Императорских театров А. М. Гедеонов дал Медведевой хороший совет - отправиться в Одессу и поступить временно в труппу местного театра для приобретения навыка в сценическом искусстве.
В Одессе Наденька пробыла чуть больше года, и всё это время было триумфом молодой актрисы. Но она тосковала по Москве... Второе, уже очень громкое её появление на сцене Малого театра, состоялось в пьесе Иосифа Корженевского "Окно во втором этаже". Этот спектакль наконец доказал дирекции Малого, что в лице Надежды Медведевой он имеет актрису незаурядную, с мощным темпераментом и ярким характерным даром. С тех пор она уже не покидала Малого театра до самой смерти.
После Одессы артистке стали поручать драматические роли во французских мелодрамах, заполонивших русскую сцену того времени: Маритана («Испанский дворянин» Дюмануара и Деннери, 1856); Луиза и Люсиль (роли матери и дочери, исполняемые в один вечер — «Детский доктор» Анисе-Буржуа и Деннери, 1857), Серафина («Серафина Лафайль» Анисе-Буржуа и Лемуана, 1859). Несмотря на то, что мелодраматические приемы мешали естественности, к которой уже тогда стремилась Медведева, каждое представление с её участием превращалось под конец спектакля в овацию, обращённую лично ей.
"Природа, сочувствуя таланту артистки, даровала г-же Медведевой привлекательную наружность, соединенную с приятным и вместе с тем твердым голосом, с единственной в своем роде интонацией. Начиная с прекрасных черт лица и заканчивая ее маленькой правильной ножкой, вполне достойной башмачка Сандрильоны, она безукоризненно хороша, и стройный ее стан при величавой походке придает еще больше эффекта. В особенности замечательно выражение ее глаз: в них можно читать любовь и ненависть, мщение и презрение, и все различные страсти, одушевляющие ее в различных ролях..." (Г-ский Ф., "Несколько слов о г-же Медведевой, 1859).
В юности амплуа Медведевой было "инженю", с возрастом она перешла на роли ГРАНДАМ (франц. grande-dame означает "знатная дама"), то есть немолодых знатных женщин, как правило, красивых и величественных. А репертуар к тому времени из мелодраматического постепенно начинал тяготеть к бытовому. Надежда Михайловна моментально ухватилась за новое направление, к которому её всегда бессознательно тянуло. Характерные роли пожилых светских женщин, преимущественно в русском репертуаре, дали ей возможность проявить в полную силу те качества, которые оставались ранее не востребованы: "разнообразие и жизненную правдивость, яркую индивидуализацию образов, их цельность, глубину чувств, тонкий юмор, естественность, филигранную отделку деталей... "
Огромную роль в формировании Медведевой как художника и личности сыграл уже упомянутый М. С. Щепкин, заметивший девочку ещё в училище, и всегда поддерживавший её творческим и человеческим общением. В его доме она провела много счастливых и веселых дней, впитывая все традиции и уроки великого актера. Так она и говорила впоследствии, когда её спрашивали об учителях: сценическим мастерством обязана Щепкину, а лучшими ролями - Островскому.
"О, тётушка Раиса Павловна!.."
В первых постановках пьес Островского в Малом театре Медведева играла Турусину («На всякого мудреца довольно простоты», 1868), Огудалову («Бесприданница», 1878); Сосипатру Семеновну («Красавец-мужчина», 1882), Снафидину («Не от мира сего», 1885). Однако лучшей её работой стала Гурмыжская в "Лесе", написанная автором специально для неё.
"Лес" прошёл в Москве с грандиозным успехом. В 1885 году Островский вспоминал: «Этот спектакль ясно показал, что московская публика любит и ценит меня: когда после пятиактной моей пьесы „Лес“ я вышел на сцену, вся публика в театре встала, этой чести из всех русских литераторов удостоился только один я». Конечно же, в этом была и заслуга актеров, воплотивших замысел драматурга - Шумского (Счастливцев) и Надежды Медведевой. Её исполнение было сразу признано эталонным. В нём переливались яркими красками ханжество, скупость, страх перед собственной старостью, эгоизм, развращенность... и самое главное - лицемерие, виртуозное умение носить маску. В отличие от петербургского спектакля, здесь было абсолютно ясно, почему робкий юноша решился сжать в объятиях свою пятидесятилетнюю покровительницу.
Забавный факт... В 1873 году, уже очень взрослой женщиной, Медведева впервые вышла замуж за 23-летнего актера по фамилии Гайдуков (сценический псевдоним - Охотин). Многие злые языки начали острить, намекая на разницу в возрасте между Гурмыжской и Булановым... но ничего общего в личной жизни Надежды Михайловны и её героини, конечно же, не было. Гайдуков был неудачлив в актёрской карьере, из-за этого прикладывался к бутылке, но супруги любили друг друга, и жили тихим, спокойным браком, в котором родилась дочь Маша. Она тоже стала актрисой, есть даже сведения (очень обрывочные), что Мария Васильевна Гайдукова какое-то время играла в Художественном театре у Станиславского.
Уроки Медведевой
Надежда Михайловна, опираясь, как всегда, на палочку, входит в зал во время репетиции первого акта «Бесприданницы». Все присутствующие, в том числе и Константин Сергеевич, бросились встречать ее, усадили в кресло... В начале сцены Лариса говорит Карандышеву: "Уедемте, уедемте поскорее в деревню!" Надежда Михайловна перебивает меня на этих словах и говорит:
— Не так, Мария Федоровна, не так, голубчик! Начните сначала.
Повторяю несколько раз, и все ей не нравится. Я смущаюсь, волнуюсь, не могу понять, что именно ей не нравится, так как мне самой кажется, что я делаю все правильно.
Надежда Михайловна тяжело поднимается с кресла, подходит к самой сцене, облокачивается обеими руками и подзывает меня к себе.
— Милушка моя, ведь это не вы, а девушка из совершенно чужого вам мира, Лариса-то. Живет она в цыганском таборе. Мать у нее — вон какая подлюга! Видеть вам ее, да и всех этих Кнуровых, Вожеватовых противно. В городе пыль, шум, по булыжной мостовой дрожки трещат, телеги громыхают… Вы сидите на высоком берегу Волги, а перед вами разлив, далеко-далеко, на том берегу, тянутся поля, луга, лес… Тишина такая, красота… Волга… А по Волге-то этой пароходы идут. Паратов-то вот на таких же пароходах приезжал, и — нет его. Ничего нет. Ох, горько как вам, а? И вот, может, единственное спасение ваше в этой тишине, в лесах, в лугах, в простой мирной жизни, в деревне. Единственный, кто, может быть, помочь вам может, — вот этот плохонький женишок ваш, Карандышев, последняя зацепочка ваша… Поняли? (Из мемуаров М. Андреевой)
Уже из одного этого отрывка видно, как глубоко Медведева понимала суть драматургии Островского, и каким педагогическим чутьем обладала. Стоит ли удивляться, что именно ей принадлежит открытие величайшего таланта, которым по сей день гордится история русского театра - Марии Николаевны Ермоловой!
О том, как прощалась театральная Москва с Надеждой Михайловной Медведевой, умершей от диабета на острове Корфу, написал в 1899 году критик и фельетонист Влас Дорошевич. Только весёлым этот фельетон, увы, не назовёшь...
Приглашаем вас на комедию "Лес" и другие спектакли по произведениям А. Н. Островского!
Наш адрес: Москва, ул. Проходчиков, 2
АФИША И БИЛЕТЫ