Актрисы амплуа "комическая старуха" были в русском театре XIX века любимы и почитаемы. От них требовалось не только виртуозное мастерство, но и безграничное обаяние, способность к яркой импровизационной игре, глубокое понимание эксцентрики и гротеска (и их отличия от вульгарного "рассмешить"), вкус и чувство меры, но при этом — смелость и самоотречение. Для этих уникальных возрастных актрис писались персональные роли; зрители с нетерпением ждали появления на сцене своих "блистательных старушек", награждая их овациями и корзинами цветов. Маменьки, богатые тётушки, ловкие свахи, старые девы, кумушки, пожилые кокетки, выжившие из ума бабушки... сколько их было в истории русского театра! Вспоминают о них гораздо реже, чем об исполнителях главных ролей, но любой режиссёр подтвердит — сложно обойтись в труппе без одарённой актрисы "в характерах старых барынь и сварливых женщин".
С появлением пьес А. Н. Островского развитие амплуа получило серьёзный качественный рывок. У старших актрис возник целый репертуар: Василиса Перегриновна («Воспитанница»), Глумова («На всякого мудреца довольно простоты»), Чебоксарова («Бешеные деньги»), Афимья («Не так живи, как хочется»), Аграфена Платоновна («В чужом пиру похмелье»), Красавина («Праздничный сон — до обеда»), Антрыгина («Свои собаки грызутся, чужая не приставай»), Матрена («Горячее сердце») и другие. В отличие от простых и однозначных водевильных персонажей, эти героини были написаны так, что давали возможность играть живых лиц, со своим характером, привычками, биографией... Именно на этом репертуаре Островского расцвели великие таланты Елены Гусевой, Юлии Линской, Варвары Стрельской, Ольги Садовской.
Премьера спектакля "Счастливый день" по одноименной пьесе, написанной Островским в соавторстве с Николаем Соловьевым, состоялась в 1877 году, 28 октября — в Малом театре, 14 ноября — в Александринском. Ключевую роль Ольги Николаевны Сандыревой в Москве сыграла Софья Акимова (1824-1889), а в Петербурге — Александра Читау (1832-1912), блестящие "комические старухи" и любимицы публики. Кстати, не стоит воспринимать слово "старуха" буквально: чтобы выступать в этом амплуа, нужно было не состариться, а ИГРАТЬ возраст. Если актрисе на роли героини могло не исполниться еще двадцати лет, то "старухе" требовалось для перехода на соответствующие роли — около сорока. Правда, были и сценические долгожительницы (та же Стрельская, игравшая и в 80 лет), и те, кто играл одну роль на протяжении десятилетий, постепенно приближаясь к возрасту персонажа естественным путем.
Софья Акимова (Ребристова)
На момент московской премьеры "Счастливого дня" ей чуть больше 60 лет, и очень скоро она исчезнет со сцены. Некролог датирован 1889-м годом, но в последнее десятилетие Акимова страдала потерей памяти и распадом личности... Талантливая бытовая актриса, она сыграла на сцене Малого театра около 500 ролей. "Софья Павловна Акимова несомненно участвовала в создании знаменитого дружного ансамбля, поставившего Малый театр на высоту первостепенного европейского театра…" — писал о ней Немирович-Данченко.
Будущая артистка родилась в театральной семье, но поступать на сцену решила не сразу. По одним источникам, этот путь был подсказан ей замужеством (её избранником стал актёр А. Ф. Акимов), по другим — советом известной в то время артистки А. Т. Сабуровой, которая разглядела в ней драматическое дарование, и давала Софье уроки мастерства. Вопреки желанию семьи, Софья Павловна дебютировала в 1846 году во второстепенной роли Кутерминой (комедия в стихах "Благородный театр" М. Загоскина). Но здесь важно не то, что роль небольшая. Кутермина, по сюжету, дама в летах, а дебютантка была ещё совсем молодой женщиной. То ли собственным чутьем, то ли с помощью Сабуровой, у которой продолжала учиться, Акимова сразу поняла, на какой круг ролей ей лучше рассчитывать. Рецензенты отметили "осмысленность" ее игры, и театральное начальство одобрило ее поступление в труппу, но с оговоркой: "Принята лишь только за заслуги отца, и пусть не думает, что обладает хоть каким-то талантом".
Следующие 40 лет на сцене Малого оказались лучшим опровержением этого обидного и скоропалительного вердикта. Акимова великолепно сыграла все возрастные роли русской драмы — Фонвизина, Грибоедова, Гоголя... и это помимо водевилей, где создала целый ряд ярких, запоминающихся типов! Она выступала только в амплуа комических старух, но не знала себе в нём равных. Конечно, в дорежиссёрском театре было сложно удержаться от игры "на зал", желания обратить на себя внимание зрителя. Завоевав любовь публики, Акимова иногда позволяла себе развлекаться, смещая фокус внимания с главных героев на собственный персонаж.
"... в исполнении г-жи Акимовой в последнее время особенно стало бросаться в глаза желание смешить во что бы то ни стало, не разбирая средств... Артистка, например, с особенным удовольствием кричит на сцене благим матом; любит, что называется, поглумиться над исполняемой ролью (...) позволяет себе фарсы, которые, выходя за пределы изящного (...) должны быть отнесены к тому, о чём Аристотель писал как о непотребном в искусстве..." (Баженов А. Н., 1865 год)
Написанное, впрочем, относилось лишь к водевильным ролям в непритязательных спектаклях для отдыха и развлечения. Драматургия Островского требовала иного отношения, и Софья Акимова это прекрасно понимала. Она была образованной и чуткой женщиной, владела французским и немецким языками, помогала мужу переводить иностранные пьесы, и даже сама пробовала писать (переделка драмы "Мать и сын" ее авторства была принята к постановке, и довольно долго шла на сцене Малого театра).
Роль госпожи Сандыревой в "Счастливом дне" ещё не имела ни трактовок, ни традиции исполнения. Акимова волновалась, она часто жаловалась партнёрам: "Что-то схватит в горле, и кажется, что всю роль перезабыла..." Но всё удалось! Героиня оказалась простой, узнаваемой, и — гомерически смешной. "Стены театра буквально дрожали от неудержимого хохота и взрывов рукоплесканий при каждом появлении Софьи Павловны!" — вспоминал современник. Увы, играть осмысленно ей оставалось недолго...
Александра Огарёва (Читау)
"Многоуважаемый Николай Яковлевич, пьеса "Счастливый день" уже одобрена цензурой и Комитетом и пойдет в Петербурге... Я знаю петербургских актеров и уверен, что сыграна она будет плохо. Что делать! К этому, как и к журнальной брани, надо притерпеться..." — сетовал Островский в письме Соловьеву от 18 сентября 1877 года. Не секрет, что московских артистов великий драматург любил больше столичных, и часто был субъективен, как и все мы, в своих оценках...
Впрочем, на тот момент он мог и не знать, что пьеса будет сыграна в бенефис Александры Матвеевны Читау, давно известной ему по состоявшейся в 1853 году постановке "Не в свои сани не садись". Этот спектакль имел успех во многом благодаря актрисе: "... публика, ещё не знавшая, кто сможет заменить ей Самойлову {речь идет об умершей Вере Самойловой - Прим.} вдруг увидела перед собой артистку с талантом самобытным, не знающим никакого подражания, проникнутым задушевностью и чувством, а главное необыкновенно естественным и чисто русским!" Забавно, что последней похвалой рецензент наградил грузинку по происхождению, дочь бывшего управляющего имениями князя Багратиона по имени МАТОС ЧИТАВА, в 1820-е переехавшего в Петербург.
Александра Матосовна (Матвеевна) получила образование во французском пансионе, позже окончила петербургское императорское Театральное училище. Начала своё драматическое поприще в 1849 году, дебютируя в комедии "Своя семья, или Замужняя невеста", позже играла Мирандолину, Корделию, Нину Арбенину... Публике нравилась ее искренность, неприятие подчёркнутой театральности, способность глубоко проникаться содержанием роли и растворяться в персонаже, — без заученных движений, штампов и сценических уловок. Ей симпатизировали, считали её талантливой и умной актрисой... но не более. Подлинный расцвет Читау был связан с появившейся на сцене драматургией Островского.
В комедиях Островского ей попались живые человеческие элементы, и она из них создала живых людей, дышащих полной грудью, мыслящих, чувствующих и действующих по непременным законам природы... Сколько правды, сколько типичности, сколько женской натуры!.. Публика почувствовала всю эту истину и прелесть, и громкими рукоплесканиями приветствовала новый замечательный талант русской сцены... ("Первые исполнительницы в комедии Островского "Не в свои сани не садись", ЕИТ)
В отличие от Софьи Акимовой, Читау начинала в амплуа героини, но жизнь часто распоряжается по-своему. Общеизвестная версия гласит, что, выйдя замуж за гвардейского офицера М. И. Огарева, Читау, так ярко начавшая сценическую карьеру, покорилась полковым традициям, которые не допускали совмещения положений светской дамы и актрисы, и покинула сцену. На самом деле проходивший службу в лейб-гвардии Кирасирском полку Михаил Огарев вышел в отставку 5 января 1850 года в чине гвардии штабс-ротмистра "по домашним обстоятельствам". Покинув полк, он сделался статским чиновником Комитета государственного коннезаводства. Тогда-то он и увидел на сцене актрису, в которую без памяти влюбился. Он сразу же сделал предложение... и Сашенька не устояла. Михаил принадлежал к русской аристократии: сын пермского губернатора, выпускник Пажеского корпуса, бывший камер-паж государя, блестящий гвардеец и состоятельный помещик, красавец, внешне напоминавший Петра Первого!.. Их брак вообще мог бы не состояться, не отойди в мир иной отец Михаила, который ни за что не дал бы разрешения на союз сына с "актёркой" сомнительного происхождения. Приняв предложение руки и сердца, Читау ушла из театра, вернувшись на сцену любимой Александринки лишь в 1868 году — уже на роли "комической старухи". Жизнь с Огаревым оказалась несчастливой, но этот грустный сюжет достоин отдельного рассказа...
Лучшей ролью Александры Матвеевны после возвращения на сцену исследователи единодушно называют Мурзавецкую в "Волках и овцах" (1875). Меропа Давыдовна — фигура неординарная, своего рода гений лицемерия и ханжества, ей сродни не русские примитивные предприниматели, но воротилы мирового масштаба. Такой её и сыграла Читау. «Вся проникнутая ханжеством», как определили критики, она скрывала за ним железную волю, недюжинный ум, уменье легко и ловко манипулировать людьми. Злые языки поговаривали, что такая убедительность связана с тем, что в игре актрисы отражается её собственный характер, а также неприглядные обстоятельства частной жизни с Огарёвым. Но насколько это справедливо, не узнает уже никто... зато роль получилась изумительной.
Премьера "Счастливого дня" в Александринском театре явила поистине "звездный" состав. Сандырева исполнял лучший друг Островского Ф. А. Бурдин, Настю — М. Г. Савина, Шургина — К. А. Варламов, Иванова — Н. Ф. Сазонов, Михаленко — И. Ф. Горбунов. Игру Читау Островский оценил прохладно, обвинив её в излишней склонности к шаржу. При этом чуть позже заметил, что роль Ашметьевой в "Дикарке" (очередная пьеса в соавторстве с Соловьевым) нужно "категорически отдать Читау!" А кто, как ни он, понимал, что значит для спектакля нужный исполнитель?
Приглашаем вас на премьеру спектакля "Счастливый день" в Новом драматическом театре (Москва), которым откроется наш 49-й сезон!
БИЛЕТЫ ЗДЕСЬ