При благополучном стечении обстоятельств решения, принятые адмиралом фон Шпее 13 августа, в конечном итоге привели бы "Emden" в Атлантику и домой в Германию через мыс Доброй Надежды, в то время как остальная часть эскадры возвращалась бы домой более длинным маршрутом через Тихий океан и вокруг мыса Горн.
Остров Пасхи
Фатализм адмирала фон Шпее проявился в самом начале описываемого сомнительного предприятия. Будучи одним из немногих католиков в преимущественно протестантском корпусе немецких военно–морских офицеров, адмирал попросил в Понапе местного епископа прислать на корабли пастора исповедовать его самого и обоих его сыновей - Генриха, лейтенанта на борту "Gneisenau", и Отто, мичмана на борту "Nürnberg", из-за беспокойства о том, получат ли они снова доступ к причастию и когда это произойдет.
После того, как корабли были готовы к бою и отправились в путь, делу помогло то, что адмирал фон Шпее “не любил слишком много формальностей” и делал все, что мог, чтобы уменьшить социальное неравенство на кораблях эскадры. Одним махом он уравнял офицеров флота с палубными офицерами (Deckoffiziere). Последние, уникальные для немецкого военно-морского флота, выполняли задачи, возложенные на старших унтер-офицеров (NCO) и инженерно-технических офицеров в других флотах, и всегда были недовольны своим второсортным статусом.
Во время плавания по Тихому океану адмирал часто проводил учения. "Scharnhorst" и "Gneisenau" имитировали атаки друг против друга, а иногда и против своих угольщиков и судов снабжения, а также проводили учебные стрельбы по цели, буксируемой одним из их судов снабжения. Экипажи кораблей практически не нуждались в поощрениях и с большой ответственностью относились к проводимым учениям, поскольку все знали, что в любой момент эскадре, возможно, придется вступить в бой или спасаться бегством от превосходящих сил союзников. Та же угроза побудила адмирала фон Шпее заправлять свои корабли углем чаще, чем обычно, пополняя их бункеры всякий раз, когда уголь был доступен и условия это позволяли. Чтобы не запачкать свою униформу так, что ее невозможно было потом почистить, матросы ходили в “старой одежде, которую нельзя было использовать ни для каких других целей”, а “чтобы поднять всем настроение”, многие моряки превратили это событие в соревнование на “самый комичный” или “фантастический костюм".
В целом, серьезность положения эскадры не позволяла проявлять легкомыслие, но 10 сентября, когда корабли пересекли экватор, на кораблях провели церемонии, обычные во многих флотах, с членами экипажа, одетыми как Нептун и Тритон, “крестившими” всех на борту, кто впервые пересекал Экватор. После пересечения экватора учения возобновились в рамках подготовки к сражению, которое адмирал фон Шпее намеревался провести с противником у Самоа, которое перешло к союзникам в конце августа. Это было рискованное решение, поскольку там мог стоять на якоре линейный крейсер "Australia" – гораздо более крупный, быстроходный и мощный, чем "Scharnhorst" или "Gneisenau".
У берегов Самоа к величайшему разочарованию адмирал фон Шпее обнаружил, что “в гнезде не было военных кораблей союзников”, в то время как колония на берегу была занята силами новозеландцев, слишком многочисленными, чтобы их можно было выбить десантом. Адмирал решил не обстреливать столицу колонии Апиа, “опасаясь причинения вреда невинным людям” или “нанесения ущерба немецкой собственности”. Без всякой выгоды раскрыв местонахождение эскадры, он не стал задерживаться у Самоа. Когда в следующий раз крейсера пристали к берегу 22 сентября на Таити, населенном преимущественно французами, у него не было никаких сомнений относительно обстрела города Папеэте. Артиллерийский огонь с броненосных крейсеров сравнял с землей два жилых квартала и предприятия, потопил французскую канонерскую лодку "Zélée" и захваченный ею немецкий приз, а запаниковавшие местные чиновники подожгли склад, где находилось 40 000 тонн угля, чтобы они не попали в руки адмирала фон Шпее.
Центральную роль в поимке эскадры адмирала фон Шпее флотом союзников играла беспроводная телеграфная связь, иногда дополняемая спорадическими сообщениями, передаваемыми по подводному кабелю с различных островных аванпостов и из нейтральных портов. Потери средств связи обеими сторонами начались с немецкой радиостанции на острове Яп в Западной Каролине, уничтоженной 12 августа артиллерийским огнем с британского броненосного крейсера «Minotaur», и британской кабельной станции на острове Фаннинг (Табуаэран), уничтожение которой десантом с "Nürnbergа" в начале сентября прервало на две недели прямое сообщение Канады с Австралией и Новой Зеландией.
С другой стороны, беспроводная связь позволила немецкой восточноазиатской эскадре координировать регулярные поставки угля, что было крайне важно для пересечения крупнейшего океана, не имея надежных баз на своем пути. Благодаря радиосвязи адмирал фон Шпее организовывал своевременные пополнения трюмов своих собственных угольщиков и других кораблей, нанятых через немецкого консула в Гонолулу. К несчастью для офицеров и экипажей эскадры, других припасов было явно недостаточно, а пополнение их - случайным.
Через три месяца после отплытия из Циндао и через шесть недель после пополнения запасов на Марианских островах команды кораблей начали испытывать нехватку самых необходимых предметов. По словам Почхаммера, к концу сентября “мыло стало дефицитом, и с тех пор мы мылись, используя вместо него песок и соду”. Курильщики, которые берегли свои запасы табака, были менее осторожны со своим запасом спичек: на борту "Gneisenau" они предотвратили спичечный кризис, изготовив электрическую зажигалку для кают-компании.
Надо сказать, что поведение адмирала и его офицеров свидетельствовало о том, что, хотя условия на борту становились все более спартанскими, они были далеки от отчаяния. Немцы продолжали покупать или выменивать у островитян свежее мясо, фрукты и овощи, а когда они реквизировали деньги или магазины, принадлежащие вражескому правительству (например, на Маркизских островах Франции, их следующей остановке после Таити), они добросовестно оставляли владельцам расписку. Краткое пребывание эскадры на незащищенных Маркизских островах также принесло экипажам “небольшое расслабление”, и для большинства из членов команд это был первый контакт с сушей после Понапе двумя месяцами ранее. Позже Почхаммер вспоминал, что военные корабли приобрели вид Ноева ковчега после экспедиций за фуражом на берег. “Голуби летали вокруг, куры кудахтали в корзинах с углем, а у маленьких черных поросят был маленький [угольный] бункер в полном распоряжении”. Описывая ту же сцену в письме домой, лейтенант “Gneisenau" Генрих фон Шпее сообщил своей матери, что "условия жизни довольно примитивные и тесновато, но это не страшно”. К сожалению, еда и вода на Маркизских островах пришлись по вкусу не всем морякам. Если до этого момента экипажи кораблей были “практически свободны от каких-либо серьезных заболеваний”, двое матросов умерли от “небольшой эпидемии дизентерии”, как только эскадра направилась к своей следующей остановке, острову Пасхи.
На острове Пасхи "Scharnhorst", "Gneisenau" и "Nürnberg" впервые встретились с легкими крейсерами "Leipzig" и "Dresden", которые ещё совсем недавно курсировали у западного и восточного побережий Южной Америки соответственно. И снова адмирал фон Шпее использовал беспроводную связь, для организации данного рандеву кораблей, которое в противном случае было бы невозможным. Адмирал связался с "Leipzig" и "Dresden" на расстоянии примерно 3000 миль (4800 км), когда каждый из них и корабли эскадры Шпее находились на расстоянии 1500 миль (2400 км) от острова Пасхи. Угольщики и суда снабжения, груженные топливом и провизией, прибыли к месту встречи из Вальпараисо в нейтральном Чили. Как и рандеву на Марианских островах через неделю после начала войны, рандеву кораблей Шпее на острове Пасхи собрало в общей сложности пять военных кораблей и семь судов снабжения и угольщиков. Корабли снабжения пробыли там с 12 по 14 октября, а броненосные крейсера оставались там до 19 октября. Немцы с удивлением обнаружили, что жители изолированного острова Пасхи, являющегося чилийским владением, мало что знали о войне.
Единственными иностранцами на острове были участники британской экспедиции, изучавшей таинственные каменные статуи острова. Адмирал без труда приобрел крупный рогатый скот и овец у местного владельца ранчо британского происхождения, который даже принял чек в качестве оплаты за скот. К несчастью для немцев, штормовое море, длившееся всю неделю, усложнило работу по пополнению запасов боевых кораблей. “Из всех наших так называемых периодов отдыха наше пребывание на острове Пасхи... было, безусловно, самым неприятным”, - вспоминал позже Почхаммер, потому что “продолжительная юго-западная зыбь заставляла нас качаться день и ночь, швыряя корабли друг о друга и препятствуя погрузке угля, спуску на воду и подъему лодок, а также наши коммуникации с сушей”. Во время этих операций несколько человек получили ранения, в том числе лейтенант с "Dresden", который сломал ногу. Он и другие тяжелые пациенты, а также те, кто еще не избавился от дизентерии, подхваченной на Маркизских островах, были признаны неспособными продолжать службу в эскадре. Лейтенант Генрих Шнайдер с "Dresden" позже отметил иронию судьбы в том, что эти сорок "тяжелобольных" моряков, отправленных в Вальпараисо на борту судна снабжения "Yorck", в то время вызывали жалость у своих товарищей по кораблю. Сорок моряков, отправленных с острова Пасхи для лечения в госпиталь в Чили, оказались счастливчиками, когда два месяца спустя очень немногие из их товарищей выжили в битве за Фолклендские острова.
Продолжение следует