Две Тани, две подруги. Жили рядом, сидели в школе за одной партой. Отличницами не были, но учились с удовольствием и без троек.
Таня Максимова (Татьяна Первая) и Таня Порошина (Татьяна Вторая) всегда рядом, всегда вместе. Не сговариваясь, сшили на выпускной вечер розовые платья, остальные девочки были в белых. Учителя окрестили их Розочками.
После школы обе поступили в институт: Первая – в педагогический, а Вторая – в энергетический. Будучи студентками, о дружбе своей не забывали. Вместе веселились на студенческих вечерах, ходили на танцы в Дом учителя. В кино, в театр, прогуляться по городу, и всегда вместе.
Танечка Максимова вышла замуж, через год уже гуляла на свадьбе у Танечки Порошиной.
Студенческие годы как-то уж очень быстро пролетели, пришло время прощаться. Максимова с семьёй (дочке Маше год исполнился) уехала в Киргизию, Порошина с мужем – в Белоруссию.
Годы шли. Шли и письма из Киргизии в Белоруссию, а из Белоруссии в Киргизию. Виделись подруги редко, но когда оказывались в родном городе, то непременно встречались.
За разговорами незаметно пролетало время, и снова расставание…
*****
На одну из таких встреч Таня Максимова приехала в сопровождении мужа. Дима вёл жену под руки, Таня едва передвигала ноги. Таня Порошина бросилась навстречу подруге:
- Танечка, милая, что случилось? Почему я ничего не знаю, что с тобой?
- Давай присядем, подружка. А ты, Дима, иди. Мы тут одни как-нибудь справимся. Иди!
Остались вдвоём за столиком в дальнем углу любимого ресторана.
- Вот, Таня, какая я теперь стала! Обидно, только начала обувь на высоких каблуках носить, а тут эта болячка присосалась. Да, милая моя, эта болезнь. Врачи говорят, что будет только хуже, каблуков мне не видать, как и собственных ушей.
Заболела я ещё в Киргизии. Сначала на работу всё спихивали, мол, нервы. Потом появилась боязнь толпы, общественного транспорта, яркого света. Дома пока хожу вроде бы нормально. А на улице шагу боюсь ступить.
Вот вернулись из Киргизии, квартиру бросили, живём у Димкиной матери с двумя детьми в двухкомнатной квартире. Пока перспектив никаких.
У моих тоже тесно, братики детей нарожали, а жилья никак не добьются. Да и ладно, вот здоровье только…
Выслушав подругу, Таня заплакала. Она всегда немного завидовала Тане Максимовой: отец военный, в Венгрии служил; мама – домохозяйка, спокойная, добрая. В доме у Максимовых круглый год фрукты и свежие овощи с рынка.
Дима, муж Тани, из артистической семьи, дирижёр симфонического оркестра. Дочка Маша учится в хореографическом училище.
Сидя рядом с подругой, Таня корила себя за эту мелкую зависть. Сама себе была противна! Поделилась с подругой, а Танечка Максимова весело рассмеялась:
- Дурища ты, Танька! Я ведь тоже тебе завидовала. Ты – красивая, ноги из ушей, а кудри твои рыжие всех моих ухажёров с ума сводили! Ты хоть знаешь, скольких поклонников у меня увела? А-а-а-а, не знаешь!
Мы же девочки, а девочкам свойственно завидовать подругам. Вернее это даже и не зависть, а «примерка чужой жизни, внешности, даже способностей на себя.
Ты выбрось из головы свои мысли. Моя болезнь – это следствие какой-то техногенной катастрофы, что-то с водой питьевой приключилось. Ты здесь ни при чём.
*****
Болезнь Тани Первой прогрессировала. Слава Богу, что дома всё было хорошо, несмотря на тесноту, ворчание свекрови, проблемы с учёбой дочери, частыми простудами младшего Борьки.
А вот у Тани Второй семейная жизнь разладилась. Муж долго собирался, а собравшись, уехал в Польшу на заработки. Как Таня и предполагала, уехал надолго, забыв про жену и дочек. Началась другая жизнь.
Таня Порошина не умела считать деньги. Сколько бы денег не получила Таня, они исчезали в первую неделю после появления в её кошельке. На восьмой день Татьяна начинала считать, как ей прожить до зарплаты (до аванса).
Женщина раскладывала деньги по конвертам, подписывая каждый – статья расхода, количество средств. Но это не помогало, через несколько дней Татьяна обращалась к коллегам, одалживая то 25 рублей, то 50.
Потом отдавала долги, денег снова не хватало то до аванса, то до зарплаты.
*****
Как-то вечером раздался звонок. Таня Порошина подняла трубку, звонила подруга Танечка.
- Таня, мне срочно нужно лекарство, оно у вас в Белоруссии, говорят, продаётся. Здесь, у нас, его не смогли достать, в Москве Диме обещали, но долго ждать нужно, а мне ждать нельзя. Сможешь достать?
- Я попробую, но обещать ничего не могу, ты уж извини!
На том и порешили.
Но следом раздался ещё один звонок, который изменил всю жизнь и Тани Второй и Тани Первой. Звонил близкий друг Тани Андрей:
- Танечка, извини, милая, но мне срочно нужны деньги. Ты должна мне триста пятьдесят рублей. Помнишь?
- Андрюша, конечно помню. Но у меня нет сейчас таких денег. Может, подождёшь?
- Подожду, неделю! Ни минутой больше! Чао!– Андрей повесил трубку.
Таня схватилась за голову! Где она возьмёт такие деньги? В кошельке – десятка, в конвертах – чуть больше пятидесяти. Что делать?
Ночью Татьяне не спалось, до сна ли тут! Вдруг, она вспомнила о просьбе подруги…
*****
Это решение было необдуманным, скоропалительным, но Таня не видела в ту ночь другого выхода, не искала. Ей нужно было отдать деньги здоровому, крепкому молодому человеку. Она отдала деньги, доверенные ей больной и беспомощной женщиной, её подругой!
Лекарство, конечно, Таня Порошина достать не смогла, да и денег, не принадлежащих ей, не было.
Сначала женщина звонила подруге, врала, что скоро лекарство привезут из Польши. Откладывала дату его получения то на месяц, то на неделю.
Постепенно звонки подруге почти прекратились, сказать ей правду Таня не смогла. Совесть её мучила и днём и ночью.
Позвонила мама Тани Максимовой. Она не стала слушать, что ей ответят на другом конце провода. Она сказала всё, что должна была сказать, и Таня выслушала маму подруги, не перебивая.
- Простите меня, тётя Люба, - только и смогла вымолвить она.
*****
Деньги Татьяна Порошина, конечно, нашла и отправила бывшей подруге. Таня Максимова её не простила.
Когда Татьяна бывает в родном городе, она, встречая знакомых, всегда расспрашивает, как живут Максимовы. Только вот переступить порог их дома, она не смеет. Не смеет, потому что знает, что нет прощения людям, которые продают и предают самых близких людей.