Кольца плотно обхватывают пальцы, браслет ёрзает на левом запястье и устраивается, как жирный кот. Асмодей терпеливо сидит на холодном песке освещённый умирающей луной. Орландо в задумчивости поглаживает приобретения, будто стараясь задобрить. Повернулся к фамильяру и спросил отрешённо:
— Скажи, а святые предметы имеют память?
— Что?
— Ну, они меня могли запомнить?
— Не не, я про «святые», что это вообще значит?
— Вещи, которые принадлежали пророкам и подвижникам.
— Без понятия.
Орландо кивнул, провёл пальцами по рукояти скьявоны и резко ударил перед собой. Словно рубя призрачным мечом. Замер с рукой отведённой в сторону, замедленно выпрямился и посмотрел на пустую ладонь. На мгновение почудилось, что пальцы стиснули нечто твёрдое, но это лишь наваждение.
— Готов?
— Да... я готов.
Асмодей припал к земле, активно дёргая задом, прыгнул на Орландо. Чёрные лапки ударили в грудь и... воздух превратился в снег. Ночь сменил дневной свет. Орландо резво развернулся и глухо выругался. На другом конце заснеженной поляны стоит домик ведьм, но дверь вырвана, а на крыльце расположился Терц.
Заметив гостя великан поднялся, что-то крикнул в дом и величаво двинулся навстречу. Проламывается через наст, как исполинский зубр, переходя на бег. Руки двигаются вдоль корпуса с пугающей мощью и плавностью. Легионер мчится, как камень из требушета. Орландо судорожно оглянулся на Асмодея, но тот пропал...
Огромный кулак ударил в лицо, костяшки скользнули по лбу, но даже так парня отшвырнуло в снег. Покатило погружая, как в белую пену. Кажется, хрустнула шея. Ударился об нечто под снегом, подбросило через плечо и приземлился на ноги. Пронесло ещё пару метров, оставляя две широкие борозды.
Орландо шумно выдохнул, отхаркнул кровь с лопнувшей губы. Терц налетает, нанося широкий удар, от которого увернётся даже паралитик. В глазах гвозденосца пляшут огни безумной ярости. Парень в отчаянии махнул скьявоной, клинок вспорол кожу на плече, но гигант даже не заметил. Кровь плеснула широким шлейфом на снег, выжгла глубокую борозду. Удар отбросил парня к лесу.
Внутри нечто сломалось с продирающим хрустом и тут же срослось. Что было куда больнее... Орландо взвыл сквозь сцепленные зубы, поднялся пошатываясь, чтобы увидеть летящий в лицо кулак. Качнулся в сторону, удар прошёл над плечом, а скьявона полоснула под локтем.
Кипящая кровь хлестанула фонтаном, резко остановилась. Терц задумчиво тряхнул кистью и оскалился.
— Почему ты не умираешь? Мелочь.
— Да так... просто бьёшь как девка...
— А...
Серия коротких ударов в корпус и челюсть, быстрых настолько, что перед глазами смазываются. Голова дёрнулась, и подбородок почти поменялся местами с макушкой. Орландо откинулся назад, завалился, падая на лопатки... в последний миг расставил ноги и с усилием выпрямился. Кольца вертятся с такой скоростью, что из-под них тянет дымом и палёным мясом.
— А ты стал крепче? — Пробормотал Терц, делая особо мощный замах, от которого под одеждой вздулись и застыли горы мышц.
Кулак устремился в лицо мечника с опаздывающим свистом, разросся, перекрывая мир. Орландо качнулся навстречу, скользнул под руку и вогнал скьявону в грудь исполина. Чуть левее от центра, клинок скрежетнул по гвоздю и влажным треском вышел из спины. Терц замер с вытянутой рукой, недоумённо глядя на оскалившегося Орландо. Проворачивающего клинок в ране.
— Ты думаешь, меня это убьёт?
— Нет, — прорычал Орландо, — просто надеюсь сделать больно.
— Похвально.
— Где женщины?!
— А тебе какая уже разница?
Удар тыльной стороной ладони отшвырнул в снег, где Орландо и остался лежать, жадно хватая ртом воздух и глядя в белёсое небо. Терц задумчиво постучал кончиком пальца по рукояти скьявоны, взялся и потянул отшвырнуть.
— Верни ему меч.
Холодный голос полоснул по ушам ледяной бритвой. Гвозденосец обернулся. Серкано выходит из дома поигрывая спадой, морозный ветерок играет волосами и глубоким воротом рубахи. Креспо одет в простые штаны и высокие сапоги, пояс перехвачен полосой сиреневого шёлка. При каждом шаге ворот распахивает сильнее и открывает пласты грудных мышц с массивным крестиком.
— Ба... проснулся-таки!
— Я не спал, было интересно посмотреть, что он запомнил из моих уроков.
— И как?
— Я разочарован.
— О, да ладно... — Просипел Орландо, поднимаясь из снега и отряхиваясь левой рукой. — Ты учил меня фехтовать, а не сражаться с полубогами. Последнему я научился сам и уж поверь, справляюсь лучше, чем кто-либо.
— Ну... — протянул Терц, тыча в парня большим пальцем, — он всё ещё жив, так что...
— Верни ему меч. — Процедил Серкано.
Глаза помолодевшего наставника разгораются кровавым светом, уголки губ подрагивают, оттягиваясь к ушам. Стали видны острые клыки, слишком длинные для человека.
— Где женщины?! — Процедил Орландо, шагая к нему.
— А не всё ли ровно?
— Говори, а то потом уже не сможешь.
Терц захохотал, вырвал скьявону из груди и без замаха швырнул хозяину. Орландо вскинул правую руку навстречу и... подаренный клинок отлетел в снопе искр. Серкано замер, как от удара под дых, глаза округлились. В руке исходит паром причудливый клинок обломанным остриём, отчего оно раздвоено, как язык змеи. Метал покрыт бороздчатым узором, характерным для дамасской стали высшей пробы. Линии будто живут собственной жизнью, плывут и складываются в письмена пустыни.
Орландо плавно крутанул кистью и клинок вспорол воздух с мелодичным шелестом. На губах заплясала хищная улыбка.
— Я так и знал, он меня не забыл!