Опираясь на теорию Гераклита, Сократ приходит к тому, что если прав Протагор, то всякая вещь, каковой кажется, такой и становится для нас в действительности. Но ближайшие же рассуждения показывают уязвимость этой идеи.
"...Остались же у нас сновидения и болезни, особенно же помешательства... Ты ведь знаешь, что во всех этих случаях недавно разобранное утверждение как раз опровергается, так как в высшей степени ложны наши ощущения, рожденные при этом, и то, что каждому кажется каким-то, далеко не таково на самом деле, но совсем напротив, из того, что кажется, ничто не существует..."
Теэтет соглашается - "... по правде сказать, я не мог бы спорить, что в помешательстве или в бреду люди не заблуждаются, воображая себя кто богом, а кто как бы летающей птицей."
Сократ указывает, что это подобно состоянию неразличимости сна и яви, и ничто не мешает нам принять наш разговор за сон также, как сон может показаться явью.
И Сократ задает вопрос, - какие же доказательства истинности одного из таких мнений (спящего или в помешательстве и т. п.) можно привести?
Пытаясь ответить на этот вопрос за сторонников Протагора, Сократ рассуждает о взаимодействии сущностей, опираясь на все те же выводы из теории Гераклита. Для примера он рассматривает ощущение вкуса вина, возникающее для него, когда он здоров и когда болен.
"Значит, все, что по своей природе может что-то производить, сталкиваясь со здоровым Сократом, будет взаимодействовать с одним человеком, а когда я болен, то как бы с другим..."
"... И в обоих случаях я, страдающий, и то, действующее, произведем разные следствия..."
"... Когда я здоров и пью вино, оно мне кажется приятным и сладким..."
"... Ведь, как мы уже договорились, действующее и страдающее произвели сладость и ощущение, одновременно несущиеся в разные стороны: ощущение, предназначенное для страдающего, делает язык ощущающим, а сладость, направляясь к вину, заставляет его быть сладким и казаться..."
"... Когда же я болен, то, по правде говоря, вино, во-первых, застает уже не того же самого человека..."
"... Стало быть, выпитое вино и такой Сократ вместе произведут уже иное: для языка - ощущение горечи, а для вина - возникающую и несущуюся горечь, и вино станет уже не горечью, но горьким, а я - не ощущением, но ощущающим..."
"... И я не остаюсь таким же, как был, и вино не будет таким, как было..."
"... И нам остается, если мы существуем или становимся, существовать или становиться друг для друга... так что если кто скажет "нечто есть", то он должен добавить, для чего "есть", от чего "есть" ... и тоже самое, если он говорит "становится". Само же по себе что-то существующее или становящееся ни сам он не должен называть, ни другому позволять это делать..."
"... Стало быть, если действующее на меня существует для меня, а не для кого-то другого, то и ощущаю его только я, а другой - нет..."
"... и, согласно Протагору, я судья всем существующим для меня вещам, что они существуют, и не существующим, что они не существуют..."
"...так если суд мой непогрешим и я не ошибаюсь в своих мыслях о существующем и становящемся, как же могу я не знать того, что ощущаю?..."
Если, действующее и страдающие, в каждое мгновение существуют лищь друг для друга, то не може быть и иного знания, кроме того, которое дано в ощущениях, порождённых их взаимодействием, и оно субъективно.
"... Стало быть, ты превосходно сказал, что знание есть не что иное, как ощущение, и это совпадает с утверждениями тех, кто вслед за Гомером, Гераклитом и всем этим племенем полагает, будто все течет, словно река, или вслед за Протагором, мудрейшим из мудрецов, считает мерой всех вещей человека, или вслед за Теэтетом, что ощущение данных, в данном состоянии пребывающих людей и становится знанием..."
Положение о том, что для ощущающего, все мгновенно становится таким, каким кажется, опровергнуть посредством ощущений не представляется возможным. Однако оно по-прежнему кажется крайне сомнительным.
Сократ с насмешкой замечает, что в таком случае любая скотина - мера всех вещей и оказывается в мудрости не ниже всех людей и богов. Но в защиту истины, все-таки отвергает способ аргументации, спекулирующий возмутительными доводами.
Сократ переходит к анализу ощущений по отношению к памяти, и он задает Теэтету, наводящий на мысль вопрос - "... если мы будем слушать речь чужеземцев, не зная языка, то скажем ли мы, что не слышим того, что они произносят, или что и слышим и знаем, о чем они говорят? И также, не зная их письма, будем ли мы утверждать, глядя на буквы, что их не видим или же что знаем их, поскольку видим?"
Теэтет отвечает - "По крайней мере, Сократ, мы бы сказали, что знаем то, что мы в них видим и слышим. Во втором случае это очертания и цвет букв — их мы видим и знаем; а в первом — высота или низкость звуков: мы ее слышим, и тем самым она нам известна. Того же, чему обучают грамматики и переводчики, мы не ощущаем ни зрением, ни слухом и не знаем."
Таким образом, знание не может заключаться в одних лишь ощущениях, но, по крайней мере, часть его пренадлежит нашей памяти. Далее смысл рассуждения таков: поскольку ранее было принято, что ощущение есть знание, то в отсутствии ощущения знания нет и, если мы, закрыв глаза и уши, не ощущаем вещи, то мы их больше не знаем. И Сократ продолжает:
"... возможно ли, чтобы кто-то, что-то узнав и сохраняя это в памяти, не знал бы того самого, что помнит, в то самое мгновение когда он помнит?..."
"... Увидевший же и узнавший то, что видит, ведь и закрыв глаза, помнит это, но уже не видит. Не так ли?..."
"... А "не видит" — значит "не знает", коль скоро "видит" означает "знает"?..."
"... Так разве не выходит, что, зная нечто и еще помня об этом, он уже не знает этого, поскольку не видит..."
"... Очевидно, выходит что-то невозможное, если допустить, что знание и ощущение — одно и то же..."
"... Стало быть, нужно признать, что они различны?"
Далее Сократ показывает, что рассмотрение знания, как ощущения приводит к его градации. Если не исключать ощущения полностью, но частично, то возникает различная степень знания, по отношению к степени ощущения (знать наполовину, знать вблизи и издалека, знать отчетливо и расплывчато, основательно и слегка). Что еще больше запутывает определение знания, т. к. то, о чем существует знание, полагается чем-то объективным и однозначным, и мы либо знаем это, либо нет.
Но, возвращаясь к положению Протагора, Сократ вновь находит аргументы, которые, как он полагает, должны были бы быть высказаны в его защиту.
Память не тождественна ощущениям, - говорит он, и потому она не может претендовать на знание (память - о том, что было и чего уже не существует), а степени ощущений - это всего лишь часть бесчисленного множества изменений, которые постоянно претерпевает ощущающий и предмет ощущения (если кто-то, закрыв глаза, не видит вещи, и считает, что их нет, то их в действительности нет для него). Смысл же идей Протагора (Сократ говорит от лица Протагора) на самом деле в том, что одно знание может быть лучше другого, но ничуть не истиннее.
Присоединяйтесь к группе в телеграм:
Продолжение в статье: