Фотографию для обряда Алевтина Петровна стащила из прихожей, попросив у соседки соли. В коридоре у Белкиных стояли стекленные полки книжного шкафа, не слишком, кстати, востребованного. Постепенно за стекло стали ставить всякое приятное – подаренные родственниками открытки, номера телефонов экстренных служб и памятные фотографии. На одной из них была изображена Оленька. Не одна, конечно, а с одноклассницами. Но тут уж Алевтина справится – вырежет нужное лицо ножницами, и дело с концом.
С волосами ей тоже повезло – Белкины не были фанатами чистоты. В коридоре стояла небольшая тумба, на которую Оленька, выбегая, кинула расческу, полную волос. Что это были ее волосы, было совершенно очевидно. У матери были волосы средней длины, до плеч, выкрашенные хной. А у Оли – длинные русые, тут не перепутаешь. Все складывалось как нельзя лучше – еще немного, и эти противные Белкины ответят за все свои грехи.
Грехи Алевтина Петровна записывала в отдельную книжечку, чтобы не забыть, а то последнее время ее стала подводить память. Например, на прошлой неделе мать семейства отказалась пустить пенсионерку в гости, смотреть сериал. Сослалась на занятость. В результате старушка пропустила все самое интересное. А за неделю до этого два раза поздоровалась без почтения, сказала, что спешит. Ну куда это годится? Зло должно быть наказано. Подумав так, Алевтина Петровна уже хотела отправиться в магазин за последним ингредиентом. Но Белкина остановила ее в дверях.
- Алевтина Петровна, а соль?! Вы же за ней приходили, вот, я насыпала. Кстати, я тут пирожок испекла, завернула вам кусочек по-соседски. Вы не против?
Подлизывается, наверное, силу мою почуяла, подумала начинающая ведьма преклонных лет. Пирог взяла, но от плана своего отказываться не собиралась. Больно жирно будет этим Белкиным, если оставить их без наказания.
Свечи, которые были предпоследней необходимой составляющей обряда, можно было купить в любом хозяйственном магазине. Они стоили-то копейки, это можно было позволить себе даже с пенсии. Хуже было с кольцом. Нужно было еще обручальное кольцо, а сама Алевтина Петровна никогда замужем не была, не сложилось.
- Ну ничего, и у них не сложится! У Ольки точно не сложится, я уж постараюсь! – проворчала она, спускаясь вниз по лестнице. Если обручального кольца нет, значит, надо его купить. В ломбарде, например. Для этого и пенсии не жалко. А потом можно будет занять. У тех же Белкиных, например.
Правда, по условиям задачки кольцо должно было принадлежать очень несчастливой женщине. И ни в коем случае нельзя было брать кольцо женщины, удачливой в Амурных делах – это бы испортило весь эффект. Но в этом плане ломбард был идеальным решением. Разве счастливые женщины ходят в ломбарды? Алевтина Петровна внимательно рассматривала выставленные на продажу вещи. Дороговато, конечно, но ничего, сойдет… Так, куда я шла?
Алевтина Петровна вернулась домой, зашла в свою одинокую, неухоженную квартиру. Лампочка на кухне перегорела, было темно, но тем лучше для ритуала. За окном отчетливо была видна луна. Растущая луна! Алевтина Петровна достала свечи, волосы, фотографию, кольцо, и начала свое черное дело… Никогда Оленька теперь не выйдет замуж, останется одна, навсегда одна… Ни один мужчина не посмотрит на нее, не подарит ни цветочка… Одиночество, лютое одиночество и горькие женские слезы будут карой этим омерзительным Белкиным!
- Оль, как у тебя это получается, за тобой мужики табунами ходят, а ты … ну извини уж, но обычная женщина, не Мисс Мира.
- Да я и сама не знаю, колдовство какое-то! – отмахнулась Оля.
Она и сама знала, что никогда не была красавицей в классическом смысле слова – в этом не было никакого смысла. Зачем напрягаться, создавая идеальную архитектуру брови или дополнительный объем «молодых» губ, если вокруг тебя и без этого вихри и водовороты энергии? В юности носила кожанки, темные очки на пол-лица, короткие волосы зачесывала рукой назад, слегка намочив пальцы – этого вполне хватало. Однокурсники смотрели с обожанием и с интересом, взрослые мужчины тоже заглядывались. Ну а как не заглядеться на молодую, дерзкую девчонку, внутри которой чувствовался озорной чертик, обещавший приключение? А мужчины эти в глубине души оставались хоть взрослыми, но мальчиками.
Потом перешла на объемные пальто и широкие рубашки, цветные платки повязывала, словно галстуки. Выглядела стильно и не пошло, интеллигентно даже. Нравилась мужчинам, уставшим от вечных требований девочек в рюшах, и в глубине души искавших в женщинах ровню. С людьми сходилась жарко и активно, и если где-то собиралась веселая компания, всегда находилась в ее центре. Все думали – умеет вливаться. Но некоторые замечали – она и есть воронка водоворота. В одной из таких компаний вдруг появился иностранец, шикарный мужчина, намекающий своим видом на безбедную жизнь и непростое восточное происхождение. Вокруг него вились и брюнетки, и блондинки, капризничали, топали ножкой, просились в кафе, хотели восточной сказки. Он за всеми ухаживал, никому не отказывал. Оля секунду подумала, как выделиться на фоне этих цветов… и предложила ему ночную прогулку по городу под дождем, благо, было лето. Я, мол, культуролог, знаток города, и мне очень нужно вам кое-что показать и рассказать. Вы согласны на приключение? Тогда берите с собой бутылку вина, зонт, встречаемся у памятника такому-то. Мужчина удивился, но согласился.
В том, что этот «восточный» влюбился, обрушив на Олю весь запас ненашенской страсти, вы, конечно, не сомневались. Через месяц они съехались. Через два – поженились. Через три Оля уехала на родину своего мужчины, закутавшись в паранджу. Не в платок, а именно в паранджу по всем правилам, хотя он и не настаивал. Но это ограничение свободы, довольно тоскливое для нашей женщины, ее не волновало. Это было просто приключение, растянувшееся на пять лет. Несмотря на паранджу, у Оли был интернет, где она тут же обосновалась с курсами «замуж за рубеж». Учила девочек охмурять иностранцев. Но то, что Оле было щедро отсыпано от природы, передать за деньги не удавалось. С этим нужно было родиться. Через пять лет восточные традиции Оле надоели, и она вернулась домой, умудрившись убежать с ребенком на руках, что для той странный было большим везением – обычно дети там оставались с отцами.
Дома внезапно решила обриться налысо и покрыться татуировками – в знак отречения от старой жизни. Мол, пошел весь этот Восток… Пока делала татуировки, закрутила с татуировщиком. Он был невротик с искусственными рожками на лбу, ему нравились лысые отчаянные женщины без будущего, готовые бросить свою жизнь в топку зависимостей. Под его чутким руководством Оля много поделала татуировки сама, но ничего у нее не получалось толком. Он ругался и не хотел тратить деньги. Волосы отросли, любовь прошла, и женщина решила остепениться.
Однажды Оля почувствовала, что готова снова выйти на охоту. Короткую стрижку она дополнила строгим брючным деловым костюмом и белоснежной рубашкой. Посчитала, что оставшихся денег хватает на стаканчик крутого кофе. И встала с этим кофе у одного из самых престижных офисов города. Он шел в своих мыслях с таким же стаканчиком, скучающий, свежеразведенный. Она попросила: дай прикурить? И все заверте… К тому моменту, когда он понял, что к офисным сотрудникам она отношения не имеет, влюбился уже по уши.
Она ничего не просила – ни цветов, ни колец, ни шубу. Но попросила доступ к почте и деловой переписке. Он пожал плечами, но дал. Она, немного освоившись с основными терминами и языком, основала курсы инфобизнеса. Знания Оли были поверхностными и отрывочными, она, что называется, нахваталась по верхам. Но я же говорила, что она всегда оказывалась в центре водоворота? Ей верили.
Оля потом много чем еще занималась. Продавала цветы, сдавала в аренду деревенские избы, консультировала по правильному питанию и грамотному имиджу… То ее видели в Калининграде, то в Смоленске, то в Москве, то в Хургаде, а кто-то говорил, что она вообще уехала на Аляску. На самом деле, конечно, никакой Аляске не было. Оля уехала домой, в глушь, в провинцию, и там поспорила с кем-то на крупную сумму денег, что снова выйдет замуж.
- С ребенком от иностранного гражданина? Без нормальной профессии? Без жилья? Ты на себя посмотри! – возмущался тот, тыча в морщинки и выпуклости.
- Легко! – ответила Оля. – Дай мне пару месяцев.
Она подсела на диету, облачилась в интригующий черный плащ, и раздобыла у кого-то фотоаппарат, с которым походила на журналистку. В таком виде проникла на аэродром, где продавали в виде подарков полеты. Обещала написать про них статью, наделать фото… Ей поверили. И даже пообещали один полет бесплатно.
Через пару часов Оля уже заглядывала в глаза самому свободному и импозантному мужчине в компании.
- Слушай, тут такое дело. Мне случайно достался бесплатный полет на самолете, с возможностью самому попилотировать. А одной лететь – не тот фасон. Может, у тебя есть время?
- Есть! – откликнулся взрослый мальчик. Через три месяца они поженились…
- Ну и чертовка! Как ты это делаешь? Ты, наверное, до самой смерти будешь замуж выходить! – возмущались подруги.
- А это кто? – спрашивал у мамы маленький мальчик, с интересом рассматривая семейные снимки. С фотографии на него смотрела молодая, красивая, с озорным огоньком в глазах женщина, и улыбалась.
- А это прабабка твоя, моя бабушка. Натерпелись мы все с ней, скажу тебе. До последнего вздоха за ней мужики табунами ходили, как будто им медом намазано. Семь раз замуж выходила. Это официально. С детьми, с больными родителями на руках – всем было плевать. Последний раз замуж вышла, когда с клюшкой ходила уже, да еще за мужика на 20 лет моложе. Украшения любила, обручальные кольца ей каждый муж дарил, и каждый раз вроде как замуж выходила навсегда, а на деле… У нее была целая коллекция этих колец. Правда, однажды у нас вскрыли квартиру и все украли, вынесли подчистую все ценности. Мама одно из колечек потом в ближайшем ломбарде видела, говорила в милиции, а они даже не стали связываться. Может, в доле были, я не знаю. Вот и осталась от твоей прабабки одна только фотография. Ну, еще память, конечно. Уж как она куролесила, я триста лет помнить буду…
