Это решение было самым трудным. Я знала, что обратного пути не будет. Кабала для меня в обмен на жизнь для Власова - иногда о цене не спорят. Я спорила, потому что чётко понимала, чего хочу.
- Нет, Олег Григорьевич, так точно не пойдёт. Вы сейчас не в том положении, чтобы угрожать или ставить условия. Если бы в вашей армии колдунов и экстрасенсов был человек, способный правильно срастить раздробленный позвоночник, вы бы не прислали ко мне Руслана Владимировича. Вам проще было бы ещё раз попытаться меня убить. Я же злая ведьма, я мстить буду за обиды. Извиняться вы не умеете, это ниже вашего достоинства. Признавать поражение вам тоже стыдно. А избавиться от меня вы не можете, потому что я вам нужна. Другой такой ведьмы нет. И не смотрите на меня так, мне известен ваш диагноз. Ходить вы никогда не будете. Под себя разве что. Никто, кроме меня, этого не исправит. Полагаю, это в корне меняет тон наших с вами взаимоотношений.
Этот разговор происходил в областной больнице на следующий день после того, как Белена подложила мне прощальную свинью. Очутившись в теле Власова, Мухин немедленно возжелал смерти, и мне пришлось превратить любимого в спящего красавца до тех пор, пока не найдётся решение для этой очередной проблемы. А проблема заключалась в том, что дух Толи исчез. Это было не подселение, а подмена - то же самое два года назад приключилось с Женькой, только по-другому. У Женьки подмена души случилась после того, как девочка фактически утонула, и водяной нечаянно подсунул её спасателям-перевёртышам не ту душу. А Власов не умирал - призванный дух Мухина просто вытеснил его из собственного тела в неизвестном направлении. Не знаю, как Белена это сделала, но без ведома на то и желания Алексея однозначно.
Весь предыдущий день и всю ночь я потратила на поиски ниточек, которые помогли бы мне отыскать утраченное. По всему выходило, что Власова больше нет. Есть физическая оболочка, голос, разум, но в памяти этого человека не осталось воспоминаний, которые принадлежали Анатолию. Совсем ничего. Моего любимого будто стёрли. А чужая душа жаждала ещё и тело прикончить. Я такой магии не знала. И Марфа её не знала - я перерыла все знания, какие имелись в моём арсенале.
Изабелла тоже увидела подмену, хотя и говорила, что не может различить, чужая душа у человека или своя. Ошибиться было сложно - от Власова всегда веяло спокойствием и надёжностью, а Мухин с первой же секунды подселения обдал нас волной холодного презрения. И визуально… Короче, девочка всё увидела собственными глазами и пришла в ужас. Способы достучаться до исчезнувшей души Власова мы искали вместе, но так и не нашли. Пришлось освобождать из заточения Фросю, чтобы она зашептала спящего Мухина, отговорив его умирать, но её шепотки тоже отскакивали от призванного духа, как горох от стены.
К утру я сдалась. Белена столетиями на дне своего болота практиковалась в переселении и подселении душ, а я такими знаниями и опытом не обладала. Зато ими могли обладать подручные Олега Карпунина - у него много знакомых колдунов, все разные, должен найтись хоть один, кто поможет мне вернуть Толю. На звонок с номера Изабеллы Олег Григорьевич не ответил, поэтому я позвонила со своего нового - телефоны и сим-карты мы с Власовым купили. И не Карпунину звонила, а Серебрянскому, потому что опасалась нахамить потенциальному благодетелю и всё испортить. Номер адвоката быстро нашёлся в Интернете, а сам Руслан Владимирович оказался человеком разумным и практичным. Моё намерение выставить собственные условия сотрудничества он счёл вполне оправданным и допустимым, а потом лично отвёз меня в областной центр на переговоры с Олегом Григорьевичем. На этих переговорах в больнице он тоже присутствовал - как же без адвоката-то?
- Современная медицина… - начал было Карпунин пафосно, но оборвал фразу и вздохнул. - Ладно. Чего ты хочешь?
- Доступ к вашим контактам и связям с людьми, которые обладают способностями к магии, - сразу же выдала я основное условие.
- Зачем?
Я не стала скрывать правду - всё равно ведь докопается.
- И ты не всесильна, - криво усмехнулся Карпунин.
Его накачали обезболивающими, поэтому разговаривал он с трудом. Там, на кладбище, когда по моей просьбе разгулялась стихия, Олег Григорьевич сидел в машине. Смерчем этот автомобиль валяло долго и основательно, поэтому пострадал Карпунин сильно - ему не только позвоночник повредило, были и другие серьёзные травмы. А водитель той машины вообще умер в «скорой», поэтому мне, можно сказать, повезло. Странное, конечно, везение, но если бы Олега Григорьевича не стало, мне искать помощи было бы негде.
- Никто не всесилен, - кисло отозвалась я. - Вы не встанете на ноги без моей помощи, а я не верну Власова без вашей. Теперь у нас есть почва для взаимовыгодного сотрудничества. Без шантажа, без угроз и без вашей бандитской распальцовки, от которой давно пора было избавиться.
Я грубила, да - имела право. Серебрянский не вмешивался. Мы с ним обстоятельно побеседовали, пока добирались из Мухино в областной центр. Руслан Владимирович тоже был в курсе увлечения своего клиента мистикой, сам никогда с паранормальным не сталкивался, но возможность существования магии допускал. Накануне днём в моём доме ему впервые представилась возможность собственными глазами увидеть гнев ведьмы. Это его впечатлило, но и только. Мне бы такое хладнокровие. Но главное - Серебрянский сам сказал, что Карпунин перегнул палку и не прав. В союзники адвокат мне вряд ли годился, потому что у него обязательства перед клиентом, но хотя бы стало понятно, что во враги Руслана Владимировича пока записывать рано.
Обсудить нам предстояло многое, а состояние Олега Григорьевича к долгим дискуссиям явно не располагало. Он поручил Серебрянскому составить контракт с пунктом о возможности дополнения в перспективе взаимно согласованных условий. С юридической точки зрения таким документом можно было разве что подтереться, но если человеку нужно соблюсти хотя бы видимость формальности, то кто я такая, чтобы спорить? Пусть будет контракт - мне без разницы, лишь бы его соблюдали обе стороны, а не только я. Немедленного исцеления я пообещать всё равно не могла - во-первых, очень много сил потратила на возню с Власовым, а во-вторых, такие повреждения, как у Карпунина, одним щелчком пальцев не устраняются. Там точно нужно было несколько сеансов с промежуточным восполнением сил. Это не экстренный случай, как было с обгоревшим Мироном, так что можно пожалеть себя и растянуть процесс.
Первая договорённость была достигнута на месте и без контракта. Я избавила Олега Григорьевича от шепотка Фроси и временно от боли в обмен на помощь Серебрянского в возвращении мне паспорта и автомобиля. В тот же день посмотрела и Женьку - девочка в норме, дух-подселенец в её ауре отсутствует, а по мелочи там несложной работы было на пять минут.
Вечером вернулась домой и обнаружила у себя во дворе коня - Пётр Семёнович вернулся. За Власовым всё это время приглядывали Фрося и Изабелла. Я просила звонить мне, если в его состоянии будут какие-то изменения, но ничего не изменилось. Больно было видеть его таким - беспомощным, неподвижным и будто неживым.
- Ну как же так-то? - горестно, чуть не плача смотрел на меня Семёныч. - Когда же тебе покой уже будет?
- После смерти, Пётр Семёнович, - вздохнула я. - Белена говорила, что ведьмы обречены на одиночество. Наверное, так оно и есть.
* * *
Ноябрь, декабрь, январь, февраль… Вопреки всем прогнозам, зима выдалась тёплой и снежной. Синоптики каждый день обещали грядущее похолодание и сильные морозы, но столбик термометра ни разу не опустился ниже отметки в минус пятнадцать, а снега навалило столько, что спецтехника давно уже перестала с ним справляться. Дороги чистили круглосуточно, да только толку в этом было мало. Широкие четырёхполосные трассы сузились до двух полос, в отдалённые населённые пункты проехать было крайне сложно, а если шёл мокрый снег, то ещё и без электричества приходилось сидеть - провода не выдерживали вес и рвались.
Я оставила Власова в Мухино. Дом по-прежнему принадлежал мне, потому что Пётр Семёнович отказывался принимать такой подарок - у него возраст, ему уже ничего не надо, а нам с Толей ещё детей растить. Оптимист. И Серёжка, который после выписки из больницы сам взвалил на себя роль дядиной сиделки, тоже оптимист. Вера этих двух мужчин в то, что я рано или поздно верну Власова, была непоколебимой. А моя постепенно сходила на нет.
За эти четыре месяца я успела проконсультироваться со всеми полезными знакомыми Карпунина. С кем-то по телефону, к кому-то ездила на личные встречи, кто-то приезжал в Мухино сам. Мотаться туда-сюда между населёнными пунктами по заснеженным дорогам и многочасовым пробкам было сложно, но я моталась. Всё сходилось к тому, что мои усилия бесполезны. Медиумы искали душу Власова в мире мёртвых, но не нашли. Глубокий гипноз результата не дал. Я даже в выгоревшем урочище была, причём неоднократно и не одна, но и там тоже ничего не было.
Лес, лагерь, охотхозяйство, деревня, избушка Белены на Змеиной горке, волшебный дуб - всё сгорело. И магия леса тоже исчезла. Леший на мой зов не пришёл, водяной не откликнулся, перевёртыши не прибежали. Ничего. Обычная зимняя пустошь, оставшаяся после пожара. Только чёрные остатки древесных стволов торчали вверх безмолвным частоколом, напоминая о том, что ещё совсем недавно здесь был лес. Огромное мёртвое пепелище от берега до берега.
Я разговаривала с покойной Пелагеей - помогла одна женщина-медиум. Выяснила, что чёрная душа Белены белой ещё не стала, и мёртвой ведьме даже на том свете покоя нет. Вернуться она хочет, мести жаждет и смерти моей. Пророчество для меня Пелагея не сделала - она подумала немного, а потом сказала, что я стою на очень сложном перепутье и выбор должна сделать сама. Можно подумать, я без неё этого не знала.
Марфу мы тоже вызывали. Послушали ещё раз сказку о переселении душ, о коварной болотной ведьме, о пришлых невестах… Ничего нового. Да, Пелагея предсказала Марфе, что у той ничего с упокоением Белены не выйдет. Должен расцвести живой цветок на мёртвом поле, а по-другому никак избавиться от злодейки не получится. Способ на время угомонить Белену есть - лишить её посмертного дара, чтобы силу неоткуда было черпать. А если Марфа при жизни не сможет это сделать, нужно наказ другой ведьме передать, но так, чтобы об этом не догадался никто. Или не ведьме, а колдуну. Незадолго до своей смерти Марфа говорила об этом с Назаром, но парень особого энтузиазма не выказал, поэтому и появилось письмо в медицинском контейнере - для того, кому это будет нужно.
Вызвали мы и Назара, но сразу же вернули его обратно, потому что он начал обзываться и проявлять агрессию. Да кого мы только не вызывали. Дарёна только не отозвалась, а про Авдея я вообще молчу - ему триста лет посмертия в облике упыря на психику не слишком положительно повлияли. А толку-то во всех этих разговорах?
- Отпусти его, - посоветовала мне медиум. - Нельзя мёртвый дух в живом теле удерживать. Он же злится. Изнутри тело точить будет, но выход всё равно найдёт.
Мухин и точил. Я не говорила Серёжке, что Власов медленно умирает, но он прекрасно видел, что целительные процедуры с каждым разом изнуряют меня всё сильнее. Подбадривал:
- Элька, ты справишься.
- Справлюсь, - соглашалась я, но всё больше склонялась к мысли о том, что всё это бесполезно. Худшей мести для меня Белена придумать просто не смогла бы.
Из Мухино мне пришлось перебраться в областной центр - в квартиру Мирона, где я была прописана. На этом настоял Олег Григорьевич, и этот пункт тоже содержался в нашем контракте. Карпунин уже давно вернулся к супруге - здоровый, полный сил и на своих ногах. Возможности этого человека в чём-то всё же были безграничными, пусть и не во всём. Юридические и финансовые проблемы, связанные с моим воскрешением, были решены в течение двух дней. Из больниц исчезли сведения о пребывании там Карпунина и о его травмах. В перестрелке на кладбище обвинили каких-то отморозков, по глупости и неосмотрительности решивших напасть на известного бизнесмена. Все негодяи погибли, обвинение предъявлять некому, дело закрыто. Артур Олегович тоже официально в психушке никогда не лежал, а просто поправлял пошатнувшееся здоровье в санаториях. В должности в областной администрации Артура не восстановили, но тёплое местечко в Вырвинске папаша для него нашёл - зарплата поменьше, но сыночек умеет находить источники левых доходов, так что не пропадёт. И Женьку очень быстро реабилитировали из психически больных в совершенно здоровые, после чего вернули матери - пусть родители дальше сами разбираются, кто и как будет детей содержать и воспитывать.
Меня от всего этого коробило. Да, я тоже не ангел. В агентстве Немигайлова я разводила одиноких стариков и старушек на ренту, подозревая, что в итоге пенсионеры не получат обещанного. Я понимала, что это бесчестно и противозаконно, но мне нужны были деньги, и формально к моей работе претензий никаких быть не могло. Даже это было мерзко, а смотреть, как Карпунины ловко раздают взятки налево и направо, выворачивая факты наизнанку и оставляя после себя ту историю, какая им выгодна - это вообще ужас. Но мне нужна была их помощь, поэтому пришлось засунуть своё мнение поглубже и помалкивать.
Деньги мне тоже были нужны. Устроиться на работу на последних месяцах беременности нереально, удалённая подработка ощутимый доход не гарантировала, а расходов было предостаточно. Я умею жить скромно, но машина требовала ремонта, много уходило на бензин, да и по мелочи сбережения тоже тратились быстро. Пользоваться средствами Власова было как-то неудобно, хотя на его карты регулярно поступали переводы из его же компании, которая успешно функционировала в руках хорошего управляющего. Просить денег у Карпуниных у меня язык бы не повернулся. Контрактом финансовая поддержка не предусматривалась.
По счастью или на беду, но после чудесного исцеления Олег Григорьевич решил «подарить» меня Мирону. За младшим сыном Карпунина уже ненавязчиво присматривали два экстрасенса, и нарушать анонимность было бы глупо, а о моих способностях Мирон осведомлён - вот и пусть пользуется. Защита от сглаза, порчи и проклятий, регулярные «осмотры», консультации, помощь при необходимости - ничего конкретного и сложного, но я обязана была по первому зову оказывать Мирону полный спектр магических услуг в меру своих возможностей.
У Мирона совести оказалось всё же больше, чем у его папаши. И ещё, как ни странно, имелось чувство вины. Проще говоря, пока Олег Григорьевич маячил в пределах видимости, Мирон был редкостной сволочью, а после отъезда отца снова стал относительно нормальным человеком. Хамелеон. Я была о нём лучшего мнения, но уж что есть, то есть. Зато он немедленно выделил мне скромное содержание на карманные расходы и задачами не нагружал. Фактически последние два месяца я была предоставлена самой себе, никто меня не контролировал, и можно было вплотную заняться решением собственных проблем. Одна только просьба у Мирона ко мне была за всё это время - заставить Алису поверить в то, что она хочет детей, а не идеальную фигуру. Ну да, империи ведь наследники нужны. Я сразу предупредила, что после такого вмешательства материнский инстинкт у Алисы не проснётся, и любить своих детей она никогда не будет.
- Пусть родит, а любить их буду я сам, - ответил на это Мирон.
Цинично и неприятно. Поскольку у Карпуниных имелась склонность обвинять меня во всех мыслимых и немыслимых грехах, я попросила Серебрянского составить ещё один условно официальный документ, в котором будет написано, что о последствиях магии я уведомляю Мирона заранее, и претензии мне потом никто не предъявит. Вот так, да - по горло наелась подлостью этой семейки.
* * *
- Эля, вам нужно лечь в стационар, - строго поджала губы мой доктор.
- Не нужно, - возразила я. - Я совершенно здорова.
- Вы на ногах еле держитесь и теряете вес. До родов две недели осталось. Вы понимаете, что в таком состоянии родить не сможете? У вас на это просто сил не будет. Не знаю, что у вас за проблемы, но так нельзя.
- Но с ребёнком-то всё хорошо. Сделаете кесарево, - равнодушно отозвалась я, не собираясь придумывать отговорки для совершенно чужого человека.
Доктор посмотрела на меня долгим взглядом и вздохнула.
- Направление я выпишу, а дальше сами думайте. Если угробите себя и ребёнка, вина в этом будет только ваша.
И она туда же. Все всегда пытаются снять с себя ответственность. Я могла бы вообще не ходить в эту поликлинику, но для живых людей придумано очень много правил и законов, несоблюдение которых потом икается досадными проблемами. Я и так пришла на первый приём уже на шестом месяце - мне из-за этого чуть мозг не выклевали.
Две недели… Совсем чуть-чуть осталось. Потом забот прибавится, а нужно будет продолжать поддерживать Власова в живом состоянии, потому что всё не может закончиться вот так. Должен быть выход. Это ведь магия - гибкая псевдонаука, в которой никто ничего не смыслит, но всегда находятся обходные пути и лазейки. Власов не может умереть. Не так. Не сейчас. Он должен увидеть сына. Должен взять его на руки и улыбнуться своей тёплой, нежной улыбкой. Должен сказать, что любит меня. Ещё хотя бы один раз. А если ничего этого не будет, тогда в чём смысл?
Оглавление: