- Уверен, что этого достаточно? Может, пошире раскрыть?
- Хотите, чтобы ваш козырь скопытился? Разрезы достаточно широкие, чтобы на исцеление тратилось много энергии, и она быстро истощилась. Так в самый раз.
- А если очнётся?
- Вырубим обратно. Олег Григорьевич, это просто девчонка. Да, она сильная. Да, её гнев может быть страшным, но я, знаете ли, и пострашнее видал. Если бы она умела управлять тем, чем владеет, нас бы прямо на ступенях её дома размазало. А она не умеет. Для меня это просто тело, которое нужно истощить настолько, чтобы оно стало похожим на овощ, но продолжало жить, пока в этом есть необходимость. Если Мегин сумеет договориться с хозяйкой леса, мы эту ведьмочку без особых проблем и усилий отправим на тот свет. Ну а если не сумеет, то будем держать её в таком состоянии, пока не добъёмся взаимовыгоды.
- Она точно нас не слышит?
- Да какая разница? Вы её боитесь что ли? Она же парализована. Если есть желание, можете даже её поиметь, она возразить не сможет.
- Да пошёл ты…
Я попыталась пошевелиться, но не смогла. Открыть глаза тоже не получилось. Моё собственное тело наотрез отказывалось мне подчиняться, потому что с ним что-то сделал Виктор Бес - это был его голос, он разговаривал с Карпуниным. Разрезы… Я ничего не чувствовала - ни боли, ни собственных сил. Если колдун нанёс мне раны, внутренняя магия будет их исцелять, пока не истощится полностью. Но это только собственный резерв целительных сил. Я, может, и не умею управлять всем, чем владею, но если есть возможность думать, значит, контролировать кое-что тоже смогу.
Козырь? Договориться с хозяйкой леса? Эти козлы решили произвести обмен - моя смерть в обмен на свободу Женьки от одержимости. Для Белены это уникальная возможность не портить отношения с природой - не она ведь меня убьёт. Для неё никакой ответственности не будет, Женька освободится, Карпунины срулят подальше от заповедных мест - всё красиво, все довольны результатом.
С Власовым что-то случилось. Что-то плохое. Он не отдал бы меня добровольно на растерзание этим мерзавцам. Его либо убили, либо обезвредили таким же способом, как и меня. Это какая-то магия. Тёмная магия, лишающая жертву способности двигаться, но сохраняющая сознание. Марфа тоже умела так делать - она заговаривала жертвенных животных, чтобы они во время ритуалов всё понимали, но не сопротивлялись. Кажется, где-то в моей памяти имелись и эти знания тоже.
В моей памяти много чего было, потому что там отложились и воспоминания земли. В волшебном лесу добраться до этих воспоминаний было проще, там земля помогала и указывала путь, а самой рыться в нагромождении фактов и видений было сложновато. Но я рылась. А что ещё было делать в моём положении? Я искала способ снять путы тёмного колдовства, потому что не хотела становиться жертвенной овцой во имя спасения кого-то, кому я ничего не должна. В тот момент я даже своего ребёнка в утробе не чувствовала, хотя должна была.
Пахло сырым подвалом, крысами и гнилой картошкой. Как-то в детстве мне доводилось забираться в подвал под старым многоквартирным домом, чтобы вытащить оттуда котёнка - там был точно такой же запах, только овощи в подобных подвалах не хранят. А в этом хранили.
Карпунин куда-то ушёл, а колдун остался. Он насвистывал какую-то знакомую мелодию и не отходил от меня ни на шаг - я постоянно его слышала. Это отвлекало, потому что было страшно. Мне нужно было найти способ обрести свободу, но непрестанный шум сводил все усилия на нет.
Мои утренние гости приходили не за помощью. Наверняка они уже тогда придумали этот жестокий план с торгами, но сначала им нужно было правильно оценить мои возможности. По этой причине нервничала Изабелла. И Мирон был мрачен тоже поэтому, но я всё поняла неправильно. А теперь всё встало на свои места. Карпунины не просят - они просто берут, что хотят.
Виктор перестал свистеть и сообщил:
- У тебя хорошая кожа. Гладкая и нежная. Жаль будет оставлять такую на съедение крысам.
«Будь ты проклят», - зло подумала я.
- Вот как? - задумчиво прозвучало в ответ. - Хм… Значит, разрезы всё-таки придётся расширить.
Я не чувствовала боли, но почти сразу после этого в ушах зазвенело, и мысли начали спутываться. Зря дала понять, что всё слышу. Могла бы лежать себе тихонько и думать, думать… А так снова потеряла сознание и драгоценное время. Очнулась от тошнотворного запаха крови - своей собственной. К горлу подкатил кислый ком, и я поняла, что сейчас захлебнусь этим комом, потому что не могу ни проглотить его, ни перевернуться, чтобы выплюнуть.
- Э, нет, детка, так не пойдёт, - снова прозвучал рядом ненавистный голос Виктора, и меня всё же уложили поудобнее, чтобы содержимое желудка вытекало изо рта самостоятельно.
Это было отвратительно, унизительно и гадко. Насколько циничным ублюдком нужно быть, чтобы проделывать такое с беременной женщиной, которая не сделала тебе ничего плохого? Да даже если бы и сделала - так нельзя. Я ведь живой человек.
- Пакуем её и везём на кладбище, - эхом разнёсся по подвалу голос Олега Карпунина.
- Всё срослось? - уточнил Бес.
- Вроде да. Он нас ждёт. Нужно эту дуру как-то по-особому грохнуть.
- Подарок богам смерти, - догадался Виктор. - Мне её на себе до тачки тащить что ли?
- Сейчас ребят пришлю, помогут, - пообещал Карпунин и снова исчез.
- Ну вот и всё, детка, - пропел мне в ухо колдун. - Я тебе не завидую. Мегин любит долгие и болезненные ритуалы. Я бы сделал всё быстро и без боли, но, увы, босс у нас сегодня он.
Ну вот и всё… Сил нет, разум телу не хозяин, на одном только внутреннем протесте далеко не убежишь, а помощи ждать неоткуда. Обидный и бессмысленный конец. Получить ведьмовской дар, так и не освоиться с ним до конца, а в итоге закончить свою жизнь как жертвенная курица - видимо, судьбе было угодно просто посмеяться надо мной, посулив больше, чем я достойна.
Свежий воздух, тишина, свет не проникает через закрытые веки - судя по отсутствию шума машин, на дворе стояла глубокая ночь. Надо мной издевались весь прошедший день. Оставалось надеяться, что они не тронули Власова, но если он так и не объявился, значит, надежды мало.
Меня погрузили в вонючий багажник дребезжащего старого автомобиля. Путешествие было на удивление долгим. Я-то думала, что речь идёт о городском кладбище, до которого рукой подать, но ошиблась. Зато получила небольшую отсрочку на то, чтобы немного поразмыслить. Попробовала призвать на помощь ветер - не получилось. Мысленный призыв будто бы на что-то твёрдое натолкнулся и осыпался разрозненными звуками по моему сознанию - так защита от колдовства работает, меня просто нейтрализовали во всех отношениях. Тело слабеть перестало - целительная магия затянула-таки оставленные в покое раны, но я этот процесс никак не контролировала, и поэтому снова оказалась слабой и беспомощной.
Двигатель авто стих. В лицо снова пахнуло свежим воздухом, наполненным горьковатым ароматом гниющей осенней листвы. Где-то совсем близко пискнула летучая мышь.
- Это чё такое было? - пробасил незнакомый голос.
- Мыши летучие, - пояснил Виктор. - Их здесь сейчас дохрена будет, так что тащи красотку вон туда, где огонёк горит, а потом сваливай, если страшно.
Не знаю, свалил незнакомец после того, как выполнил поручение, или нет - мне не до этого было. Слабенький магический резерв внутри меня свернулся в жёсткий клубок ещё до того, как я очутилась в яме, густо пахнущей сырой землей. Бережно опускать меня в эту яму никто не собирался - просто бросили бесцеремонно, как мешок с картошкой.
- Всё, дальше я сам. Спасибо.
Это был голос Мегина. Он доносился сверху, откуда теперь пахло ещё и расплавленным воском. При падении я приземлилась на спину - ничего не почувствовала, но ребёнку это вряд ли пошло на пользу. Звук уезжающих автомобилей, тяжёлые шаги, монотонный текст ритуального заклинания на латыни, запах крови и палёной шерсти, писк и шелест крыльев множества летучих мышей… Чувствительность вернулась, в один момент обрушив на меня такую волну нестерпимой боли, что хотелось кричать, но вопли жертвы в планы колдуна, видимо, не вписывались.
Я начала мысленно молиться. Известным и забытым богам, природе, высшим силам - кому угодно, лишь бы всё закончилось побыстрее. Меня будто били и изнутри рвали на куски одновременно. Смерть? Хорошо, пусть будет она, но только не эти бесконечные, невыносимые муки. Вот когда нужно терять сознание, но меня и этой возможности лишили - я начинала соскальзывать в спасительную тьму и немедленно выныривала обратно в реальность, потому что так нужно было для ритуала. Изо рта потекла кровь. Из носа, из ушей, из глаз… Кожа горела огнём. Мышцы скрутило одной продолжительной судорогой, от которой не было спасения. Это всё, финал. Ребёнку в такой мясорубке не выжить. И мне тоже.
Громкий звук, похожий на выстрел, остановил поток ритуальных слов. Всё стихло, даже гадкие перепончатокрылые перестали пищать в темноте. Боль отступила. Ветер швырнул мне в лицо аромат знакомого одеколона.
- Эля! Элька! Палыч, она здесь!
- Эля!
Власов и Серёжка. Я даже заплакала от счастья, но открыть глаза и пошевелиться по-прежнему не могла, потому что эти чары наложил не умерший только что Мегин, а Бес.
- Элечка, родная, милая моя… Потерпи, девочка. Боже, что они… Чёрт! Серый, помоги.
- Твою дивизию! Она хоть живая?
Власов прижался щекой к моему лицу и замер, прислушиваясь.
- Дышит, но слабо. Ноги перехвати, я здесь подниму.
Меня начали осторожно вытаскивать из ямы, но снова уронили, потому что раздался ещё один выстрел. Сергей вскрикнул и выматерился. Теперь выстрелы звучали совсем рядом - один, второй, третий… И вдалеке тоже. На фоне этой канонады напевно зазвучала латынь - голосом Виктора Беса.
«Да чтоб ты сдох!» - мысленно выкрикнула я, превозмогая нарастающую боль.
Он, кажется, сдох. Или просто замолчал. Или схлопотал шальную пулю. Так или иначе, но Витя Бес заткнулся и оставил меня в покое.
- Всё, я пустой, - сообщил Сергей. - Ща они нас накроют. Сyки, новую куртку испортили.
«Ветер-ветерок, помоги, ну пожалуйста!» - взмолилась я, понимая, что к святой земле с подобной просьбой обращаться бессмысленно.
- Это чё такое? - ошеломлённо прошептал Серёжка.
- Это Эля, - с нежностью в голосе ответил ему Власов и сделал последний выстрел. - Всё, я тоже по нулям.
- Палыч, это смерч.
- Вижу. Пригнись, идиот. И голову прикрой.
На лицо упали первые капли дождя - холодные, приятные. А потом разразилась буря с громом, градом, молниями, ливнем… Власов прикрывал меня собой и вздрагивал, когда в яму прилетали какие-нибудь обломки - ему было больно, я это знала, но остановить разбушевавшуюся стихию уже не могла.
В животе шевельнулся ребёнок - тихо, мягко, будто давая понять, что с ним всё в порядке. Мне вдруг стало так тепло и спокойно… Я не одна. Меня любят. Есть люди, которые по велению сердца готовы защищать Эльку Климову ценой своей жизни. Это дорого стоит. Многие ли из Карпуниных способны похвастаться таким богатством?
* * *
- Кочкин Дмитрий Антонович, Мегин Роман Васильевич, Беспопов Виктор Александрович…
- Беспопов? - переспросила я, поперхнувшись минералкой.
- Вам весело? - хмуро уточнил следователь. - Мне не очень. У меня три трупа с пулевыми, два огнестрела в реанимации, а вы над фамилиями хихикаете.
- Если я вам расскажу правду, вы всё равно не поверите. Ещё и психиатра ко мне пришлёте, - выдала я пророчество.
- А вы начните с того, почему числитесь пропавшей без вести, - устало предложил представитель Закона.
Это был тот самый следователь из областного управления, который летом разгребал дело о покушении на Мирона Карпунина. Власов сам ему позвонил, сообщил о перестрелке и сказал, что Глухова к этому делу даже близко подпускать нельзя, потому что он повязан с Олегом Карпуниным. О легенде мы с Толей и Серёжкой не договаривались - я на кладбище просто в очередной раз вырубилась, а пришла в себя уже в больничной палате.
Что я могла рассказать следователю? Да всё. Плевать. Надоело врать и изворачиваться. Я инсценировала утопление, потому что меня всё достало. После этого я пряталась в Лесном, пока меня не забрал оттуда Власов. Воскресать не хотела, но, увы, пришлось, потому что на горизонте снова нарисовались Карпунины, которых судьба регулярно присылает мне в наказание за какие-то непонятные грехи. Умолчала только о том, как заставила Серёжку и Власова раскапывать могилу Марфы - это к делу вообще отношения не имеет. А о том, что по моей вине сгорел дом Петра Семёновича, сказала.
Следователь сначала пытался что-то записывать в протокол, потом бросил это бесполезное занятие, с моего согласия включил диктофон, закинул ногу на ногу и позволил себе расслабиться.
- Вы надо мной издеваетесь? - невозмутимо осведомился он, когда я часа через три закончила свой увлекательный рассказ.
- Нет, - честно призналась я. - Мне просто лень выдумывать удобную для вас правду. Теперь можете сами её выдумать, а я, если понадобится, на суде расскажу вашу версию.
Он вздохнул, кисло поморщился, почесал правую бровь…
- А ну-ка покажите мне что-нибудь эдакое. Магическое.
Я показала. Поскольку с кладбища меня доставили прямиком в Мухинскую больницу, восстанавливались силы крайне медленно. Их запаса хватило только на то, чтобы заставить больничных тараканов, которых в подобных заведениях быть вроде как не должно, забраться на подоконник, выстроиться в тройное кольцо и водить хороводы в разные стороны, периодически меняя направления.
- Простите, но всю магию из меня вытянули кровопусканием, поэтому вот…
- Оxpенеть, - выразил следователь своё восхищение, после чего покинул палату и даже не попрощался.
Сразу после его ухода ко мне заглянул Власов, который временно квартировался в травматологии с трещиной в ключице и лёгким сотрясением мозга - на него на кладбище что-то тяжёлое упало.
- Всё в порядке? - встревоженно поинтересовался он.
- Понятия не имею, - честно ответила я, кивнув в сторону подоконника, где таракашки продолжали водить хороводы. - Он, кажется, прусаков недолюбливает.
Власов с обречённым видом прикрыл глаза и вздохнул.
- Элька, проблем ведь так ещё больше себе наживёшь.
- Но ты ведь всё равно будешь меня любить, да? - с невинным видом захлопала я ресницами.
- А у меня разве есть выбор? - усмехнулся он.
* * *
Буря продолжалась несколько часов - это мне Власов рассказал. Угомонилась стихия уже под утро, и тогда на место прибыли сотрудники МЧС и полиция - ночью кто-то сообщил им о стрельбе на старом кладбище в двадцати километрах от Мухино, где уже давно никого не хоронят. Смерч в этой местности в последний раз видели лет сто назад, поэтому природная аномалия привлекла внимание ещё и журналистов. От кладбища практически ничего не осталось, и сотрудникам спецслужб пришлось собирать трупы и искорёженные автомобили по окрестным лугам, одновременно гоняя оттуда любопытных папарацци.
Мегина умышленно и осознанно пристрелил Власов, за что ему светил нехилый срок. Второго колдуна настигла пуля кого-то из карпунинских ребят. Стреляли в темноте на звук и вспышки, поэтому виновных теперь будут определять эксперты. В общей сложности с места происшествия было вывезено три трупа, а ещё шесть человек, включая меня, Власова и Серёжку, с травмами разной степени тяжести загремели в травматологию. Нашу яму завалило ржавыми оградками, а сверху придавило деревом - если бы не служебные собаки, нас бы просто не нашли. Серёже утром сделали операцию - вынимали из плеча пулю, которая испортила новую куртку. В реанимации оказался и Олег Григорьевич Карпунин - ему перебило позвоночник. И сказать, что мне его жаль, я, простите, не могла.
- Как вы узнали, куда они меня повезут? - задала я Власову очень важный вопрос.
- Скажешь спасибо Изабелле, - улыбнулся он.
Оказывается, наступив на капсулу, подброшенную кем-то из колдунов, я просто исчезла. Не знаю, какое сложное заклятие чёрные колдуны умудрились затолкать в крошечное стеклянное зёрнышко, но оно сработало. Фактически меня похитили, но о способе спрашивать теперь было некого. Власов искал меня весь день. Господа Карпунины с доктором Фусенко и Изой из гостиницы съехали, Глухов посылал Толю куда подальше вместе с его претензиями - где искать концы, непонятно. А после обеда Изабелла сама приехала на такси. Дома она застала только Семёныча и толстого кота. Семёныч позвонил Серёжке. Тот уже добрался до своего жилья в областном центре, пообедал, принял душ и намеревался завалиться спать, но снова примчался в Мухино - меня выручать. Очень удачно к этому времени вернулся домой и Толя.
- Иза не глупая, у неё с приоритетами проблем нет, - похвалил Власов мою неожиданную спасительницу. - Элька, нужно с этим всем завязывать, иначе я поседею раньше, чем состарюсь. Ты бы видела себя там, на кладбище. Я думал, что опоздал.
- Но ты ведь не опоздал, - улыбнулась ему я, но сразу же сникла. - Толь, я не знаю, как это закончить. Забрать у Белены дарственную на землю - это понятно, а дальше-то что? Я понятия не имею, что собирались делать с бумагами колдуны. И ничего не делать тоже нельзя. Если Белена завладеет Женькой окончательно, она нас где угодно найдёт.
- Изабелла слышала, как Мегин говорил Олегу, что ведьма в Лесном сейчас сильно ослаблена из-за разделения духа, - сообщил он мне.
- И что? Я тоже на медовый пряник сейчас не тяну, - пожала я плечами в ответ. - Надо удрать отсюда, восстановить силы, подлечить тебя, а потом уже думать. Кстати, почему тебя не арестовали? Ты же человека убил.
- Пусть сначала ствол откопают, - безразлично отозвался он.
И мы сбежали. Мне тоже никто свободу передвижения не ограничивал, чувствовала я себя сносно, а когда удалось добраться до ближайшего леса, всё вообще стало замечательно.
- Элька, я не могу тебя потерять. Я этого не переживу, - ласково шептал мне Власов на лесной полянке под сенью зелёных сосен.
- Скажи, что любишь, - попросила я, мягко касаясь его губ своими.
- Люблю.
- И я тебя люблю.
- Правда?
- Угу.
- Выйдешь за меня?
- Нет.
- Почему?
- У меня паспорта нет.
Вот ради таких моментов и стоит жить. Нежность, взаимопонимание, покой. С покоем, правда, у нас на тот момент ещё оставались известные проблемы, но несколько минут блаженства и счастья позволить себе после всего пережитого мы могли.
Оглавление: