Иван шевельнулся в ночной тишине и тут же прикусил язык — разговаривать не хотелось вовсе. Василиса обвила его шею и ровно дышала, но он знал наперёд, что волчица мигом откликнется, стоит ему начать разговор. И хрупкое ощущение счастья улетучится, а всё и вся разъедающая вина захлестнёт с головой.
Когда она вот так молчала и прислушивалась к его дыханию и скрипам старого монастыря, было нетрудно представить, что рядом прежняя Василиса. Горячая и сумасбродная девушка, ради которой он нарушил собственные запреты и продолжал нарушать чужие. Иван очень скучал по той Василисе, а радость обладания её оболочкой быстро рассыпалась, когда девушка принималась рассуждать вслух, преданно и покорно, как мягкая трава под ногами. Принимая любую форму, кроме своей собственной.
Этой ночью она была особенно молчалива — наверняка животное чутьё подсказало, что хозяин расстраивается от их полуночных бесед. Прошлой ночью в придорожной гостинице она ещё пыталась как-то разговорить Ивана, а сейчас лишь мягко коснулась губами его плеча и уставилась в потолок. А потом прикрыла веки, но он знал, что она тоже не спала. Будто ждала чего-то, но не решалась спросить.
Близость их не утоляла, а изматывала, но держаться на расстоянии они оба тоже не могли.
Он осторожно поёрзал на куче соломы и снова вернулся мыслями к матушке Анне. Определить их в бывшую келью Василисы вряд ли было проявлением материнской заботы, но Василиса будто воспрянула в знакомой обстановке. Ещё до того, как они оказались в углу, на ворохе колючей травы, девушка со странным, сдержанным выражением прошлась вдоль стен, потрогала старые камни и бережно прислушалась в чему-то бесконечно далёкому.
Иван спросил, что она слышит, а Василиса тихо ответила — крики волчиц. Он не стал расспрашивать подробнее, а потянул её вниз, чтобы отвлечь и утешить. Ему тоже отчаянно нужно было смыть разочарование от монастыря, но горечь вернулась, никуда не делась.
А теперь он не спрашивал, удалось ли ему. Он точно знал — нет. Не удалось.
Женщина для хозяина (начало, назад)
Матушка Анна безо всякого стеснения объяснила, что не разорвёт их с Василисой связь, пока опасность угрожает Ивану — а в том, что Градовы найдут их в самое ближайшее время, матушка не сомневалась. Мол, потерять единственного сына она не готова. Сказала женщина, с лёгкостью пожертвовавшая внучкой! И всё ради кого и чего? Ради внука, должного основать новый и наконец-то свободный род волчиц. Внука, воспитанного её дочерью. С волчицей, воспитанной ею самой и от природы наделённой огромной мощью.
Идеальная комбинация. И с треском проигранная.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Внук отказался от лакомого куска, поздно теперь локти кусать. Волчица ускользнула из его рук и уплыла к другому. Руслан тоже был неплохим кандидатом, разве что не связанным с нею родственными узами, но молодой наследник давно убедил опытную в таких делах матушку, что сумеет пойти достаточно далеко.
И Древние вернут себе власть. Силу. Свободу. Пускай даже не её прямые потомки.
А сейчас всё, что есть у матушки — Иван даже проявил толику сочувствия — беглый телохранитель с подожжённым фитилём в виде молодой волчицы. И две семьи, готовые свернуть горы ради их поимки.
Здесь просто нечем играть — если уж откровенно.
Костя напропалую строил из себя несносного оболтуса, сам себя убеждая в правильности сделанного им выбора, но Иван поймал долгие взгляды, оставленные на смирно сидящей у огня Василисы. То ли он начал видел в ней давно потерянную мать, перестав бояться зверя, то ли его наконец-то тронула её яркая и немного дикая красота.
Пацан даже попробовал мило поболтать с девушкой, но Василиса укоротила его одним только взглядом, отбив всякую охоту любезничать с чужой игрушкой.
И при Иване никто не озвучил ещё один вариант — освободить Василису и дать ей возможность заново выбрать спутника.
Более влиятельного и перспективного.
Настоящего игрока.
Смог бы он тогда отпустить волчицу? Наверное. Но ревность сжигала Ивана, вынуждая теснее обнимать пока ещё его Василису. А она слышала бешено ускорившийся ритм сердца и утешала его на своей манер, давая возможность забыться.
Он почти не спал, а к утру вдруг понял, что вряд ли дотянет живым до момента, когда выиграют Руслан или Градов. И ему стало легче дышать.