Из дневника Наташи Егоровой: "Сегодня утром я проснулась какая-то разбитая. Всю ночь мучили кошмары. Открыв глаза, я поняла, откуда этот дискомфорт. У меня, оказывается, болит зуб. От того, что он ныл, и крутились в голове чудовищные мысли. Я быстро собралась, вышла из дома и на голодный желудок выдернула его к ядрене бабушке, в ближайшей поликлинике. Туда ему и дорога, он уже с месяц меня мучает. О нём я забыла быстро, как только пришла домой и опять завалилась спать. Встала я лишь во втором часу, классно выспавшись. Сегодня у меня было одно задание, это беседа с заведующей детского сада - номер 29, Леонтьевой Тамарой Андреевной. Именно сегодня она выходила из отпуска. А дело парится в папке уже давно, как с пол года у моих новых коллег. Надо было все-таки его скинуть. Почему поздно сегодня вышла на работу? Потому что вчера сидела там до двенадцати ночи, приводила в порядок документы, но об этом после...
Слегка позавтракав или пообедав, судя по времени это так, я собралась и отправилась в этот дет.сад. От дома, где я жила сейчас, он находился недалеко, всего в трёх автобусных остановках, но я пошла пешком. Люблю такую мартовскую погоду! Дышится легко, ветра нет, пасмурно и сыро. Подтаявший серый снег чавкает под ногами и осыпается с пригорков грязными крупинками и горошинками.
Когда подходила к дет.саду со стороны двора, возле дома номер 8 по Загородной улице, увидела маму и малыша, они лепили во дворе возле каруселей запоздалую снежную бабу. В этот момент из низких туч посыпал густой снег. Он тяжелыми мокрыми шапками опускался на землю и ровно ложился на мартовскую грязь, закрывая ажурной завесой все пространство вокруг. Кроме этой счастливой парочки не было ни души. Я медленно поднялась на пригорок, любуясь этим, может быть уже последним в этом году, снегом. Впереди замаячили светящиеся окна детского сада.
Отряхивая снег с мокрого воротника пальто и шапки, я прошла по узкой лестнице на второй этаж. Кабинет заведующей находился там.
Тамара Андреевна была одна. Когда я вошла она стояла спиной к двери и внимательно смотрела в окно на падающий снег. На мои шаги она обернулась.
(Дальше постараюсь описать наши диалоги, как в рассказах, может быть получится.)
- Добрый день! - поздоровалась я. - Тамара Андреевна, я вам звонила вчера, вы разрешили мне сегодня к вам прийти.
- Да-да! Здравствуйте! - сразу оживилась она.
Мы сели за её рабочий стол.
- Наталья Алексеевна, вас кажется, так звать?
- Да.
- Прошу прощения, что раньше не могла с вами встретиться. В связи с этими событиями всеми, брала отпуск, потом за свой счет... Жила у родственников в Харькове. Муж там до сих пор живет.
- Я в курсе... Меня сейчас интересует другое. По какому поводу, вы, спустя пол года, вновь обратились к следователю? Ведь о том летнем происшествии всё уже ясно. Следствие тогда вёл Толмачев. У него сейчас другое место работы. И вот меня попросили с вами побеседовать. Материалы дела я читала.
- Да, спасибо вам! - произнесла она и опустила глаза в стол.
- Может быть вам, что-то не ясно и требуется разъяснить? - спросила я, чувствуя, что напрасно теряю время. Ведь дело было самым обычным, к тому же, его быстро закрыли.
- Да, что ж тут разъяснять-то?!
- Тогда, что же?
Перед моими глазами возникла серенькая папка с белыми завязками. Пробежал текст заключения экспертов. О том, что 27 июля 1979 года в поселке Правдинский Московской области, от взрыва бытового газа на дачном участке Леонтьевых произошло разрушение дачного домика и хоз.построек. Серьезно пострадал хозяин дачи Леонтьев Максим Викторович, а также его сын Николай, они оба были отправлены в стационар. Легкоранены: Леонтьева Тамара Андреевна и ее брат, Рожков Сергей Андреевич. И вот теперь хозяйка бывшей дачи, сидит передо мной и требует спустя 7 месяцев вновь отправить дело на доследование. Но, что тут можно ещё доследовать? Это я и хотела понять.
- Видите ли, - начала, наконец, она,- я тогда не обратила на это внимание, а вот теперь... Короче, ровно год назад, у нас появилась новая сотрудница Фёдорова Вика. Она работает воспитателем. Очень хорошая, спокойная девушка. Они переехали с мужем в наш район недавно. Он получил здесь квартиру от работы, до этого они жили у матери её, в Москве. У них двое детишек, два мальчика, они погодки, ходят в наш же садик. Она по образованию педагог, дошкольный педагог... Это было в конце июня в понедельник. У нее была утренняя смена. После завтрака, я встретила её в коридоре. Вика вела детишек своей группы в зал на занятия физкультурой. Глаза у неё были красные, лицо припухшее, взгляд рассеянный. Я спросила, не больна ли она? На что она мне ответила, что- нет. Просто, уже третью ночь подряд они дома почти не спят. Ни она, ни дети, и муж очень раздражён. Потом, уходя домой, она зашла ко мне в кабинет и рассказала, что два выходных подряд какой-то хмырь названивал по телефону с интервалом в пол часа. А в трубке молчание. И также происходило в ночь на воскресенье и на понедельник, тот самый день, когда она рассказала это мне. Я посоветовала обратиться на АТС, написать заявление о хулиганских звонках в милицию или поставить коробочку на телефонный провод, чтобы его можно было отключать на ночь. Но это сложно, вы знаете, у нас в старых домах на телефонах стационарные розетки...
- А она сама, это как-то объяснила? Откуда могли быть эти звонки? - спросила я, не понимая ещё, какое отношение это всё имеет к делу по даче.
- Нет, ничего такого она и предположить не могла. Мало ещё кто знал её новый домашний телефон. Они не давно переехали. А известен он был лишь близким родственникам.
Я пожала плечами, вопросительно взглянув на Тамару Андреевну.
- А в конце июля, перед самым моим отпуском, - продолжала заведующая, - ко мне с утра подходит ночная дежурная, сторожиха наша - Люда. И сообщает мне, что в половине второго ночи здесь в детском саду, раздался телефонный звонок. Она взяла трубку и мужской голос солидного, пожилого человека, попросил позвать к телефону Фёдорову Вику. Люда ответила, что это не ночной садик, здесь только сторож, звоните днем. И трубку на том конце провода повесили. Я вызвала Вику к себе, рассказала ей об этом, она аж затряслась. Потому что, вроде уже забывать стала о тех звонках, но потом успокоилась.
- И, что потом, звонки такие были ещё?
- Нет, больше не было. Правда, на следующую ночь, кто-то устроил в моём кабинете и в группе где работает Вика - погром. Как будто там всю ночь шла бурная попойка, у Вики в группе даже пластилин, из которого лепят дети, был втоптан в ковер. Мы еле-еле всё это вычистили. Но огласке это не придали.
- Почему?
- Потому что, в эту ночь дежурил муж нашей Люды, изрядно выпивший, с ним это бывает. Кого он пропустил сюда по пьяной лавочке, не известно. Но больше такого не было. Я вызвала его, пожурила и всё.
- И он по сей день у вас работает?
- Конечно! У них ведь четверо детей, я не могу его уволить.
- Так, ясно! Но вы не говорите о главном, как это всё связано с вашим делом?
- Неделю назад, я вернулась из Харькова, там остался мой муж. После лечения ожогов, ему нужна реабилитация. А я работаю, вот и отвезла его к родственникам. Там его мать, сестра, они ухаживают за ним. Я там тоже с ним долго была и, вот я дома. В первую ночь после моего приезда, я долго лежала в постели и не могла заснуть. Коля уже спал, сын мой, а я - нет. Вдруг, еле слышный металлический цокот. Откуда он раздавался, я не поняла, но с постели поспешила встать. Потом скрежет и, какое-то бряканье железа о железо. Я тихонько вышла в коридор и увидела, что ключ в замке прихожей двери качается. Кто-то пытается протолкнуть его внутрь с лестничной клетки. Я от испуга вскрикнула и позвала сына, всё стихло. Послышались быстрые шаги по лестнице и хлопок двери внизу.
Мы зажгли везде свет и уже не спали до утра. Окна у нас выходят на улицу и сторона подъезда нам не видна. Так что, кто вышел из дома - неизвестно!
Она перевела дыхание, потрогала рукой чайник, стоявший на столе, и видимо, удивилась, что он до сих пор не включен в розетку.
- Кипяточку бы, согреться... Вы будете? - спросила она.
- Нет, спасибо. А вам, холодно?
- Да, что-то не по себе... Понимаете, с тех самых пор каждую ночь раздаются телефонные звонки с интервалом в 30 минут.
- Что?! - я, аж обалдела.
- Да, очень странно и мне, и сыну. Я полагаю, что все эти события между собой, как-то связаны.
Я откинулась на спинку стула. Значит, тогда семь месяцев назад, она просто не обратила на это внимания, а теперь столь странные совпадения обстоятельств, застивили её всё сопоставить и обратиться к нам. Но ведь у неё, наверняка, тоже нет ответа на вопрос, кто?
- Тамара Андреевна, и вы тоже не знаете, кто бы это мог быть? - спросила я, раскрыв свой блокнот.
- Понятия не имею. Даже не могу себе представить.
- Странно!
- Вот и мне, тоже странно. Я позвонила следователю, который тогда занимался нами, его на месте не оказалось...
- Да, я знаю, ну, что же! Можно мне переговорить с этой вашей сотрудницей, Фёдоровой?
- Она только что закончила смену, хотя впрочем, - Тамара Андреевна встала и снова подошла к окну. - Вон они там, с сынишкой гуляют по дороге домой. Младшего она сегодня забрала раньше, у него насморк.
Я тоже подошла к окну. Та чернобровая женщина с малышом продолжала лепить что-то из снега.
- Это она? - переспросила я.
Тамара Андреевна кивнула и я поняла в этот момент, на кого она так пристально смотрела, когда я входила в её кабинет.
Да, это была та самая женщина с малышом, которую я встретила дорогой в дет.сад. Я сейчас поспешным шагом направлялась к ней. Она это заметила. Когда я подходила она смотрела на меня своими бездонными, пронзительными глазами. Прядь тёмных волос выбилась из под её серого пухового платка и упала на мокрый от снега лоб. Она сняла перчатку и поправила волосы.
- Вас, Виктория зовут? - спросила я, подойдя к ней.
- Да, Виктория Петровна, - произнесла она уверенным, приятным голосом.
- Мне показала вас в окно заведующая Тамара Андреевна. Извините, что я к вам, так на улице, обращаюсь. Просто дело не терпит отлагательств..." (Орфография и пунктуация сохранены).
Евгений Петрович долго ждал от Наташи звонка или телеграммы, и не дождавшись, стал звонить сам её новому начальству. Сегодня с утра он переговорил со следователем Топорковым и узнал у него, что Наташа согласилась пойти на работу в Подмосковье на должность помощника следователя в РУВД Сазоново, что в Ленинском районе. Служебное жильё, квартиру на первом этаже, она получила там же, рядом с местом работы. О её сегодняшнем состоянии Топорков ничего не мог сказать, лишь упомянул, что девушка почти не улыбается, держит всё в себе, хотя, как он полагает, ей есть что рассказать.
Султанов сидел за столом, крутил в руке телефонную трубку, но Жигулину звонить не стал, хотя и намеревался. Он понимал, что этот человек всё-равно ему настоящей правды не расскажет. А Наташа, по её словам из последнего звонка, ехать домой не может - она боится города и своего дома, потому что ей будет очень больно тут. Евгений Петрович это хорошо понимал и не осуждал её поступок временно остаться в Москве. Карьера её не интересовала, она не Андрей, ей нужно было лишь успокоиться, привыкнуть к мысли о потери отца, её родного и любимого человека, и как-то заново найти себя, потерянную в этом чудовищном мире, в закрученной спирали тех событий, в которые она слишком глубоко окунулась.
- Ничего, как нибудь, - проговорил он про себя. - Всё встанет на свои места! Но я, несмотря ни на что, всё-равно приеду за тобой, Наташка!.. Лишь бы только у матери со здоровьем всё наладилось, - и перед глазами сразу встало измученное болью лицо Светланы. Её сердечные приступы не давали покоя и часто повторялись.
Её тоже нужно было отсюда куда-то вывозить, Евгений Петрович был в отделе кадров и написал заявление на путёвку в санаторий города Геленджика. Там от их организации был санаторий "Солнечный" как раз для сердечников, ему обещали такую путёвку выделить, вопрос был лишь в том, что одна Света туда не поедет. Кому-то надо было её сопровождать, но она и без сына туда ехать отказывалась. Султанов задумался об этом до очередного телефонного звонка из гостиницы "Звёздная" от генерала Богданова. Он должен был прибыть сегодня к Султанову в кабинет к трём часам с новостями из Краснодара.
Генерал прибыл во время, как и обещал и сразу приступил к разговору, садясь за стол рядом с Евгением Петровичем.
- Логинов нам дал наводку на одну проверочку, - генерал положил перед собой раскрытый блокнот. - Там интересная ситуация получается. Лейтенант Карпов, один из сотрудников районно отдела милиции города Краснодара, в начале февраля подал заявление о пропаже его родного старшего брата Савелия. Ну сперва к этому отнеслись несерьёзно, потому что его братец водочкой увлекается и частенько с ним бывают такие казусы. Но вот когда Логинов стал изучать все заявления, поданные в Краснодаре о пропаже родственников, что-то ему не понравилось с этим Карповым.
- Почему Логинов вообще стал такие заявления проверять? - спросил Султанов, ему пока был непонятен ход начальника следствия.
- Объясню!.. Ведь Асатрян тоже исчез из Краснодара, и его искали родственники, пока он не объявился в Москве. Но там его ведут опера, пока следят и выявляют его связи, раз уж он там оказался, значит с кем-то завязан и ниточки эти нужно обнаружить до его ареста. Вот, и Логинов пошёл тем же путём, то есть стал изучать заявления, поданные от родственников в период с конца января, там же в Краснодаре, потому что у него есть полная уверенность, что все эти люди, напавшие на машину полковника Егорова, как-то между собой связаны. Возможно, они из одного города.
- Теперь ясно, - Султанов превратился во внимание.
- Так вот, - продолжал генерал, - когда Логинов вызвал к себе лейтенанта Карпова и стал расспрашивать у него про брата подробности, тот рассказал, что Савелий объявился вдруг в середине февраля на даче у своего приятеля Сударикова. Они там пили много дней подряд, а потом стали стрелять во дворе по бутылкам из охотничьего ружья и соседи вызвали милицию. А то бы и не узнали родственники, что Карпов снова в Краснодаре. Затем стали проверять связи самого Сударикова, который уже был засвечен в спекуляциях с антиквариатом, и выяснилось, что работал он в одной мастерской с Асатряном... Понимаешь, в конце января Карпов таинственным образом исчезает неизвестно куда, а в середине февраля объявляется на даче Сударикова. То есть по предположению Логинова, он вылетал вместе с Судариковым на дело сюда в Годуново. И при проверке, которую сейчас Логинов проводит, как ведущий следователь по делу Егорова из Области, этот Судариков Илья Сергеевич, в прошлом водитель такси, тоже выезжал на несколько дней в конце января из Краснодара, писал заявление на работе на отпуск за свой счёт и отсутствовал на месте с 26 января по 31.
- Это уже серьёзно, - Султанов протянул руку к записям генерала. - Что, берём их, или будем снова ждать у моря погоды? По моему их надо раскручивать и немедленно, пока не остыли. Асатряна пусть ведут москвичи, мы им мешать не будем, а сами станем действовать так, как нам и положено... А, товарищ генерал?
- Пожалуй!.. Там за ними в Краснодаре тоже установлено наблюдение, при попытке куда-то выехать, они оба будут сразу задержаны.
Из дневника Наташи Егоровой: "Я продолжаю свои записи о сегодняшнем разговоре с заведующей. Пришла вечером к себе на квартиру и вот сейчас вспоминаю его подробности, они мне ещё пригодятся, чувствую это...
После недолгого разговора с воспитательницей, я быстрым шагом шла домой по хмурым улицам этого подмосковного городка и не могла никак собраться с мыслями. Ну, надо же, оказывается и в наше время, здесь, в этом захолустном районе, тоже бывают такие неприятности в виде запутанных и непонятных дел. А я думала, что это всё осталось в прошлом, в далеком Приморске на Загорянке, 18.
Я пришла домой, медленно разделась и плюхнулась в кресло.
Я живу теперь в Подмосковье, мне в апреле исполнится 24 года и, как говорят, у меня совершенно мужской характер. Может быть чисто внешне - да, а на самом деле, я очень ранимый и тёплый в душе человек. Просто и профессия-то у меня не женская. Как я раньше этого не понимала? Внешне я немного замкнута и необщительна, хоть и стараюсь быть активнее, а мужчины они должны на работе быть сосредоточены и не особо разговорчивы, вот обо мне так и судят. Как я попала сюда из Приморска? Да, мало ли, как! Главное с кем?! Конечно с мамой, Мишкой и Андреем Жигулиным, который мучает меня своими визитами уже и здесь. Не успокоится никак, просит прощения, но я думаю, что совесть его здесь не при чём, он хочет чтобы я не обнародовала наши с ним личные отношения, для его работы это ни к чему. Меня спрашивают его коллеги, почему я не беру его фамилию, если замужем, а я отвечаю, что фамилию его я не взяла, оставила свою - Егорова, в память об отце. Почему я так поступаю и продолжаю подыгрывать Жигулину? Во первых, мне очень тяжело объяснять всем и рассказывать о моей жизни, я не выдержу подробностей... Во вторых, я всегда вспоминаю наставления моего начальника и наставника Султанова Евгения Петровича, который всегда просил нас при любых жизненных обстоятельствах никогда не выносить сора из избы, не показывать чужим людям своих проблем... Мама с братом живут все там же на Парковой, бабушка с ними... Ну, а я, что я? Мне предлагали работу на Петровке но я отказалась, для того, чтобы работать там, нужно пройти специальную медкомиссию, которая меня не пропустит, я в этом уверена, поэтому Топорков подобрал мне более спокойное место в Подмосковье, РУВД Сазоново. Служебную квартиру я получила там же, и очень рада, что она за городом, чтобы после работы можно было где прийти в себя. В шумной и горластой Москве, это не очень-то удаётся. Я хотела бы чаще заезжать в гости к Башмачниковым, к тетке своей по отцу, я жила у них в далеких 70-х, когда училась в МГУ. У нас с ними были прекрасные отношения. Живут они на Юго-Востоке Москвы в одном из крупных промышленных районов, но... Я не виню ни в чём тётю Тоню, просто она ко мне потеряла всякий интерес, как только у неё появились проблемы со своей дочерью, и я её очень понимаю. У себя в подъезде подружилась с Галочкой, весёлой молодой соседкой и её старым, лысым мужем Пал Палычем, начальником здешней автозаправки. А в остальном - всё хорошо!.. Как в той песенке поётся про маркизу. Вот только по городу своему скучаю и по маме, но ехать домой не могу, боюсь воспоминаний!..
И ещё сегодня вечером, я наконец-то дотянулась до телефона, набрала нужный номер и, когда услышала там покашливание и хриплый голос: " Слушаю!", произнесла :
- Ну и дельце вы мне подсуропили, товарищ Скорик! Долго выбирали?
- А, это ты?..- произнес разочарованный голос в трубке.
- А, кого вы ожидали услышать? - усмехнулась я, заранее зная, кем заняты сейчас мысли моего толстого и хмурого начальника.
- Да, не все ли тебе равно?! Ну, слушаю... Чего хихикаешь-то? Что, не понравилось мое заданьице? Вполне, по моему, в твоём вольном стиле, как ты и просила что-нибудь посущественнее.
- Это по вашему, а по моему - висяк!
- Ну, пусть висяк. Но зато, ведь рядом с домом. Когда адрес прочитал сразу смекнул, кому поручить. Думаю, пусть сходит, потолкует и все!..
- Потолковала. Завтра доложу. А пока закажите в архиве это дело, если оно уже ушло. Если нет, оставьте в сейфе, нужно прочитать.
- Что-нибудь не ясно?
- Не ясного много...
И тут раздался звонок в дверь.
- Извините, завтра, всё завтра!..
Я шлепнула трубку на телефон и бросилась к двери. За голубым квадратом окна падали редкие мартовские снежинки. И вечер такой же голубой и тихий, как тогда. И подморозило так же. Я поймала себя на этих мыслях, подходя к двери. О чем они? Да, о том самом дне, когда ко мне в последний раз приходила Лариса Филимонова. И точно так же неожиданно раздался в дверь звонок, и я так же бежала открывать... Я с трепетом нажала на щеколду. На пороге весь заснеженный, как дед Мороз, стоял Андрей.
Он бесцеремонно плюхнулся на диван и попросил горячего чая. Я укоризненно посмотрела на него. А ему всё-равно, что ему мои взгляды? Он пришёл поговорить насчёт вечеринки, которую они там у себя организовывали к 8 марта. "Надо прийти со своими жёнами, говорил он, не пойду же я с Соней, это нелепо будет смотреться, тем более, что все на работе считают тебя моей женой. Ну, пойдёшь?!" Я, тяжело дыша, прошла в кухню, налила в кружку горячего чая, как он и просил, а потом выйдя в комнату, запульнула эту кружку ему в голову... Хорошо, что он увернулся, а то бы пошла по статье "За причинение тяжкого вреда здоровью и нанесение увечий"... Вот такая я стала несдержанная!"
(Орфография и пунктуация дневниковых записей сохранены.)
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
