Найдя небольшой домик в тихом безлюдном переулке, Катя открыла низенькую калитку и шагнула за ограду. Сашу она увидела с косой в руках у покосившейся сараюшки.
— Здравствуйте, Александра Яковлевна. А я к вам. Можно пройти?
— Проходите, — коротко ответила Саша и отставила в сторону косу, а потом спросила, — что вас привело ко мне Катерина Семёновна?
— Да вот, поблагодарить вас хотела, за то что всю правду рассказать не побоялись, и этим самым спасли моего мужа от незаслуженного наказания.
— Не за что меня благодарить, не ради Егора вашего старалась, просто правду умолчать не смогла, вот и рассказала всё в милиции.
— Всё равно, спасибо вам.
Катя почувствовала к себе неприязненное отношение Саши, поэтому поспешила уйти. Подарить принесённую с собой косынку она не решилась. Она уже почти дошла до калитки, когда Саша окликнула её.
— Катерина Семёновна, погодите, спросить вас хочу.
— Да, я слушая, — Катя остановилась и пошла обратно.
— Вы ведь знали, что Егор ко мне ходил, и вообще, вам наверное рассказывали, какой он бабник, так почему замуж за него решились выйти?
— Замуж вышла, потому что полюбила. С вами у него роман до наших отношений был, а всё что в его жизни было до меня, там и осталось. У нас Саша, всё случилось с чистого листа, и прошлое в своё жизнь, мы тащить не станем.
— Понятно, — Саша вдруг почувствовала, как ей нестерпимо захотелось поделиться хоть с кем-то, тем как жила все эти годы, начиная от раннего детства, и до нынешнего дня, и она пригласила Катю, — пойдёмте в дом что ли, правда угощать мне вас нечем, но чаем с печеньем напою, а то как-то нехорошо получается, вы благодарить меня пришли, а я вас даже в дом не пригласила.
Она пропустила Катю в небольшую комнату, и извинилась.
— Вы уж простите меня за такую обстановку, здесь давно никто не жил, вот всё и пришло в такое состояние.
— А как же вы зимовать здесь собираетесь, вон смотрю печка полуразваленная, а ведь лето почти на исходе?
— Попрошу кирпича в колхозе, в Янковке печник хороший есть, поправят. С печкой это ещё не беда, крыша здесь как решето, солома давно в негодность пришла, вот что с крышей делать, пока не придумала.
Саша поставила большой алюминиевый чайник на примус, и достала из навесного самодельного шкафчика два стакана.
— Вы уж извините меня за посуду, это пока всё что есть в этом доме.
— А за что вы извиняетесь, я ведь тоже в деревне жила, поэтому меня такими вещами удивить сложно.
Пока вскипал чайник, они разговорились, и вскоре знали друг о друге почти всё.
— Кать, — сказала Саша, прихлёбывая чай из стакана, Кате как давней знакомой, — а ведь наши с тобой жизни во многом схожи. Что у тебя детства нормального не было, что у меня. Только правда мне ещё обиднее чем тебе, ты хоть с мачехой жила, а меня родная мать, от побоев и унижений отца, защитить не могла, потому что боялась его как дикое животное. И от сестры с братом, тоже многое терпеть приходилось, хоть они мне и родными в отличие от твоей сводной сестры. К стати как она живёт, не знаешь?
— Не знаю. Я после того как отца схоронила, домой больше не ездила. Мачеха сразу дала понять, что в моём родном доме меня никто больше не ждёт. Да мне собственно всё равно, как они там, только Петеньку жалко, Клавдии сын совсем не нужен, а бабка, боюсь воспитает из мальчика неизвестно кого.
— А мои, представляешь, родную мать в тягость себе посчитали, после того как у неё ноги отказали. С того момента как я её к себе забрала, только один раз и навестили. Зато к отцу, хотя какой он мне отец, просто по привычке так называю, так вот к нему чуть не каждый выходной приезжают, гостинцы привозят, а маме хоть бы пряник чёрствый принесли.
— Ты Саша не огорчайся, главное знай, хороших людей на свете больше чем плохих. Я в этом много раз убеждалась, и тебя в беде тоже не оставят. Знаешь что, давай я Егору скажу, он с крышей твоей что-нибудь придумает, да и в самом домике ремонт требуется. И я помогу, Ленка с Ильёй тоже в помощи не откажут. Ты ведь дружишь с Леной?
— Дружу, да только неудобно как-то. У вас самих стройка, Егор в колхозе от зари до зари, а тут я нарисуюсь со своими проблемами.
— Ну наша стройка подождать сможет, мы в отличие от тебя в нормальном доме живём. Так что я поговорю с мужем, а ты не вздумай отказаться от помощи.
— Хорошо, мне и правда помощь нужна, маму забирать от Якова нужно, боюсь я за неё, — Саша обвела комнату рукой, — а тут сама видишь что.
— Вот и договорились.
В это день они ещё долго сидели в маленькой избушке Саши и о многом ещё успели поговорить. Когда Егор вечером пришёл домой после работы, Катя рассказала всё что приключилось с Сашей.
— Егор, ей помощь нужна, так как она сейчас живёт, жить нельзя. Организовать как-то нужно ремонт её домика.
— Хорошо Кать, я придумаю что-нибудь. Основная уборка закончилась, времени немного больше стало. Переговорю с мужиками, думаю за неделю, вечерами, мы домишко Саши подлатаем.
И следующим вечером, во дворе у Саши, уже лежала небольшая кучка кирпича, шифер и лес для ремонта крыши. Егор утром сходил к председателю и обрисовал картину.
— Так она сама она почему не пришла и не сказала что имеет такую нужду? — спросил Егора Левашов.
— А мне почём знать, может из-за Ивана побоялась. А может ещё что. Я бы тоже ничего не знал, если бы жена вчера к ней не пошла.
— Понятно, я скажу нашему прорабу, пускай съездит к Саше, посмотрит что там нужно, а я дам распоряжение насчёт стройматериалов.
На этом и порешили. Егор организовал мужиков, катя и Лена женщин, и через неделю, старую избушку уже было не узнать. Двор чисто выкошен, вместо покосившегося плетня, невысокий заборчик из штакетника, но главное это была новенькая крыша, печка и перестеленный пол. Со всем этим, мужики справились за четыре вечера. Женщины, побелили стены извёсткой, вымыли окна, и теперь домик смотрел на улицу двумя начищенными до блеска весёлыми окошками. В самом конце ремонта, окрасили полы рамы и двери.
— Ну вот, теперь и жить можно, — отмываясь от извёстки, довольно проговорила Лена Прохорова, — Саша, нужно бы вещи твои от Куприяновых забрать.
— Нужно, но как представлю, что моя бывшая свекровь устроит, идти в их дом не хочется.
— Да пускай хоть лопнет от крика, вещи твои, поэтому держать их у себя Пыня не имеет никакого права. Если боишься одна туда идти, я могу с тобой сходить.
— Да нет Лен, не надо, я сама пойду и во всём разберусь.
Как и предполагала Саша, Неонилла встретила её площадной бранью и матерщиной. Но когда Саша припугнула что пойдёт в милицию, и напишет заявление, перетрусила, видать ещё много было припрятано колхозного добра. Пошла в дом и через минуту вернулась обратно, держа в руках ключ, который бросила к её ногам ключ.
— На, подавись, тащи последнее.
— Мне вашего не нужно, своё заберу, а остальным распоряжайтесь как хотите, — Саша направилась к калитке, но потом вернулась, — и деньги мои тоже верните.
— Какие ещё деньги? — побагровев от злости прокричала Неонилла.
— Зарплату, которую Иван сам получал и у вас прятал.
— Никаких денег я не видела, он ничего сюда не приносил. А ты попробуй доказать что это так было, — Неонилла упёрла руки в бока.
— Докажу, кассирша подтвердит, что деньги получал Иван, а не я, думаю ей работа дорога, и она не станет врать.
— А если даже и получал, к нам он ничего не приносил, поэтому нет у меня ничего, хоть какой обыск учиняй, ничего не найдёшь.
Саша горько усмехнулась.
— Ладно, пользуйся, раз тебе совесть позволяет. Я по миру с протянутой рукой не пойду, а вот будешь ли ты от этих денег счастливой, сомневаюсь.
Она забрала из дома где прожила с Иваном пять лет, то что посчитала нужным. Обустроила свой домки, и вскоре перевезла туда мать.
— Ну вот мам, у нас с тобой начинается новая жизнь. Надеюсь, что будет она получше той что была.
— И я надеюсь Саша, — ответила Ксения, а потом добавила, — знаешь, а мне в этом домике как-то и дышать легче, и сила прямо в теле появились. Может я ходить снова смогу?
— Может сможешь, во всяком случае, я постараюсь, чтобы ты пошла на поправку, — Саша подошла к матери, села рядом на краешек кровати и обняла.