Глава 2.
- Олюшка, ну что он сказал? - теть Клава уже ждала ее в нетерпении во дворе, сидя за старым столом под цветущей черемухой. На столе уже стоял горячий чайник и блюдо со свежими пирогами.
Начало.
- Вот, отведай, - кивнула она, - недавно постряпала, еще тепленькие пирожки со щавелем. Нарос уже... хоть косой коси.
- Ой, спасибо, - Ольга присела за стол и выдохнула, - занят мастер, сказал, только через месяц сможет...
- Ну и отлично, - заворковала соседка, - ты как раз успеешь порядки навести, все подготовить, урожай вырастить и собрать.
- Урожай вырастить? - вытаращила глаза Ольга, - не собираюсь я ничего выращивать! Да и не умею я...
- Ничего... я тебя научу, рассадой поделюсь, подскажу, как ухаживать, - не унималась баб Клава.
- Да не хочу я, - Ольга даже покраснела от возмущения, - я хочу побыстрее продать дачу и забыть ее, как страшный сон...
- Ишь-ты, какая шустрая, - поджала губы соседка и нахмурилась, - быстро только кошки рОдят, да и то не всякие, моя вон Матильда дольше меня рожала, - она кивнула на рыжую кошку, которая разлеглась неподалеку на травке и лениво нежилась на солнышке, наблюдая вприщурку за своей хозяйкой, - Да, Мотя? Ты моя радость.
Мотя, услышав свое имя, шустро подскочила и, призывно муркнув, в мгновении ока оказалась на хозяйских коленках. И тут же свернулась в калачик, звонко мурлыча. Теть Клава сразу растаяла, заулыбалась, гладя свою любимицу.
- Ты кушай, Олюшка, пирожок, пока не остыл, - кивнула она на блюдо.
Ольга послушно взяла пирожок и откусила - сладкий сок, словно чудесный нектар, заполнил все пространство во рту.
- Ммм, - непроизвольно вырвалось у девушки, - какая вкусностища!
Она с наслаждением откусила еще, чувствуя, как по всему телу начала разливаться блаженная волна удовольствия.
- Кушай, я еще принесу, - промолвила польщенная баб Клава, - уж чего-чего, а пирожки я умею печь... Было б кому кушать.
Ты, вот что, Олюшка, попробуй полюбить свою дачку, иначе трудно тебе ее будет продать...
- Как-то нелогично, теть Клав, - усмехнулась Оля, - если я полюблю дачу, то мне не захочется ее продавать...
- И такое может быть, но я о другом... По твоему лицу видать, как ты не любишь эту дачу, словно хочешь избавиться от нелюбимого дитяти... Это ж видать невооруженным глазом. А покупатели... они ж тоже не дураки - сразу учуют подвох и не захотят связываться... Ведь гораздо приятнее покупать у тех людей, которые с любовью относятся к своему товару.
Ой, - вдруг спохватилась теть Клава, - я ж на пять минут забежала, у меня ж там еще пироги в духовке...
Она подскочила, кошка с перепугу метнулась в кусты и там скрылась.
Соседка засеменила к калитке, и уже на ходу оглянувшись, сказала:
- Попробуй ее полюбить, девочка, и сразу все станет на свои места. Вот увидишь.
И она быстро скрылась за калиткой. Ольга задумалась. Она съела еще один пирожок, запила вкусным травяным чаем с мятой и снова огляделась по сторонам. Но уже другими глазами.
Она медленно пошла по саду. Теплое майское солнышко ласково просвечивало сквозь цветущие кусты, дурманяще пахла черемуха, а жужжащие и крутящиеся вокруг цветов полосатые пчелки почему-то вызвали детский восторг и умиление. И вдруг... словно в детство перенеслась - в деревню к бабушке. Она также шла по саду лет 20 назад, представляя, что оказалась в сказке. Ожили забытые ощущения. Оля даже замерла, чтобы не спугнуть их и продлить, как можно дольше. На душе вдруг стало так безмятежно и хорошо, как не бывало уже давным-давно за повседневной спешкой.
Она шла, с любопытством и радостью осматривая мамины кустики и распустившиеся бутоны нарциссов и примул. Боже, какая красота, какие яркие краски! Она присела, чтобы потрогать это живое чудо, ощутить бархатистость и нежность лепестков. Ее охватило волнение. Она вдруг поняла, о чем ей только что говорила теть Клава, и поразилась мудрости этой простой женщины.
Оля замерла. Она уже была не уверена, что захочет продать этот оазис красоты, который только час назад ей казался старой и никому не нужной дачей. Но... стоп! Ведь за всей этой красотой скрывается титанический труд. А кто будет здесь работать? У мамы перелом, а она...
Ольга перевела дыхание. Наваждение исчезло. Краски снова померкли.
- Нет уж, Олюшка, это уже перебор, - сказала она сама себе строго, - любишь ты в крайности впадать. Это было просто наваждение. Так... завтра мне нужно заняться поисками мастера, который поправит упавшую изгородь. Чтобы быстрее подать объявление о продаже.
- Можно войти? - услышала она чей-то голос и оглянулась.
За калиткой стоял незнакомый молодой мужчина.
Продолжение читайте здесь