Часть 1
Хоть и называли ее по прежнему старой девой, но никто теперь не вел речи о ее суровости и жесткости характера. Вдруг для своих подчиненных и для партийных чиновников она открылась обычной женщиной, у которой тоже есть человеческие чувства. Взгляд, который раньше заставлял других дрожать как осиновый лист, вдруг стал печальным и растерянным.
Все четыре года для Юли были сущим адом, она боялась каждого почтальона, каждого листа в почтовом ящике и, видя треугольник с размашистым почерком дочери, она ненадолго отпускала тревогу и боль из своего сердца.
Когда от Кати не было писем целых три месяца, прядь на ее голове вдруг поседела от переживаний, она закрывалась в своем кабинете и углублялась в работу, чтобы хоть здесь на миг перестать думать о плохом. А по вечерам молилась, да так отчаянно, что Господь ее услышал и возвратил ей дочь живой и невредимой.
*****
1945 год.
Страна праздновала Победу, во всех уголках города слышался смех, где-то играла гармонь, где-то прямо на улице во дворах встречали очередного бойца и накрывали стол. Для Юли ожидание стало едва выносимым, потому что дни потекли слишком медленно. Катя писала из Берлина, что возвращается в июле, оставалось пережить еще немного и она сможет обнять ее, прижать к себе и больше никогда не отпускать.
Но слезы на ее глазах высохли и тревога стала покидать ее. Однажды, июльским жарким вечером, вернувшись с работы, Юлия пошла кормить голубей. Задумавшись, она скормила им всю булку. Ну и пусть она сегодня без хлеба, какое это имеет значение, когда от ожидания кусок в горло не лезет?
- Я так и знала, что найду тебя здесь! Это же твое любимое место... - вдруг услышала она до боли знакомый голос. Повернувшись, она ахнула, увидев перед собой Катю.
Вот только не было в этой девушке прежней наивности и нежности, перед ней стояла рано повзрослевшая женщина, с загорелым и похудевшим лицом, вместо двух косичек на голове скручен пучок из волос. Она стояла в форме и при каждом движении на ее груди звенели медали.
- Катя!- она подскочила и заключила ее в объятия. - Катюша моя, родная.
Юля плакала от радости, не стесняясь прохожих.
- Мамочка, если бы ты знала, как я рада вернуться домой. Пойдем, пойдем. Я ужасно проголодалась и скорее хочу склонить голову на твои колени.
- Только хлеба нет, все птицам скормила, - развела руками Юля и рассмеялась.
***
Ее дочь была дома... Она восстановилась в институте, засела за учебники и домашняя жизнь Юли возвращалась в прежнее русло. Правда, с некоторыми изменениями. На Кате эти четыре года отразились. Иногда она вскакивала во сне и кричала. Иногда она просто плакала, сидя в своей комнате, а иногда печальным взглядом смотрела вдаль, внезапно замирая.
Но было в ней что-то еще, чего Юля понять не могла. Будто мысли ее и душа теперь кому-то другому принадлежат. Дочь не говорила ни слова, а Юля не спрашивала, зная, что это бесполезно. Пока однажды, застав в очередной раз в слезах Катю, Юля не встряхнула ее за плечи.
- Расскажи! Да расскажи же ты мне! Хватит все в себе держать!
- Мама, ты бы знала, как мне больно и плохо!
- Кто причина твоих слез? Скажи...
- Когда мы были в Сталинграде, к нам в часть перевели сержанта Трофимова Кирилла. Знаешь, будто искра прошла между нами, наши взгляды встретились и я пропала... И он меня полюбил. Я не писала тебе в письмах о нем, боялась осуждения.
- Ты думала, я осужу тебя за любовь? Глупышка ты моя... - укорила ее Юля.
- Но ты всегда говорила, что любовь - это глупости.
- Послушай, я тебе говорила, что для меня это глупости, а вот в молодом возрасте любовь - это прекрасно. Когда же любить, как не в юном возрасте? Но скажи, в чем печаль, его что... нет в живых? - осторожно произнесла она последнее слово.
- Я не знаю.. Нас судьба разбросала в сорок четвертом. Его тогда в госпиталь увезли, а потом перевели в город, так мне сказали. Я ждала Кирилла, но его отправили в другую часть, в какую - мне не удалось узнать.
- Но почему он тебе не написал? - спросила Юля.
- Потому что меня затем перевели в другую часть, ты помнишь, я писала тебе об этом?
- Да, действительно, помню, - пробормотала она.
- Я пыталась его найти, но знаешь, сколько Трофимовых Кириллов, уроженцев Ленинграда?
- Господи, дочка, ну почему ты ко мне не обратилась? Я ведь не последний человек в городе и помогу тебе отыскать твоего сержанта.
- Он уже был лейтенантом, - грустно улыбнулась Катя.
- Ну значит, лейтенанта.
Ради улыбки дочери Юля бросила на поиски ее любимого все свои силы. И вот наконец запросы дали результаты.
Вспомнив о Константине, Юля знала, что все могло быть не так просто. Что найти человека можно, но найдешь ли именно того, кого знала, а не того, кем он стал?
Собравшись в Ленинград, Юля сказала дочери, что ее вызывают в Москву. На работе она взяла недельный отпуск, так как не отдыхала вот уже четыре года, и, купив билеты, отправилась в путь.
У нее был адрес на руках. Найдя его, Юля расстроилась и не знала, что делать - дом был частично разрушен и стоял без жильцов.
- Гражданочка, кого-то потеряли? - к ней подошел пожилой мужчина.
- Да, я ищу человека, но по всей видимости, его здесь нет.
- Я управдом, может быть, смогу вам быть полезным.
- В этом доме проживал Кирилл Трофимов, я его ищу.
- Кирюша, - вдруг потускнели глаза управдома. - А вы кем ему будете?
- Пока никем, мне нужно с ним поговорить. - Юля хотела пошутить, что она его будущая теща, но промолчала.
- Пойдемте за мной, я вам сейчас расскажу историю.
Он отвел ее за дом и усадил на лавочку.
- Меня Валентином Григорьевичем зовут, я здесь всю жизнь прожил, а как дом разбомбили, в подвале теперь обитаю. Там сплю, ем, и работаю. И за порядком следить пытаюсь. Вон мой кабинет, видите? - он указал рукой на пустой проем на первом этаже, где раньше было окно, а теперь была лишь пустая оконная рама, обгоревшая почти дотла. - Чудом уцелел, за молоком вышел. А вот семья Трофимовых нет... Мать Кирилла, бабушка его и сестренка младшая. Все там были...Так что вернулся Кирюша героем, но остался сиротой. Вот такая штука случилась.
Юля вздрогнула, представив себе чувства, которые испытывал товарищ Трофимов.. Потерять всю семью...
Да, она тоже семью потеряла, но они живы, так ей хотелось верить. Она верила, что они живут в далекой Австралии и, возможно, помнят о ней, возможно, хотели бы написать, но не знают куда. А сейчас это и не нужно - за переписку можно и срок схлопотать. Теперь для нее отец, мать и сестра живут лишь в памяти. А вот у Кирилла никого в живых не осталось. Бедный парень...
- Где он, вы знаете?
- У меня он. Горькую глушит день за днем. Уж как я не пробовал, но не выходит у меня его остановить. Да еще и о Катюше какой-то говорит. Я понял, что он узнал о ее гибели. Что-то про форсирование Дуная говорил, мол ему сказали это, передали через третьи руки весть.
- Это моя дочь, Катюша.
- Она жива?
- Да, она жива, дома сейчас.
- Пойдемте со мной, пойдемте, - старик, с несвойственной для его возраста прытью, резко вскочил.
Юля едва за ним поспевала, они вошли в подвальчик и открыли дверь в кабинет, маленькое окошко которого было под самым потолком, пуская свет в помещение. Там, за столом, сидел парень. Он не был пьян, но рука его уже потянулась к бутылке.
- О, Григорич...Ты не ругайся, я чуть-чуть, чтобы полегчало. - виновато улыбнулся он.
- Да не будет тебе легче! - грозно произнес Валентин Григорьевич. - Вылей это, хватит! Вот, я привел тебе человека...
- Вы кто? Врач? Если да, то тогда не надо...
- Лучше, - улыбнулась Юля. - Позвольте представиться - Елецкая Юлия Степановна, мать Кати Елецкой.
- Вы.. Вы мама моей Катюши? - глаза его заблестели от слез.
- Да. Кирилл, позвольте называть вас по имени, - она присела и убрала бутылку на пол, а стакан протянула Валентину Григорьевичу и он тут же выплеснул содержимое в ведро. - Позвольте сперва вам выразить соболезнование в связи с утратой семьи.
Кирилл провел рукой по лицу и тихо произнес:
- Я тоже вам соболезную.
- А мне не нужно, ведь Катя жива.
- Как жива? - он вскочил. - Не может быть, мне ведь сказали, что при форсировании Дуная лодка с медсестрами ушла под воду, спасти их не смогли. И что Катя там была.
- Кати не было в той лодке. Она рассказывала мне эту историю. Ей тогда не хватило места и она поплыла в другой.
- Где она? Где моя Катюша?
- Наша Катюша дома, все глаза выплакала по тебе, лейтенант Трофимов.
- Я могу ее увидеть? Вы позволите? - в его глазах зажглись искры.
- Я ведь за этим и приехала., - мягко улыбнулась Юля, положив руку на его плечо. - Товарищ Трофимов, я так понимаю, что здесь вас уже ничего не держит, поэтому, если вы любите мою дочь, я предлагаю вам поехать со мной.
- Я готов, Юлия Степановна!
Под шум колес она смотрела в окно и думала о своей дочери. Ей повезло в любви, она это видит. Вон какой бравый паренек этот Кирилл, а сколько любви в его словах, когда он говорит о Кате. Дай Бог у дочери сложится жизнь лучше, чем у нее.
***
- Катюша, ты дома? - Юля открыла дверь своим ключом и пропустила Кирилла вперед.
- Да, мамочка. Уже вернулась? А я... - тут слова у девушки застряли в горле, когда она увидела Кирилла. С радостным криком она бросилась к нему.
Юля заплакала, так трогательно это выглядело...
ЭПИЛОГ
Кирилл и Катя немедля поженились, они были будто попугаи-неразлучники. Зять ее оказался хорошим парнем, умным и воспитанным. К бутылке больше не прикасался, он отогрелся в новой семье, теща стала ему второй матерью.
Когда в сорок седьмом году у них родилась дочь, Катя и Кирилл назвали ее Пелагеей.
- Мама, ты поможешь ее воспитать? Ты ведь это умеешь, - тихо спросила дочь, вернувшаяся из роддома.
- Конечно. И ее воспитаю, и следующих внуков, надеюсь, вы на одном ребенке не остановитесь.
В 1950 году у пары родился сын, которого назвали Степаном. Юля была в полной мере счастлива - у нее была любимая работа, большая и дружная семья, а главное - это маленькие внуки, которые стали для нее важнее, чем все остальное.
Я не всегда успеваю ответить на комментарии, но я благодарна каждому моему подписчику за то, что вы есть!!! За то, что вы меня читаете!❤❤❤Другие рассказы можно найти в НАВИГАЦИЯ ПО КАНАЛУ
Прошу прощения за ошибки и несоответствия, если они есть...