Предыдущая
Теплый луч ласково скользнул по моей щеке, и я открыла глаза. Время неумолимо подкрадывалось к обеду. Вдруг нахлынули воспоминания о событиях прошедшей ночи, от непрошенных мыслей тело свело непроизвольной судорогой, и я зажмурилась обратно. Пожалуй, стоило бы смыть с себя ночной негатив, чтобы не отравлять им предстоящий день. А с вкуснейшим яблочным гелем и мочалкой он должен сгинуть куда успешнее, чем сам по себе.
Ктиаран высказал вчера довольно логичное предположение насчет моего сна. Сна ли? Гермиан человек с практически безграничными возможностями с напичканной гаджетами сверхтехнологичной лабораторией и себе на уме, поэтому редко афиширует большинство своих изобретений. Еще в бытность Кти на базе вместе с ними, Дар заикался о странном поведении напарника. Мол, коллега не желает посвящать в некоторые подробности. Мне казалось, что уж в этом я понимаю Гера как никто. Это отголосок одиночества. Он всего лишь также одинок, как и я, и не любит пускать людей в свое личное пространство. Его изобретения – это успешная реализация им самого себя. И мне вполне понятно его стремление держать их подальше от чьих бы то ни было глаз.
Полуящер вспомнил, что в одно время еще будучи в общей компании, наткнулся на непонятные чертежи и записи, из которых в конце концов выудил основную концепцию нового изобретения Германа. Используя данный гаджет в виде обруча из сплава палиатриса напичканного электроникой, ученый смог бы выделять отдельную энергетику из массы остальных, то есть, ощущать присутствие другого разума и воздействовать на него ментально. Мы с Кти сошлись во мнении, что голос моего разума этой ночью был крайне неприлично шумен, раз Герм смог расслышать его с такой легкостью. Так или иначе, наш прекрасный план по исчезновению с грохотом провалился.
Через полчаса, изобразив безмятежную улыбку, чтобы лишний раз не напрягать своего приятного соседа бесконечно унылым видом, я спустилась в полюбившуюся кухню-столовую узнать, что же вкусненького у нас сегодня на обед.
Помимо совершенно потрясающих сырников с вишневым джемом, за которые я готова была с энтузиазмом расцеловать непосредственно повара, меня ждали также новости. Далеко не настолько прекрасные, как еда. Совсем.
– Шахр выходил на связь буквально недавно, – огорошил полуящер, наливая себе какао. Я напряглась. Но всеже спасибо ему, что не стал портить мне завтрак, озвучивая весть заранее.
– И?
– Герман хочет поговорить, – ухмыльнулся мой «похититель», – на нейтральной территории, без оружия и акустических эффектов.
– И как он это себе представляет, – спрыгнув со стула, я во всей красе продемонстрировала свой нехитрый наряд в виде все той же сиреневой простыни, закрывавшей меня от груди до колен, в два слоя обмотанной вокруг туловища.
Ктиаран попытался спрятать смех за кружкой с горячим напитком, но вышло не очень. Издалека можно было подумать, что он играет в ассоциации, глухо хрюкая в металлический пятачок.
– И какую же территорию предлагает наш ментальный террорист?
Я вернулась на место и распробовала шоколадный пряник, размочив его в кружке с чаем. Вкуснятина. Хоть какая-то отдушина в последнее время. Хотя, злоупотребление подобными радостями чревато проблемами с фигурой и зубами. Эх, все хорошее в этом мире либо ведет к ожирению, либо не для нас. Вот если бы вдруг определился еще один источник радости… Наметить то я его для себя давно наметила. Мечтательно вздохнув, я покосилась на полуящера. Тот невозмутимо жевал пряник, не глядя в мою сторону.
– Герм видимо не в курсе твоих проблем по этому поводу, – произнес он задумчиво. Хотя… Мы можем попросить Шахра принести тебе одежду из твоего рабочего дерева, если, как ты утверждаешь, Царним снял следилки.
– Хм, неплохая мысль, вот только… Я на секунду представила, как антроптерикс своими громадными когтистыми лапищами копается в сумке с моим нижним бельем и вспыхнула. – Думаю, не стоит.
– А, ну да, – догадался тот. – В таком случае, может, он отнесет тебя за ними? – И такой по-детски наивный взгляд в мою сторону.
– Как ты себе это представляешь? – Скептическая гримаса у меня вышла не очень из-за набитого выпечкой рта. Получился только сердитый хомяк. Второй пряник отчего то оказался куда вкуснее первого. – Знаешь, что-то совсем не хочется снова испытывать это на своей шкуре.
Я чуть поежилась, и с сожалением вернула третий пряник на общую тарелку.
Никогда не забуду тот полет. У меня тогда знатно стерлась кожа на щеке, болели руки, да и вообще, это неимоверный стресс. Против Шахриана я, конечно, ничего не имею, вот только не тот он человек…мутант…, кому я доверилась бы для подобного дела. Вот если бы у Кти вдруг отросли крылья…
– Ладно, – пожав плечами, он взял свою тарелку со стола. – Я что-нибудь придумаю. – Хитро подмигнув, чтобы я не куксилась, забрал мою тоже, и направился к дезинфектору.
Моя невольная улыбка не заставила долго ждать. Настоящая радостная улыбка была крайне редким гостем на моем лице до недавнего времени. Эх, ведь бывают же такие уютные люди, чье присутствие каждый раз вызывает искренне теплые эмоции, с которыми невероятно хорошо даже просто находиться рядом. Как мне все-таки повезло, что появился именно такой человек, и отголоски счастливых эмоций теплыми солнечными лучами касаются меня всегда, когда он рядом. Пусть хоть он и выглядит не вполне по-человечески. Но внешность — это далеко не самое главное. Главное — это то, как я чувствую себя радом с ним. И сейчас, в тот самый момент, когда Кти вернулся от шкафа, и с бесхитростной улыбкой протянул обе руки с ладонями, полными разноцветных карамелек, мне захотелось счастливо засмеяться, и обнять его, повиснув на чешуйчатой шее. Эмоции приблизились к верхней отметке, грозя перелиться через край, когда я радостно протянусь ладонями навстречу, и он слегка коснулся их, чтобы поделиться сладким богатством. Едва только коснулся, как тут же отдернул. И волшебство резко закончилось, оборвавшись на самой высокой ноте. Конфеты рассредоточились по ковру россыпью драгоценных камней.
– Почему? – Выдохнула я на автомате, огорченно уронив руки на колени, и не сводя своих глаз с его, в которых вдруг отразилось сомнение. Сделав дополнительное усилие над собой, я подумала, что нужный момент настал, и решила озвучить давно терзавший меня вопрос:
– Тебе настолько противно меня касаться?
Очевидно, полуящер не ожидал подобного.
– Нет, – выдохнул он, одновременно отрицательно качнув головой.
– Тогда почему ты отдергиваешь руки каждый раз?
Он горько усмехнулся, поднося к лицу обе конечности.
– Ты называешь это руками?
Протянув пятерню ближе к освещению, Кти демонстративно повертел ладонью, шевеля при этом когтистыми пальцами. Фактурная кожа блестела глянцем, янтарно переливаясь в лучах лампы с абажуром в виде цветка мальвы, в отличие от матово желтых когтей, и морщинистых перепонок между пальцами. Но мне все эти особенности мутировавшего тела отнюдь не казались чем-то безобразным. Ведь это была всего лишь красивая мужская рука: сама ладонь очень правильной и мужественной формы, с восхитительно длинными пальцами. Когти выглядели довольно брутально, но ничуть не отталкивающе. Вот если бы сделать маникюр и покрыть их прозрачным лаком – получилась бы шикарная в своей оригинальности реклама мужского салона красоты.
Можно было позволить себе любоваться и дальше, на жилистые, с выступающими венами предплечья, на мускулистые плечи, широкую грудь, или опустить взгляд ниже, на соблазнительно твердый живот, или стыдливо поднять выше, заглянув в мужественное лицо с благородными чертами и умными прозрачными глазами… но постепенно нарастающая слабость в ногах и мурашки, неконтролируемо расползающиеся по всему телу, начинают напоминать, что подобные разглядывания чреваты определенными последствиями.
Ктиаран, не уловив в моем восхищенном взоре ни капли брезгливости, выглядел слегка потрясенным. И до меня вдруг дошло очевидное. Все было совсем наоборот, мужчина на полном серьезе считал, что своими прикосновениями делает неприятно в первую очередь мне. Что ж, стоило опровергнуть его в корне ошибочное мнение.
Я поднялась со стула и обхватила руку, которую он не успел отдернуть, своими, казавшимися такими маленькими и светлыми рядом, и, повернув ладонью вверх, мягко прикоснулась к ней щекой. Ответом на это был судорожный выдох, пошевеливший выбившуюся из общей массы прядь моих волос. Я подняла глаза, не отпуская его, и осторожно, чтобы не спугнуть момент, улыбнулась.
– Это что, за сырники? – Изумленно прошептал Кти внезапно севшим голосом, попытавшись обратить все в шутку, но разглядывая меня при этом совершенно безумными глазами.
– Это за все, – я поцеловала его потеплевшую ладонь и снова прижала ее к своей щеке. Длинные пальцы дрогнули, коснувшись кожи. Я закрыла глаза и нежно потерлась о свою добычу, как кошка, едва не мурлыча, наслаждаясь стекольной гладкостью и теплой пульсирующей тяжестью нечеловечески сильной руки человека, который сейчас боялся пошевелиться, превратившись в статую, чтобы тоже не спугнуть невероятный момент. А я пока не могла отпустить, ровно как и стереть со своего лица блаженствующую улыбку.