Да, творения этого очень специального товарища я продолжила читать на своих каникулах. Процессы, идущие в массовой культуре, всегда любопытны, даже когда до крайности огорчительны. Проглядела еще романов пять.
Давно не видела хнау, у которого до такой степени представлена вся повестка. Все положительные героини у него - феминистки, начиная со времен Вильгельма Завоевателя, что делается после двух-трех романов немного монотонным. В финале бесконечной эпопеи про жизнь многих поколений простой рабочей семьи человечество приходит к эре всеобщего счастья и благорастворения воздухов. С каким историческим событием сие связано? А вот с тем, что президентом США становится Барак Хусейнович Обама. А он - чернокожий. Все чаяния добрых людей, веками страдавших от произвола Католической Церкви, гнета аристократии, жестокости мужчин (хотя с этим не очень понятно, ибо Барак Хусейнович всё же не женщина), господства зануд, навязывающих молодым девушкам правило выходить на люди только с чистыми ногтями (нет, я даже не преувеличиваю, и такое прозвучало) - словом: всё было не зря. Ибо американский народ избрал президентом негра. Какая у оного негра экономическая и внешнеполитическая программа - вопрос праздный и даже не политкорректный. Счастье уже достигнуто, причем не только американское, но общечеловеческое. Если вы подойдете сейчас к окну, и не увидите молочной реки, текущей меж кисельных берегов, то вы - просто нехороший pаcист.
Феминист в штанах, антикатолик, писатель-трансфрендли, BLM, либерал, русофоб, певец всех революций, поклонник душек-душманов (о чем можно сказать пару слов особо), словом - что-то я, скорее всего, сейчас пропустила, но в баснословном творчестве это представлено несомненно.
Однако юноше, обдумывающему житье на предмет не продать ли душу за мильонные тиражи, не стоит бросаться повторять правила Фоллетта. То есть душу-то наш предполагаемый юноша может и продаст, но от дьябля получит, скорее всего, гнилушки. Поясню: после убогой выходки алехиных-толоконниковых в храме Христа Спасителя, принесшей им баснословную (на тот момент) известность и несомненные выгоды, разумеется, нашлись желающие повторить их "подвиг". Шутка ли - сегодня ты никто, а похулиганила в храме, допустим даже (под заботливым контролем либеральной общественности) просидела год-полтора, и - почетные турне по прогрессивным странам, равно как и прочие вкусные плюшки. Кинулись хулиганить по образцу. Кого-то, может, и посадили суток на пятнадцать. О ком-то, может быть, написал листок тиражом экземпляров в триста, или такого же веса интернетный ресурс - и всё. Просто всё. Никакое "Эхо" не взволновалось, ни один светоч либеральной мысли не изошел гневными речами. Ибо вопрос исчерпан: событие сделано, надлежащий эффект достигнут. Другие толоконниковы попросту уже не нужны, надо запускать новые проекты. И выбирать под них новых исполнителей.
Да, я полагаю, что для такой популярности, как у Фоллетта, не достаточно быть повесточником. Необходимо, да. По желающих больше, чем позиций. Ох, как больше. Нужно быть включенным в систему связей.
Ну и второе необходимое условие. Для того, чтобы графоман получил широкую популяризацию, он должен непременно быть графоманом. Повторюсь: употребляя слово "графоман" (которым любят попросту обзывать всех, кто не угодил) я всегда доказываю графоманию, оперируя простейшим литературоведческим инструментарием. На сей раз я не ставлю целью делать столь подробный разбор (см. ссылку выше), но кое что всё же обрисую.
Нет, дело даже не в периодически проступающем невежестве. Иной раз ляпы писателя даже забавляют. Мой день сделало описание того, как советский диссидент (на дворе шестидесятые годы) прячет дома машинку с засвеченным шрифтом. Он ее кладет в картонную коробку, ставит на кухне на пол, а сверху маскирует ... упаковками кошачего корма. (Если б он еще ящик с Кока-Колой сверху поставил, тогда б никой КГБ уж совсем никак бы не нашел). Но это даже по своему мило. Да и вообще невежество не всегда говорит об отсутствии дарования. Он нам враг, это без вопросов. Здесь упомяну роман "Возлечь со львами" (вышел с неправильно переведенным названием). Там, опять же исключительно ради всеобщего счастья, положительный герой (американец) едет в Афган, дабы поучить замечательных душек эффективнее убивать pyсских (в тексте почти ни разу не "советские", только "русские"), а столь же положительная героиня едет туда же - лечить бесстрашных воинов от гельминтов (тоже НЕ придумываю). Они же такие милашки! Просто настолько милашки, что им можно простить даже непонимание феминизма. Ну и всякие прочие мелочи, вроде того, как они мучат пленных. Враг. Но ведь и враги бывают талантливы.
Какие характеристики говорят об одаренности? Я назову сейчас две: образ и эпизод. Герой должен запоминаться, герой должен нравиться (или быть ненавистен). Каковы б ни были мушкетеры Дюма, если вдуматься (лучше не вдумываться), но можно ли забыть д Артаньяна, Атоса, Арамиса, Портоса? Десятки главных персонажей Фоллета - незапоминаемы. Персонаж должен быть ярок, с необщим выраженьем. Иногда же из книги врезается в память какая-либо сценка, которую захочешь, а не забудешь. Эпизод.
Вот об этом подробнее. Все мы помним роды Мелани Уилкс в Атланте, когда идет проигрываемый бой за город.
Грохот орудий, первые зарева пожаров, отступающая армия на улице... Скарлетт, неопытная молодая женщина, поставленная перед необходимостью принимать тяжелые роды своей соперницы... Да уж, только по неопытности можно принять на веру бахвальство двенадцатилетней Присси, что она де "отлично помогала мамке в этих делах и всё знает", а в результате Присси знает только то, что "под кровать надо положить ножницы, они отведут боль". Сколько этих пронзительных деталей, воочию показывающих нам нарастающее отчаяние Скарлетт и страдания Мелани!
Но позвольте, главная-то наша героиня, Скарлетт, она - мать троих детей. И что? Обо всех ее родах упоминается лишь вскользь, чуть подробнее о рождении Бонни, но там дан интересный ракурс: событие глазами маленького Уэйда. "А мальчики никому не нужны?" Роды же показаны лишь одни, это роды Мелани. Ибо они несут на себе огромную нагрузку. Скарлетт же - родила Уэйда, ну и родила, две строки. Для книги эти роды (как процесс) решительно не интересны.
Фоллетт же попросту зафиксирован на теме "роды при экстремальных обстоятельствах". Он засовывает их почти в каждый роман, живописуя в подробностях, достойных пособия для акушеров-любителей. Обстоятельства сопротивляются, не согласны быть экстремальными, автор тянет их арканом. К примеру: идет персонаж в гости к сестре, а там дверь заперта. А он ее почему-то выламывает, и правильно делает, ибо сестра лежит и рожает одна-одинёшенька. И роды вынужден принять брат. Даже если допустить, что процесс пошел неожиданно, встает под большое сомнение невозможность роженицы хотя бы распахнуть дверь и кликнуть соседок. Но главное даже не это: что сие дало для развития сюжета? Это дальше как-то сыграет? А ничего. А никак. Десятки экстремальных родов в десятках книг. И - одни единственные роды в одних единственнных "Унесенных ветром". Вот нам и различие между графоманией и литературой.
Можно и еще многие примеры тут приводить, но Кен начинает поднадоедать. Поэтому - к моим выводам. Почему специальные люди должны не только иметь связи, но и быть не дарованиями, но графоманами. (О том, как это проявляется в иных областях искусства, мы уже тоже говорили).
Джоан Роулинг. Пробилась сама. С большим, кстати, трудом. Благодаря несомненному большому таланту. Но, оказавшись на захватывающей дыхание высоте, постаралась подстроиться под всё ту же повестку. Очень старалась. Но в итоге у нее не вышло. Как мы знаем, сейчас Джоан Роулинг - объект бешеной травли, и чем всё завершится покуда непонятно. Талант неуправляем. Он слишком хорошо чувствует, что обязан всем не кому-то, а себе самому. В отличие от всех фоллеттов и прилепиных.
Коль скоро сейчас идет разрушение всей культурной суммы человечества (если кто этого еще не понял) то новые таланты никто не станет пытаться приручить. Напротив, пойдет ужесточение цензуры начального уровня. Дискриминация по признаку одаренности.
Такие вот невеселые сегодня получились размышления. (Впрочем, я отнюдь не считаю, что этому всему невозможно противостоять).
изображения из открытого доступа
