Дома у Всеволода было очень чисто и главное – тихо. Ольге эта тишина показалась какой-то целительной. Мужчина помог гостье снять плащ, проводил её в комнату, удобно устроил в кресле, даже скамеечку под ноги подставил.
— Вы посидите немного, отдохните. Я сейчас накрою на стол…
— Ой, не хлопочите, пожалуйста, — покраснела Ольга, — Если позволите, я тут тихонечко побуду, вы занимайтесь своими делами. Просто мой брат и его подружка…
Ольга сама не заметила, как рассказала обо всём, что с ней произошло. Всеволод внимательно слушал её и изредка кивал. Потом он заварил чай, сделал бутерброды, включил какой-то фильм, и Ольга под него задремала.
Пока соседка отдыхала, Всеволод спустился и позвонил в её квартиру. Глеба он знал с тех пор, как тот был мальчишкой, и теперь хотел призвать его к порядку, напомнить о том, сколько сестра для него сделала. Также надо было внушить парню, что беременную женщину волновать нельзя, обстановка вокруг неё должна быть максимально спокойной и комфортной.
Дверь открыл Глеб, но как только Всеволод начал говорить, в глубине коридора появилась Лариса. Как всегда, с сигаретой. Пары секунд девице хватило, чтобы вникнуть в ситуацию.
— Ты кто такой? — спросила она, — Из полиции? А если нет, то вали отсюда. Никого мы не обижаем! Сами разберёмся, нам подсказки не нужны!
Всеволод посмотрел Глебу прямо в глаза.
— Неужели вам не жаль сестру? — спросил он.
— А тебе жалко, да? — видно было, что где-то в глубине души Глеб смутился, но старался это скрыть за напускной бравадой, — Так ты давай, жалостливый, забирай её себе! Считай, что я тебе её подарил!
Всеволод только усмехнулся — и недоброй была эта усмешка. Мужчина легко взбежал по лестнице и услышал, как позади него хлопнула дверь.
С этого дня Ольга исчезла. Некоторое время соседи не обращали на это внимание, но вскоре стали интересоваться – куда делать молодая женщина? Естественно, эти вопросы задавали Глебу, а тот не знал, что и ответить.
Как-то раз, когда парень случайно столкнулся в подъезде с Всеволодом, он спросил у него:
— Слышь, сестра у тебя, что ли, живёт?
Но мужчина прошёл мимо него, словно это было пустое место. Глебу только и оставалось, что скрыть растерянность за язвительной улыбкой:
— Ну, давай-давай, прячь её дальше.
Глеб не знал, что попал в точку. В тот день, когда Ольга проснулась, Всеволод сказал ей:
— Вы знаете, я побеседовал с вашими родными. Прошу прощения, что без разрешения…
Ольга испуганно на него посмотрела, и Всеволод поторопился продолжить:
— У меня сложилось впечатление, что покоя вам там не будет. Предлагаю поехать ко мне на дачу. Она в черте города, если вы захотите оттуда выбраться – это труда не составит, автобусная остановка рядом. Дача со всеми удобствами. Свежий воздух, овощи, фрукты – это то, что вам сейчас необходимо. Не беспокойтесь, мешать вам я не буду. Как вы понимаете, я должен оставаться в городе – работа. Стану заглядывать на выходных, узнавать, всё ли у вас в порядке. Ну и, телефон, конечно, свой оставлю. Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь, звоните, я всё привезу.
— Но ведь я… в такие условия. Я знаю, что снять хорошую дачу – это очень дорого, а я даже не смогу заплатить…
— Неужели вы думаете, что всё делается ради наживы и измеряется деньгами? — мягко спросил Всеволод.
Ольга потупилась. Уже на следующий день переезд состоялся. Дача действительно была прекрасная. Рядом лес и несколько озёр, просторный ухоженный участок, двухэтажный уютный домик, в котором имелись основные удобства, необходимые современному человеку. Всеволод познакомил Ольгу с соседкой – тётей Катей. Ей он и платил, чтобы женщина каждый год обихаживала его сад и огород.
Но самое главное – какой здесь был покой! Молодая женщина впервые в жизни получила возможность по-настоящему отдохнуть.
Каждое утро Ольга начинала с прогулки. По тихим дачным тропинкам, слушая пение птиц, она доходила до озера, сидела на берегу, любовалась видом. Вернувшись, готовила себе нехитрый завтрак, потом читала — Всеволод привёз ей электронную книгу, куда было загружено множество новинок. Грелась на солнышке, собирала первую клубнику, вечерами засиживалась на открытой веранде.
Вокруг была тишина. На свои участки дачники приезжали не каждый день, а если наведывались, то от силы на несколько часов. Только однажды молодёжь решила отпраздновать чей-то день рождения, и на соседнем участке до поздней ночи жарили шашлыки и горланили песни. Тётя Катя вспоминала этот эпизод с содроганием.
Она прониклась искренним сочувствием к своей молчаливой соседке, каждый день интересовалась её здоровьем, приносила Ольге из магазина хлеб и молоко, а со своего огорода – зелень.
Всеволод приезжал по выходным. Он привозил целую сумку продуктов, и Ольга проводила с ним приятный вечер. Сначала мужчина словно бы не хотел навязываться, он мало говорил о себе и, осведомившись – как у Ольги дела, торопился уехать.
Но немного позже, когда гостья его отдохнула, и – прежде всего, немного зажила её душевная рана — Ольга нашла общество Всеволода очень приятным. И стала приглашать его задержаться, выпить вместе чаю, побеседовать.
Всеволод так же, как и она, был старшим в семье, с той разницей, что родители относились ко всем детям одинаково. Способности Севы к гуманитарным наукам проявились рано, и отец с матерью только поддержали сына, когда он захотел идти по этой стезе. После университета молодому человеку предложили поступить в аспирантуру, вскоре он начал писать диссертацию, а теперь был уже проректором и имел звание доктор наук.
Ольга набралась смелости и шутливо поинтересовалась – вокруг Всеволода, наверное, так много юных и красивых студенток, отчего же он до сих пор один?
— Видите ли, — задумчиво ответил мужчина, — Красивых и бойких действительно много. Но для меня много значит возможность спокойно работать. Я вот и дачу купил, чтобы приезжать сюда и писать в тишине. А те девицы, с кем я прежде встречался… Им нужен совершенно другой образ жизни. Продвижение по социальной лестнице, квартиры, машины, путешествия… Всё это мне чуждо.
Больше на эту тему они не говорили. Всеволод рассказывал Ольге много интересного – историю молодая женщина знала поверхностно, на уровне школьной программы. Мужчина же говорил об исторических личностях так увлекательно и подробно, словно они были его добрыми знакомыми.
Регулярно Всеволод отвозил Ольгу в женскую консультацию, а когда ей пришла пора отправиться в родильный дом, не говоря ни слова, оплатил всё – отдельную палату, анестезию и прочее. И появление на свет малыша ничто не омрачило.
Ольга не знала заранее пол ребёнка, поэтому задумалась над тем, какое имя дать сыну, уже после родов. Она решила не называть его в честь погибшего отца, не дай Бог и у мальчика будет схожая судьба. И попросила Всеволода стать крёстным отцом ребёнка. Своё желание она высказала, когда лежала в палате, по телефону.
Ольга надеялась, что Всеволод встретит их с младенцем после выписки, и не ошиблась. Мужчина дожидался их с большим букетом цветов.
— Принимайте сына, папаша, — сказала акушерка, вручая Всеволоду малыша.
— Крестный, — тихо поправила Ольга.
— А если я действительно стану отцом ему? — спросил Всеволод, кивая на младенца, — Мы поженимся?
Ольга молчала несколько минут, пока не села в машину.
— Но как же твой образ жизни? Любовь к тишине и покою? — наконец, спросила она, — Если в доме маленький ребёнок, работать ведь почти невозможно.
— Ты знаешь, — сказал Всеволод, — Последние месяцы стали, наверное, самыми счастливыми в моей жизни, ни с кем мне не было так хорошо, как с тобой, никто не понимал меня так, как ты — с полуслова. И поэтому я даже представить не могу, что снова останусь один. И с малышом, я думаю, вместе мы справимся прекрасно. Но, конечно, последнее слово – за тобой. Если ты не испытываешь ко мне никаких чувств, надеешься встретить и полюбить другого человека, тогда… Тогда, конечно, говорить нам не о чем. Но я в любом случае постараюсь помочь тебе всем, чем смогу.
— Я тебя люблю, — просто сказала Ольга, — Никогда в жизни, ни от кого не видела такого внимания и заботы. Да, очень люблю. Но я никогда бы сама не призналась тебе в этом. Ты – известный человек, обеспеченный, свободный. А я... кто я в сравнении с тобой?
— Ты — моя душа, — сказал Всеволод, и больше они не говорили ни слова, пока ехали домой...