Ивана с самого утра был на току. Начали обмолачивать поле ячменя, с которого зерно должно было пойти в семенной фонд. Его задача была проследить за тем чтобы семена как следует просушили, отсортировали и ссыпали на хранение в склад. Но по недосмотру Кускова произошёл инцидент, и Куприянов распекал теперь заведующего током, зато что тот по неосторожности свалил машину семенного зерна в общий ворох.
— Ты что специально это сделал, как можно было семенной ячмень, свалить в бурт с фуражным зерном, — кричал он размахивая руками.
— Да не горячись Владимирович, ну не доглядел, пока с сушилками разбирались, эти олухи успели тут делов наделать, — оправдывался Семён Кусков.
— Знаю я твои сушилки, ты нарочно всё это подстроил. Что, решили с заведующим фермой руки нагреть? Как же целая машина в фураж пошла, можно теперь и для себя немного отхватить.
— Да что ты такое говоришь, Иван, — возмутился Кусков, — я столько лет уже заведующим на току работаю, за мной таких дел сроду не водилось, иначе разве доверил бы мне Николай Фёдорович такой пост.
— Вот только не надо мне тут про свою честность заливать, знаю я про все твои делишки. Хоть обижайся на меня хоть нет, но я сегодня же напиши докладную на имя председателя. Пускай разбираются, по какой причине целая машина семенного фонда, в фураж пошла, потому что это чистой воды вредительство,тут знаешь и статьёй дело попахивает.
— А ты мне милицией не угрожай, со мной как с Прохоровым этот фокус не пройдёт, — не выдержал Семён и высказался Ивану прямо в глаза.
— Что? — не понял Куприянов.
— А то, всё село судачит о том, что это ты подставил Егора. Злишься на него за Сашку свою, вот и нашёл способ свести счёты. Да вот только жена Егора в город ездила, к какому-то большому начальству. Говорят скоро сюда следователя из области пришлют по звонку этого начальства. Вот тогда всё и раскроется. Ещё посмотрим кто из нас под статьёй ходит.
— Ты что мелешь гад, да я тебя, — нервы Ивана не выдержали и он бросился на пожилого заведующего с кулаками. Они сцепившись упали, и стали кататься по земле. Но набежали люди и разняли дерущихся.
— Погоди я тебя гада выведу на чистую воду, — зло прокричал Иван, размазываю по лицу кровь из разбитого носа.
— Ну-ну, давай, поглядим кто из нас двоих вредителем окажется, — ответил Кусков, подбирая с земли оторванный рукав пиджака.
Иван зашёл на весовую и попросил весовщицу: “Лидочка, полей мне пожалуйста, умыться нужно”.
— Ой, а что это с вами Иван Владимирович.
— Да с заведующим твоим схватился, он тут чёрте чем занимается, а вину с себя на других хочет свалить.
— Ой, и не говорите, Иван Владимирович, этот Кусков, тот ещё фрукт. Вечно придирается ко мне, по сто раз всё пересчитывать заставляет, и когда только этого старикана Левашов сменит, надоел уже хуже горькой редьки.
— Ничего, не долго ему осталось, я сегодня же про все его художества председателю доложу, а ещё в суд подам, за клевету. Представляешь, что он тут молол.
— Что? — Лидочка от любопытства аж в струнку вытянулась.
— Говорит что это я всё с зерном подстроил, чтобы Прохорова посадить. Это же надо, до такого додуматься. Сдался мне этот Прохоров, это он к Сашке моей клинья сам подбивал, да только она его отшила, а люди болтают по селу что в голову взбредёт.
— Я тоже это слышала, да только не поверила, вы не такой человек, чтобы мстить, а вот Егор этот на что угодно способен. Не нравился он мне, никогда не нравился, — болтала Лидочка, поливая из ковшика Ивану на руки.
— Ой ли, а я слышал что ты за ним бегала, да только он не захотел с тобой любовь крутить.
— Да враки всё это, сами же знаете, что народ у нас что угодно придумает.
— Лидочка, а ты не слышала, говорят жена Прохорова к кому-то в город ездила? — стал осторожно расспрашивать Иван.
— Да, ездила, и потом на почте переговоры заказывала. Мне подружка моя, Зоя Кулёмына, рассказывала, она на почте у нас работает.
— Да знаю я. Что она рассказывала, — насторожился Куприянов.
— Говорила что знакомый Катерины этой, Витольд кажется, связался с прокурором нашим областным, и на днях приедет следователь, по указке этого прокурора, дело Прохорова заберёт и всё сам будет вести. И Ленка Прохорова об этом же на сепараторной говорила.
— Вот значит как, ну пускай разбираются, — как можно равнодушнее проговорил Иван, а у самого от услышанного по телу побежали неприятные мурашки.
И в это самое время, к весовой подкатил на мотоцикле Толик Сычёв.
— Иван Владимирович, я к вам, по делу, — окликнул он Куприянова.
— Ты зачем сюда припёрся? — зашипел на него Иван, подходя вплотную.
— Всё кранты нам, теперь точно посадят, — выпалил Толик.
— Да тише ты, чего орёшь как оглашенный, — Иван схватил его за руку и потащил в сторону от весовой, где любопытная Лидочка уже навострила свои ушки.
— Какие кранты, чего мелешь?
— А вот такие, я только что у дядьки на кордоне был, там полно милиции.
— И что?
— Тётка Марфа сказала что зерно нашли, и дома и то что в овраге спрятано. Что вот теперь делать? Посадят нас, как пить дать посадят.
— Да не ной ты, чего раньше времени помирать собрался. Ну нашли зерно, а как оно у них оказалось, неизвестно. Может дядька твой в овраге его нашёл и решил себе забрать, раз хозяина нет. Я думаю он мужик с головой, найдёт что ответить.
— Думаешь?
— Уверен, ну не дурак же он, чтобы рассказывать о том как просил тебя привезти ему машину краденого зерна.
— Ой не знаю, не знаю, дядька Кеша, если его прижмут, покрывать нас не станет, и всё выложит. Только я тогда тоже всё честно расскажу, что это ты меня на это дело подбил, глядишь срок поменьше назначат.
— Вот значит как, сам ко мне приходил, плакался что деньги срочно нужны, я пожалел тебя убогого, помочь решил. А ты в кусты решил свалить. Ничего у тебя не выйдет, я всё время на виду был, жена знает что в Янковку ездил, и потом с Воропаевым всё время рядом находился. Это ты всё сам придумал. Выследил когда машина без присмотра осталась, украл ключи из сторожки, потому что сторож пьяный спал, и угнал её. Я выкручусь, а вот ты сядешь, если язык за зубами держать не будешь.
Назревала ещё одна драка, но в это время подъехал милицейский газик и из него вышел Галкин, с двумя помощниками.
— Вот это мы удачно подъехали, на ловца как говорится и зверь бежит. Не придётся на хутор ехать, оба товарища здесь, садитесь, карета подана.
— Куда? — спросили Сычёв с Куприяновым.
— Пока в правление колхоза, разбираться будем, а дальше станет видно.
Иван и Анатолий сели в милицейскую машину, где уже был Авилухин.