По статистике, диагноз ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) или кПТСР (комплексное посттравматическое стрессовое расстройство) ставят 32% людей, пострадавшим от стихийного бедствия\войны, и 50% людей, бывших в рабстве или подвергшихся сексуальному насилию. Остальные 68 и 50% соответственно выходят из испытания без травматизации. Почему так? Почему люди, прошедшие через одно событие, так по-разному реагируют на него?
Американский психиатр Джудит Герман исследовала различный травматический опыт, полученный людьми. Она обнаружила интересную закономерность при изучении жертв холокоста: одиночки в концлагерях не выживали. «Единица выживания в концлагере – дружеская пара» - так сформулировала результат Джудит Герман.
Что показало ее исследование: любое событие может стать либо опытом, либо травмой. Событие, даже самое тяжелое, разделенное с другими людьми и таким образом переработанное – остается тяжелым опытом. Этот опыт помещается в коробочку «Прошлое» и не преследует человека в течение жизни.
К травматизации приводит невозможность разделить тяжелый опыт.
Изнасилование может стать тяжелым опытом, если о нем кому-то рассказать, получить поддержку, заботу и понимание. И оно же может стать травмой, если будет сложено внутрь себя, заморожено под слоем невыраженных эмоций.
Также к травме приводит пережитый смертельный ужас. Даже если само событие не случилось, но человек успел сильно испугаться – это может стать корнем травмы.
Длительные абьюзивные отношения, о которых никому не рассказывается – еще один источник травматизации. Не обязательно должно присутствовать физическое насилие: к травме могут привести, например, годы терпения насмешек, издевательств, подколок и постоянной критики. Молчаливое принятие всего этого добра в себя приводит к формированию симпатичной травмы, которая не всем очевидна: а что, «многие ж так живут», «это ж чем ты так травмировалась, принцесса?!».
Отрицание тяжелого воздействия события, замалчивание или даже постановка на событийный пьедестал тоже приводят к травме. Например, уход за тяжелобольным близким: если окружающие хвалят, восхищаются или, напротив, не видят в этом «ничего такого» - человек, как правило, не решается озвучить, как ему тяжело и плохо – и со временем это «плохо» выливается в кПТСР.
А вот то, что характерно не для всех, но для жителей нашей страны точно. Знакомы ли вам фразы «Есть такое слово «надо», «А ты думал, в сказку попал?», «А кому щас легко?», «Ды а кто вообще любит свою работу?» и им подобные? Внимательно прочитайте это предложение, прошу: к травматическому опыту приводит, когда человек постоянно и вынужденно не может делать то, что для него ценно и важно. А делает то, что ему не по душе.
Это нечасто выносится на люди из страха услышать одну из вышеперечисленных фраз. Человеку сложно объяснить, что вообще не так. Тоже мне, цаца, работа у него нелюбимая! Детей надо растить, ипотеку выплачивать, а не любовь в работе выискивать! Длительный опыт нелюбимой работы прекрасненько формирует травму.
К сожалению, реакцию многих соотечественников представить несложно, особенно если со стороны все выглядит ок: «Чего тебе еще надо?», « Зажрался ты, барин» и т.д. Это способствует прорастанию травмы вглубь; она подтачивает человека изнутри, дарит бессонницу, невыключаемое радио внутри головы, раздражительность, соматику.
Что важно знать.
Во-первых, Диагностировать кПТСР довольно сложно. В международном справочнике диагнозов указаны симптомы этого расстройства, но врачи и психологи хором говорят, что доля истины в них небольшая. Например, справочник говорит о наличии флешбеков – а в реальности их может не быть. Или негативное восприятие себя, что, опять же, далеко не всегда так.
Избегание «больной» темы тоже не для всех характерно – многие, наоборот, ищут встречи со своим триггером. Так, например, ветеран войны записывается в новую военную кампанию. Это у него такой способ саморегуляции: «Да, на войне плохо, страшно, но лучше я буду видеть врага в лицо, чем смотреть на него в кошмарных снах».
Во-вторых, никто не знает вас лучше вас самого. Вспомните, возможно, в вашей жизни был опыт, который можно назвать травматичным. Вы можете предпринять некоторые действия, облегчающие жизнь. Что делать: если есть такая возможность – обратиться за помощью. Например, в терапевтическую группу – считается, что это наиболее эффективный вид терапии при травме. Ищите, гуглите, группы бывают в том числе и бесплатные. Да, надо будет посещать занятия, но эффект от них того стоит.
В-третьих. Запомните главное: несформулированный травматический опыт ведет себя, как живое существо – он живет внутри вас своей жизнью, растет, развивается, запускает в вас свои щупальца, впадает в напряжение, не спит по ночам, приводит в гости подругу-тревогу. Основное противоядие – вербализовать травму, то есть проговорить ее, облечь в слова, вынести из себя посредством голоса. И повторить это несколько раз. В идеале рассказать кому-то, кто, вы точно знаете, поддержит, поймет, обнимет. Если такого человека нет рядом – пишите в дневник. Ведение дневника – мощнейший инструмент, используйте его.
#птср