Лес завораживал всех своей тишиной. Пахло травой и созревшей земляникой, высовывающей свои яркие бока на показ из под листвы. Стройные ели высоко тянули тонкие верхушки к бездонному небу, хватаясь огромными игольчатыми лапами за воздух и соседние деревья. Где -то работал усердно дятел, а может, сразу несколько, во всяком случае их бравая барабанная дробь разносилась по всем лесным закоулкам. Застрекотала сорока, предупреждая всех об опасности. Вертлявая белочка вылупила свои острые глазки вдаль, резво взметнулась по стволу вверх и скрылась среди густых веток.
На тропе показались люди. Они шли широкой цепочкой, тихо переговариваясь по рации друг с другом. Заглядывали под все кусты, проверяя все овраги и все завалы деревьев, попадающиеся на их пути, густо заваленные сучьями, листвой и ветками, сломанными ветром.
Тут же были поисковые собаки на поводках. Они нюхали землю, кусты и двигались дальше. Но все безрезультатно. Третий день бродили по лесу волонтеры в поисках пропавшей женщины.
- Ушла в лес за ягодами и не вернулась. Что делать то теперь, что делать, - Заламывал нервно руки, осунувшийся от страха и потери любимой жены, муж.
- Когда она ушла? – В который раз спрашивал полицейский мужчину.
- Днем. Еду приготовила и говорит, ты пока переодевайся, а я бегом. Туда и обратно. Туесок взяла с собой. Часов одиннадцать было. Я жду ее, жду, жду. Два часа уж. А ее нет. – Он разочарованно мотал головой. - Что делать – то? – Опять начал он.
- А как она была одета?
- Да как, платье на ней такое белое в цветочек и платок на голове. Сверху кофточка, тоненькая, синяя. Вот схватила туесок и побежала. Говорит: «Жди, я быстро». А чего быстро – то. Уже столько времени прошло. Где она? Что с ней случилось.
Михаил с Людмилой жили душа в душу. Столько лет вместе. Троих детей вырастили, в люди вывели и как все старики на пенсии, остались одни в доме. Молодые ребята все в город уезжают, остаются самые стойкие. Двое сыновей в городе живут, семьи свои, работа. В гости редко приезжают, но и не забывают родителей своих. А дочка младшенькая в институте учится. В общежитии живет. Дома была. Помогала по хозяйству матери. Два дня назад уехала в город к подружке на день рождения.
Родители остались одни. Отец грядки полол, а мать все хотела в лес забежать на часок, воздухом подышать лесным, за земляничкой. Варенье из нее больно ароматное получается. Только Михаил ее одну не отпускал. Вроде не старая еще женщина, а с головой проблемы начались. Кружится ст… и чего ей надо. Один раз уже в больнице районной лежала под капельницами после тяжелого приступа. Говорить медленнее стала. А все в лес смотрит. Скучает.
- Даже не думай одна бегать, - говорил ей Михаил. – Долго ли потеряться.
- Как я потеряюсь? Я каждую тропку знаю, с завязанными глазами дойду, - смеялась она ему в ответ. - Я еще, ух!
А в этот день не сдержалась, пошла. Устал он больно, с шести утра копошился в огороде не досмотрел. Вот она и сбежала.
- Я быстро, жди. – Хлопнула калиткой, только ее и видели.
Михаил поднял тревогу, когда она не вернулась к трем часам дня. Сам оббежал ближайший лесок, кричал, звал, дождался приезда дочери.
- Мамка пропала! - сообщил он ей по приезду.
Обратились в милицию.
Но поиски не принесли результата. Нет ее. Пропала. Бесследно исчезла.
Волонтеры целую неделю кружили по лесу, обошли его вдоль и поперек. Ни следа. Хоть какая - то зацепочка бы появилась. Нет. Нету, ни – че – го. Целый месяц мужчина сам ходил в лес с ружьем и собакой, искал жену, бродил вдоль озера и даже прочесал болото, но ничего не нашел.
Так и остановились поиски. Ждали, может, объявится сама, выйдет к леснику на заимку или в соседнее село.
Прошло шесть лет.
Михаил жил один. Его дети смирились с утратой и склоняли к женитьбе на соседке Марии, которая все эти годы была рядом с мужчиной, на подхвате так сказать, где приготовить, а где и постирать, прибрать, подшить, помыть.
Все веселее будет отцу, да и соседка – женщина не старая, добрая, одинокая, красивая. Мужские руки в хозяйстве всегда нужны.
Вскоре Мария переехала к Михаилу. Удобно то как. Печку зимой топить одну, дров вдвое меньше тратится, в доме тепло, сухо, всегда обед хороший на столе и работа сделана вовремя. Двое рук в хозяйстве, всегда быстрее управляются. А когда наступает царство зимы и снег густо покрывает землю, в теплой избе вдвоем так приятно пить чай и смотреть в заиндевелое окно на огромные сугробы, деревья в белом одеянии и веселые стайки красногрудых снегирей, кочующих с одной ветки на другую.
Мария по утрам блины печет и потчует своего хозяина, а он воды принесет, дров наколет и войдет в дом, раскрасневшийся от мороза, только пар от него клубом идет в тепле. Смеется хозяюшка.
- Чисто дед Мороз. Хоть бы валенки обмел, а то вон, сколько воды принес, мало тебе в ведрах стоит!
Вечерами телевизор смотрят, за чужую судьбу переживают, слезы украдкой проливают. Она от душевного расстройства за героев фильма, а он, вспоминая свою любимую жену. Нет, нет, да и нахлынут эти воспоминания. Как Людмилу свою встретил в молодости, веселую, озорную с ямочками на щеках и коричневой мушкой над губой. Ах! Как она была хороша в своем белом платье, чисто лебедушка по реке плывет. Ручками взмахнет, подкинет цветы вверх и смеется, а они летят в воздухе и… падают на нее. Красота! За это и любил ее, беспечную, спонтанную, дерзкую. А как она песни красиво пела, укачивая первенца Максимку и, улыбка была у нее безмятежная, чарующая, искренняя. Он замирал в такие минуты.
- Где теперь она? Куда пропала, люба моя! - Проносятся в голове мысли.
Он отворачивался в сторону от Марии, вставал и тяжелой походкой шел испить водицы колодезной, чтобы запить застрявший в горле горький прегорький ком. Хватался рукой за сердце и снова занимал место рядом с соседкой. Кабы не этот случай, разве стал бы он жить с нею? Вопрос.
Отбушевала зима метелями злыми, вьюгами белыми, стало солнышко чаще появляться над деревней и пригревать сильнее, оголяя завалинки. Заплакала зима капелями, зарыдала ручейками по полям, наполняя снежной ледяной водой реку, вздымая лед, ломая его и таща вниз по течению, впуская на широкие просторы раннюю весну. Воробьи, почувствовав тепло залепетали веселее, закружили над столбами скворцы, выискивая себе место получше и покраше, чтобы все слышали их весеннюю заливистую болтовню.
Сошел снег, открывая черную неприглядную землю. Кое где появлялись подснежники. Дети бегали по деревне наперегонки, играя с корабликами у ручейков, делали запруды из последнего мокрого снега.
Вскоре послышался крик. Дети побежали звать взрослых. Десятилетний Васятка провалился в яму для картошки. Старые балки прогнили и он рухнул вместе с ними прямо в самый низ, только земля его сверху присыпала. Он возился в грязи и кричал от испуга. Взрослые быстро достали пацана наверх, благо он упал так аккуратненько, поцарапав себе лишь бок, да щеку и чуть ушиб ногу. Теплое пальто смягчило падение. Дело поправимое, все до свадьбы заживет, бойко кричали ему бабки, счищая налипшую грязь.
А Васятка заикаясь твердил:
- Тттам, тттам!
- Что там? – Спрашивали взрослые, но он только показывал пальцем в сторону ямы.
Мужики полезли разгребать завал и нашли… тело.
Вызвали полицию, участкового. Сообща вытащили разложившиеся останки, по видимому женщины. Истлевшие частицы синей кофты и когда то белого платья, точно указывали, что это была потерявшаяся шесть лет назад жена Михаила. Он нервно курил в сторонке, когда увезли то, что осталось от прежнего тела.
Начались допросы, расспросы. Подозрение сразу упало на Михаила. Но он отрицал любые возможные версии, утверждая, что был на огороде.
Медленно, с трудом, восстанавливалась картина произошедшего.
В тот злополучный день, Михаил с самого утра, ковырялся с тяпкой в огороде, хотел непременно очистить грядки от сорняков. Людмила суетилась в доме, варила суп к обеду.
Потом схватила туесок и выскочила во двор, крикнула Михаилу, что сбегает в соседний лесок на часик и как только вернется, будут обедать. По дороге встретила Марфу Петровну, местного старожила. Она вела свою козу на выпас к речке.
- Куда это ты так разбежалась? – спросила она Людмилу.
- Земляника поспела. Пойду соберу немного.
- Ох, вкусно баешь! Самой хочется испробовать.
- Ладно, как наберу, принесу немного полакомиться.
- Вот уж спасибочки тебе, милая, а то сама я тольки до березки уж дохожу. А дальше то ни-ни. Силы не те. Вот ить раньше совсем друго дело было. А теперича, уууу!
- Жди, Петровна, принесу, так и быть.
- Давай, а я тебе молочка, - кричала ей вслед Петровна, - Зойкиного дам. У, зараза, иди давай, еще упирается старая, - бурчала она на Зойку, дергая ее за веревку, привязанную к рогам и подгоняя хворостинкой.
В это время Мария искала у заброшенного дома подходящую доску.
Людмила, завидев ее, подошла к ней ближе.
- Ты чего тут? Айда со мной в лес, по ягоды. Вместе веселее будет.
- Нет, у меня там дыра на крыше сарая. Латать надо. Вот ищу доску, может, есть что. Прибью. Да уже гниль одна осталась. Все стащили. А ты куда бежишь? По ягоды собралась?
- Да. Вон и Петровна ягод захотела, говорит, хоть бы на один зубок попробовать.
- Ну, давай, удачи.
- Смотри, яма открыта. Цела еще.
- Да. Яма у них хорошая была, воды почти не бывает. Я со своей всю весну вожусь, выгребаю воду. А тут вроде сухо.
Людмила подошла к краю и заглянула во внутрь. Голова резко закружилась и она рухнула в нее вниз головой.
Мария подбежала к краю, испугалась. Тело лежало неподвижно на самом дне, в небольшой лужице воды, не успевшей просохнуть после весеннего паводка и крови, широко растекающейся от головы. Потом опомнилась. Оглянулась вокруг. Прикрыла лаз старым сбитым щитом и закидала его трухлявыми досками, благо они лежали рядом. Улица была пуста, а значит нет ни одного свидетеля, да и кто будет ходить у старого заброшенного дома. Все боятся привидений и домовых, стороной обходят старый дом, одиноко созерцающий мир умирающей деревни своими пустыми черными глазницами. Порой он становится немым свидетелем странных стонов, криков, шуршаний и вздохов, но остается всегда молчаливым и загадочным.
Мария не помнила, как добралась до дома. Закрылась на затвор и пила валерьянку. А тут шум подняли: соседка в лесу потерялась, поисковики с собаками приехали. Испугалась пуще прежнего.
- Упекут теперь в места далекие. Что я там делать то буду? - поэтому о встрече с соседкой молчала, держала язык за зубами.
- Почему вы не позвали на помощь? – спрашивал ее следователь
- Она сама… - Истерично заламывая руки, рыдала Мария. - Я не знаю, что на меня нашло. Испугалась я. Да и кто поверил бы мне, что она сама в яму упала. Вот и промолчала. - Оправдывалась Мария. – Она сама, она сама. А я, просто хотела семьи, любви, мужчину настоящего в доме, поддержки. У Людки такой мужик хороший, так ее любил, я тоже так хотела, тоже...
Михаил смотрел на нее стеклянными глазами. Он вмиг постарел, осунулся, загнулся от такого груза и держался за сердце. Все это время его жена была рядом с ним, а он?