Мама всегда говорила, что у меня не кровь, а кипяток. Сама признаю – горячая, но ведь не глупая, не дура. Конечно, могу рубить сплеча, но только по делу. И в том, что однажды месяц назад собрала чемоданы и ушла от мужа. Люблю его, гада подлого, по-прежнему, страдаю, но... Я думала о нашем недолгом и счастливом браке со Степкой, о том злосчастном дне, когда я... А, ладно! Не буду вспоминать! Я пришла в наш бывший общий дом для того, чтобы забрать последние мелочи. Собрала книги и альбомы, по которым скучала, и присела на диван: надо дождаться Степку и, в конце концов, поговорить о разводе. А то вроде и свободна, а формально – жена. Не хочу! Хватит! К тому же в моей жизни появился положительный и степенный мужчина по имени Андрей Степанович. Черт! Степенный... Если честно, то просто старый. И его отчество каждый день напоминает мне о Степе-недотепе. Да-да, так я дразнила мужа, а он, между прочим, оказался весьма изворотливым подлецом.
«Лерка! Привет!» – Степка стоял в двери и улыбался. Обрадовался, гад!
– И тебе пламенный привет, Степан! – ответила я, но Степка уже летел ко мне с распростертыми объятиями.
– Лерочка! Я так соскучился! – бормотал, как в бреду, пытаясь обнять и поцеловать меня. Нет! Не будет этого!
– Да? Очень сомневаюсь, что ты соскучился! Я пришла поговорить. В общем, мы должны подавать на развод.
– Должны? – Муж погрустнел.
– Потому что нашему браку пришел конец! Понял? – отрезала я, ожидая, что Степка опять бросится мне в ноги и станет умолять вернуться. Но он только пожал плечами, повернулся спиной и как-то глухо проговорил:
– Ну, что ж, раз ты считаешь нужным...
– Считаю?! Это я тебе изменила или ты мне? Он еще обиженного тут строит! Да чтоб ты сквозь землю провалился, обманщик! Ненавижу тебя!
И стало не до разговоров. Я хлопнула дверью. Подлец! И почему я должна бегать за ним, чтобы подать на развод? А может, Степка еще судиться со мной вздумает? Вот будет цирк! Пусть на суд прихватит свою любовницу в качестве аргумента. До вечера я бурлила, как вулкан, а вечером позвонил Степка и каким-то непонятно-загадочным голосом заявил:
– Я согласен на развод при условии...
– Что еще за условие?
– Нужно съездить в деревню к моей бабушке, – огорошил меня Степан. – Ну, езжай. Приедешь – подадим заявление на развод, – не поняла я.
– Нет, все не так. Бабушка сильно болеет. Вчера получил письмо – она хочет увидеть нас с тобой. Старым людям нельзя отказывать. Нужно съездить, Лера. Бабушка пишет: мол, приезжайте, Степочка с Лерочкой, я на вас перед смертью хоть полюбуюсь.
Я отлично знаю Степкину бабулю. Совершеннейшее очарование! Евдокия Ивановна – настоящий клад!
– Ну, ладно, – говорю. – Разве что на денек.
– Но о разводе даже не заикайся!
– Ладно, – согласилась я. – Но спать я буду в отдельной комнате.
– Посмотрим, – не то примирился, не то запротестовал Степка.
Мама услышала новость о моем вояже в деревню и впала в тихую панику.
– Лера, а что ты скажешь Андрею Степановичу? Вдруг он неправильно поймет? – поинтересовалась она. Андрей Степанович маме очень нравился – и умный, и богатый, и обаятельный, и обходительный!
– И лысый, и скучный, и старый! – добавляла я, когда она в очередной раз расхваливала моего ухажера.
– Лерочка, если он тебе не по душе, зачем же ты разрешаешь ему ухаживать за тобой? – недоумевала мама.
– Потому что у меня в душе полный разброд, и мне по душе даже те, кто мне не по душе! – с грустью отвечала я.
Но мама твердо знала одно: ее девочка не должна быть одинокой. И точка! Наутро Степка заехал за мной, и мы потащились к автостанции. До деревни четыре часа езды автобусом. В хорошей компании время пролетело бы, как миг, но рядом сидел Степка, мой официальный муж и любимый мужчина, ради которого еще полгода назад я готова была на край света пойти, а теперь... Напряжение просто зашкаливало, да и сам Степка не бездействовал, а накалял обстановку глупейшими вопросами.
– Лерка! Хочешь пирожок? – Степка мялся, маялся и ляпнул.
– Степан, оставь меня в покое! То, что я с тобой еду к твоей бабушке, говорит о том, как сильно я хочу развестись.
– Понял тебя, – поник Степка и больше не приставал, но когда наконец наш автобус подъезжал к знакомой деревеньке, Степа попросил:
– Лер! Только без фокусов! Бабушка должна думать, что у нас все тип-топ. Понимаешь! Старый человек...
– Не беспокойся, любимый! – ответила я с издевкой. – Ради твоей бабушки я буду вести себя как идеальная жена.
– Ой, дети! Как хорошо, что вы приехали! – завидев нас, всплеснула руками Евдокия Ивановна. – Вот радость!
– Как ваше здоровье? – поинтересовалась я, наблюдая за энергичными движениями Степкиной бабушки. – Степа сказал, что вы болеете.
– Деточка, до моих лет люди обычно вообще не доживают!
И это факт, с которым надо смириться и жить дальше! Я подозрительно покосилась на Степку: что-то тут неладно. Бабуля его в полном здравии, носится по дому как электровеник. Я готовилась увидеть умирающую бабку, но Евдокия Ивановна не смахивала на хворую.
– Ты же говорил, что бабушка при смерти, – толкнула я мужа в бок. – Опять наврал?! Заманил меня сюда?
– Лер, ну зачем ты так! Это она от радости. Мы на нее благотворно влияем, а на самом деле... – зашептал Степка.
– Так, может, ты предлагаешь и не уезжать? – буркнула я. – Будем тут с тобой торчать да благотворно влиять.
Часом спустя, когда Евдокия Ивановна уже показала комнату, в которой нам со Степкой предстояло жить, мы сидели за круглым столом в кухне.
– Говорят, дети, что вы ссоритесь...
– Бабуля, в каждой семье такое бывает, – отнекивался Степка.
– Ну, не беда, милые, – закивала головой старушка. – Вот погостите у меня, отдохнете, и сразу вся злость пройдет.
– А я и не злюсь, – отрапортовал Степка, а я чуть не захлебнулась от гнева.
– Я тоже! – сказала с вызовом. – Потому что у меня теперь новая жизнь.
Степка покраснел, а старушка покачала головой и таинственно произнесла:
– А вот мы вечером узнаем...
– Что узнаем? – не поняла я.
– Про твою новую жизнь. И про Степу. А теперь, дети, может, поможете немощной старухе?
Мы подхватились, как пионеры, и бабуля показала пальцем в горизонт.
– Там за селом корова моя пасется. Пеструшка. Приведете?
Мы ведь городские. Ни я, ни Степка не догадались выспросить у Евдокии Ивановны особые приметы коровы Пеструшки и более конкретное месторасположение ее пастбища. Просто пошли в указанном направлении, и Степка все пытался отговорить меня разводиться.
– Лерка, ты сумасшедшая! Ты все неправильно поняла. Я не изменял тебе. Я тебя люблю, и мне, кроме тебя, никто не нужен! – доказывал он.
– Рассказывай сказки малышам! – отбивалась я. – Или мне приснилось, что, когда я открыла дверь твоего кабинета, у тебя на шее висела какая-то разнузданная девица!
– Ты даже не дала мне возможности все объяснить! – горячился Степка.
– Правильно! И сейчас не желаю слушать твою ложь! – отрезала я. – Нам еще долго?
Степка остановился. Огляделся. Мы вышли за деревню. Впереди зеленел лес, но никаких коров не наблюдалось.
– Что делать? – поинтересовалась я. – Степка, коровы на «ау» отзываются? Может, кричать: «Пеструшка, отзовись!»?
– А может, она в лесу пасется? – высказал смелое предположение муж. – Давай пройдем еще немного, поищем.
И мы пошли. В лесу пахло сыростью и грибами. Мы шли по узкой тропинке, и Степка придерживал меня за талию. Господи, до чего же приятно! Ну почему единственный мужчина, который мне небезразличен, подлец?! От грустных мыслей оторвал Степкин шепот:
– Лерка! По-моему, тут волк!
– Волк? – зашептала я растерянно. – Степ! Степочка! А что делать?
– Давай лезь на дерево, а я возьму палку и буду отбиваться!
Степка подсаживал меня на дерево и пугливо озирался. Лезла на кряжистый дуб, руки тряслись, а я все вниз поглядывала. Степка схватил толстую палку и прижался спиной к дубу. Я огляделась, но никого не увидела. Даже никакого шороха не было слышно.
– Степа, – прошептала, – ну, что?
– Да вроде в кустах за березой кто-то прячется, – ответил Степка. – Слушай, Лерка! Если сейчас меня растерзает дикий зверюга, если вдруг я погибну смертью героя, то знай: я тебя очень люблю, дурочка, и не хочу разводиться. А та девица в моем кабинете – это Любка, моя сестра двоюродная. Она из командировки возвращалась самолетом, а в Москве у нее пересадка была и два часа свободных между рейсами. Вот и заскочила ко мне...
– Степка! Ты о чем думаешь?! – чуть не плакала я, потому что в кустах за березой кто-то активизировался. – Не отвлекайся! И осторожнее, осторожнее... Не кричи так, а то на твои вопли сбежится все зверье из округи.
– Лерка! Я тебя люблю! – продолжал Степка как-то бесшабашно. – И пусть каждый волк в этом лесу об этом знает. Лер, я жить без тебя не могу. Я... Степочка очень жаждал сказать мне еще что-то хорошее, трогательное и приятное, но вдруг кусты за березой зашевелились. Это было страшно!
– Мама родная! – прошептала я.
– Блин! – крикнул Степка, бросил палку и полез ко мне на дуб. Мы сидели, как воробьи на ветке, и синхронно дрожали. Степка обнял меня и прижал к себе.
– Ни фига себе! – прошептал муж. – Я тут про волка выдумываю, а кто-то действительно в кустах промышляет.
– То есть как это – «про волка выдумываю»? – сообразила я.
– Ну, Лерка, не злись! Решил тебя на дерево загнать и всю правду про мою «жуткую измену» выложить, – признался Степка. – Ты ж слушать меня не хочешь, а на дереве – вынуждена. Видишь, я прав оказался. Теперь ты все знаешь, и нам не нужно разводиться! Правда?
Я хотела психануть, спрыгнуть на землю и рвануть от него прочь. Какой подлец! Значит, он все придумал? Все! Я уезжаю! Сейчас сбегаю в деревню, соберу вещички, а потом домой. Бабушка здорова, и слепому ясно! Это все Степкины проделки... И как я сразу не догадалась?! Сначала спрыгивать на землю было страшно, хоть из кустов так никто и не появился, а через минуту мне вообще стало казаться, что и кусты шевелились едва заметно, и Степка ко мне на дуб залез только для того, чтобы обнять и прижать к себе. Я уселась в ветвях поудобнее и закатила Степке увесистую оплеуху.
– Ненавижу! – сказала неуверенно, вспоминая версию о сестре.
– Пойдем домой, – ответил Степка и спрыгнул на землю. – Если ты мне не веришь, то сама во всем убедишься.
Мы брели домой, молчаливые и растроенные, и только я иногда озиралась, не видать ли где Пеструшки. Ее мы так и не нашли, а на окраине деревни встретили озабоченную Евдокию Ивановну.
– Бабуля, ты Пеструшку не можешь найти? – кинулся к старушке Степка.
– Вас! – покачала головой та. – Пеструшка давно дома, а вы как в воду канули.
Там Любочка ждет не дождется. Любочка? Ну-ну. Я покосилась на Степку, но он вдруг страшно озаботился бабушкой. Поддерживал ее под руку, что-то говорил и все от меня глаза отводил. Когда мы вошли в дом, я просто ошалела. Там сидела та самая девица, которая тогда... Увидела нас, весело подмигнула Степке.
– Лера! Давай знакомиться! Я сестра Степкина! Сестра! Я перед вами со Степкой так виновата! Ну, не выдержала! Увидела брата и повисла у него на шее. Ой! Я такая эмоциональная! Просто ужас! А ты... Знаешь, если б я такое увидела, я бы тоже... Правильно! Молодец! То есть хоть и молодец, но я ведь сестра! Поэтому – неправильно! А все я... Ой! Как хорошо, что мы все встретились! Ребята! Давайте жить дружно! Предлагаю выпить бабулиного винца, посидеть, пообщаться!
Я сказала:
– Хочу спать! Что за день такой? В автобусе тряслись, корову какую-то искали, по деревьям лазали! Пеструшка, волки, умирающая бабушка...
– Лера, у тебя бабушка умирает? – горестно спросила Евдокия Ивановна, и я с укоризной посмотрела на Степку. Убила бы, гада... любимого, кажется! Да, конечно, любимого!
– Правильно! Пусть Лерочка отдохнет от нас! – разрешила Степкина сестра так естественно, что я подумала: да, такая сестрица способна ворваться в кабинет брата и броситься ему на шею. Я уже хотела было покинуть честную компанию, как вдруг вспомнила:
– Евдокия Ивановна, вы обещали вечером сказать про Степу и про меня...
Старушка задумалась, потом сказала:
– А что духов зря тревожить? И так все ясно. Быть тебе, Лерочка, со Степкой. И не по принуждению, а по любви. Нет, конечно, всякое может случиться, только я самый верный способ знаю. Как ляжешь спать, так и запомни: если простыня лавандой пахнет, так значит, будете вы неразлучны, а если мятой, то лучше вам разбежаться.
Я открывала скрипучие двери, наощупь шла к широкой деревянной кровати и тряслась от страха. А вдруг я почувствую мяту? Упала в простыни и вдохнула. Не чувствую! Я не чувствую никакого запаха! До чего же это страшно... Я села на кровати и потянула носом воздух. Нет, не чувствую! Закрыла лицо руками и снова упала на подушки. Ну и пусть пропадает все пропадом! Всхлипнула, вдохнула и вдруг почувствовала еле слышный запах лаванды. Слава богу, быть нам вместе со Степкой!