Светлана Ивановна смотрела на Султанова и слушала его без истерики, но глаза были наполнены слезами до краёв. Рядом с ней, в квартире на Парковой, стояли мать и Антонина, сестра мужа из Москвы, приехавшая вместе с нею в Приморск, получается, что на похороны. Егорова до конца не могла поверить в рассказ Евгения Петровича, а послушав его ещё немного, она повела плечом и пошла, как безумная, в свою спальню:
- Лёша! - позвала она и стала оглядывать все углы. - Лёшенька!.. Я знаю, ты дома, ты уже пришёл... Алексей, не пугай меня так! - она проглотила ком вставший поперёк горла и вытерла слёзы рукой. - Алёша, ну покажись, выйди к нам!.. Ты уже дома?!
Мать и Антонина ринулись за ней в их с Алексеем комнату. Светлана Ивановна раскидывала постель и, казалось, искала в ней своего Алексея.
- Света, ты чего это? - мать подбежала к ней, обхватила за плечи и стала трясти её. - Света, дурака-то не валяй!.. Подумай о детях, у тебя их двое... Света! - она развернула к себе дочь и увидела её безумные, как у Наташи глаза, когда ту привезли впервые из больницы домой. - Света! Перестань же, ну!... Женя, подойди сюда! - позвала она и Султанов быстрыми шагами прошёл к ним в комнату.
- Света, ты меня слышишь? - спрашивал он, обнимая Егорову за плечи.
Она смотрела несколько секунд на него, как шальная, а потом узнавая его черты лица, зажала рот рукой и стала оседать на разбросанную только что постель. Она подхватила с пола подушку, закрыла ею лицо и закричала, но уже не своим, а каким-то чужим и скрипучим голосом:
- А-а-ах!.. Нет-нет!.. А-а-а-а! - её слова и крик перешли в настоящий вой.
Все трое кинулись к ней, когда она стала сползать на пол и грузно опустилась возле кровати.
- Нет, нет.. не может быть, не верю! - кричала она на весь дом. - Алёша, Лёшенька, где ты?!
Султанов сел к ней на пол и продолжал обнимать за плечи. Она отстраняла его руками, била по голове и продолжала кричать, потом откинула голову назад и стала заваливаться на пол спиной, но тут её подхватила мать и не дала ей лечь окончательно, прижала голову дочери к своему телу и стала вместе с ней раскачиваться в такт её громким крикам.
Через некоторое время её вывели из спальни и уложили на диван в зале. Светлана Егорова тяжело дышала и облизывала ссохшиеся губы, она смотрела вокруг себя и продолжала искать глазами своего мужа, Алексея. Когда она немного пришла в себя, она положила голову на подушку и произнесла:
- Нет его, да?.. Ну тогда и меня тоже скоро не будет... Я не буду без него жить, не могу! - она повернула голову в сторону стоявшего у дивана Султанова. - Я не хочу жить, Женя, не хочу!.. Дайте мне умереть, дайте! - она застонала и забилась в конвульсиях.
- Света, - Евгений Петрович сел рядом с ней и взял её горячую кисть руки в свою ладонь. - Послушай меня внимательно!.. Понимаю, жить не хочешь и не можешь... Для тебя сейчас за счастье будет умереть и к Алексею туда отправиться. А дети? Как же с ними быть? Совсем осиротить их хочешь? Понимаю, что им плохо будет без отца, а тебе без мужа, но ведь без матери-то хуже в двойне! Как же они ещё и без тебя останутся?.. Ну, умрёшь ты сейчас, верю, так может быть. От отчаяния остановится дыхание и всё, я на фронте такое часто видел... А дети, ты о них подумала? Наташа больна и сын маленький, годика ещё нет!.. Ты что, рехнулась совсем? Ты же мать! И это для тебя теперь самое главное в жизни! Поняла? Ты не о себе сейчас должна думать, как тебе плохо, а о них в первую очередь и пожалеть их, что они теперь без отца остались... Света, ты меня поняла? - он с любовью посмотрел на неё и погладил по волосам.
- Ты... ты не уходи сегодня, не могу я, страшно мне! - Светлана вцепилась в руку Султанова и потянула его на себя. - Будь здесь, с нами...
- А как же, конечно! Я теперь вас не оставлю. И Алексей меня просил, когда болел, чтобы в случае чего, я не оставлял его семью... и я обещал! - ответил Евгений Петрович и добавил в конце: - Вот, как чувствовал, когда говорил это... Света, теперь послушай - его привезут завтра сюда уже на кладбище из Ростова. Там тело на экспертизе было, - он взглянул на женщину, которая снова стала бледнеть и круги под глазами наливались синькой. - Света, только держись, ладно? Их завтра вместе хоронят - его и водителя с ним погибшего, Севу Ткачука... У парня тоже осталась молодая жена и сынишка, которому тоже ещё и годика нет, как нашему Мишке... У всех горе, Света! В трауре весь Приморск.
Антонина плакала у окна и в сторонке прикладывала к глазам носовой платок Елизавета Юрьевна.
- Я сейчас отъеду от вас не на долго. Мне нужно в военное ведомство поехать, узнать - всё ли в порядке у нас. Сейчас я до Оперативного Штаба доеду только и обратно, ждите и никому не открывайте дверь. Сидите дома, понятно? - он попытался освободить руку, но Светлана цепко схватила её и прижала к себе. - Не отпускаешь меня? Боишься? - он посмотрел на двух испуганных женщин у окна. - Хорошо, сейчас позвоню ребятам и кого-нибудь к вам пришлю!
Султанов, наконец, освободил свою кисть и отправился в коридор звонить Игорю. Тот сидел ещё в УВД и, как только поступил звонок от начальника, сразу подскочил, а потом побежал по коридору на выход.
Султанов и Лазарев сидели в кабинете Пискунова и разбирали телефонограммы, принятые в их отсутствие.
- Значит, в больнице они уже были, когда ты пришёл? - спрашивал генерал у Пискунова.
- Да, обнаглели совсем. Сказали врачу, что это моё распоряжение было отвезти Трещенко к нам в госпиталь. Ужас, какая наглость!.. Я написал об этом подробный отчёт и копию отправил своему начальству в Краснодар, а подлинник, вот, у вас, - он подвинул генералу под локоть написанную немного корявым почерком бумагу.
- Что там майор? - спросил Лазарев.
Пискунов покраснел, но всё же, глядя на Султанова, ответил:
- Я сообщил ему информацию про Егорова, - Пискунов запнулся.
- А он, что?
- Он в обморок грохнулся... Ну, я же не знал, что он так среагирует!
Султанов снял очки:
- Ну, как же так можно было, с ходу-то. не подготовить человека, Вадим Сергеевич? - полковник вздохнул. - Ведь вы же знаете, что он у нас очень эмоциональный товарищ!.. К тому же после такой травмы.
- Вот и врач мне сказал тоже самое... Но, я же не нарочно, ну! - Пискунов нервно задвигал руками по столу.
- Помнишь, на пустыре, когда его сына нашли, было тоже самое? Он упал в обморок у гаражей, и хорошо Истомин был рядом, смягчил удар, - говорил Султанов. - Может ты ему в отместку это сделал, а?
- За что? - не понял Пискунов.
- За жену! - полковник закивал головой и посмотрел на генерала. - Не бойся признаться, здесь все свои...
- Да что вы, вовсе нет!.. И тогда, ведь ничего и не было... Не было, клянусь! - давясь словами, говорил военный полковник.
- Как же не было, когда ты с пистолетом к нам прибежал, прямо во двор УВД! Кричал, грозился пристрелить его. Он вышел и вы подрались, разнимали вас потом... И что скажешь опять, что не было?! - Султанов напомнил Пискунову нелицеприятный момент их с Терещенко разборок.
- Не было ничего у них с моей Машей, клянусь, - Пискунов вытер платком взмокший лоб.
- Ну, а как же ты всем тогда рассказывал, скандал закатывал уже после стычки вашей... Грязью его поливал! И потом долго не мог успокоится?
- Ну, рассказывал, да, каюсь!.. Ну, что вы не знаете мой длинный язык?!
- Это, да-а! - протянул генерал, разряжая и без того напряжённую обстановку.
- Ну, да, чего скрывать, бываю не сдержан... Хуже его самого! - Пискунов отвернулся и откашлялся. - А было-то, он как-то раз подвёз мою жену домой с работы. Она вся мокрая стояла, дождь сильный лил, а она как раз из своей библиотеки вышла. Знаете, какие у нас дожди бывают по весне... А тут они как раз на машине были у магазина, что на Первомайке грабанули, витрины разбили... Ну, он с нарядом туда и приехал. А Маша под дождём мокнет и зонтик не помогает, ливень стоит стеной, вот они и взялись её до дома подвезти... Подвезли, и Терещенко ей помог из машины выйти и до подъезда проводил, плащом своим прикрыл её, когда под козырёк бежали, а соседка увидела это и мне потом рассказала в таком ещё ракурсе, но вы понимаете... - Пискунов покраснел ещё больше.
- Эх ты, Отелло! - генерал неодобрительно на него взглянул и покачал головой. - Может и сочиняют про него такие байки, которых и не было никогда. Выбрали себе объект для насмешек, а человек страдает от этого. Вы не подумали, своими бошками?
- Нет, ну было, конечно там по молодости лет, но что уж там говорить-то теперь... Было и в воду кануло уже давно. Да он и не обижается, - ответил на это Султанов. - Но больше баек про него сочиняют, конечно, - он утвердительно кивнул головой.
В это время в Москве с Жигулиным беседовал оперуполномоченный Гришаков, к которому они вместе с полковником Егоровым приезжали летом на беседу. Сейчас вопросы задавали не они, а спрашивал Андрея этот следователь, который работал по розыску военных преступников и рецидивистов.
- То, что случилось в Приморске с нашим коллегой - это ужасно, - говорил Гришаков. - Вы были у нас летом прошлого года по поводу актрисы Ильмы Паулус. И теперь такой случай с вашим полковником. Андрей, скажите, это может быть как-то связано с вашим тогдашним расследованием? Ведь, если так, то поводом послужила наша с ним беседа.
- Поводом сейчас послужила не столько беседа с вами, сколько покушение на его дочь, а следы снова ведут к Доротному, - ответил Андрей, стоя у стола следователя.
- Да вы сядьте и не волнуйтесь так!.. Значит у Егорова была полная уверенность в то, что его дочь похитил и положил на рельсы сам Доротный? Это для меня очень важно, ведь до сих пор мы были уверенны, что этот человек прячется за границей. Откуда у Егорова возникли такие подозрения? - Гришаков внимательно разглядывал Жигулина, который залился ярким румянцем, что с ним всегда происходило, когда он сильно волновался.
- Это после того произошло, как была убита во Пскове актриса Ильма Паулус. Она погибла 24 ноября, а 30 была похищена Наташа. Егоров сразу углядел здесь связь, а потом его зверский почерк не оставил полковнику никаких сомнений в этом, - Андрей сел на стул и положил руки перед собой.
- Смелое предположение!.. Ну, допустим, что это был Доротный со своей компанией, а работники КГБ здесь причём, почему докладную записку на имя генерала Лазарева, он писал именно о подозрении этой структуры в деле покушения на актрису? Это стало известно сегодня, после того, как генерал Лазарев отзвонился нашему московскому руководству. Там серьёзный компромат Егоров собрал на одного из сотрудников госбезопасности. Что вы конкретно знаете про это?
- Про это - ничего! Я, как его помощник, с ним в последнюю поездку не ездил, он вообще туда никого не взял, во Псков. Я занимался только текущими делами по Управлению, - был ответ Андрея. Он помнил о том, после разговора с Султановым, что касаться этой темы в разговорах ни с кем нельзя, даже с высоким руководством, чтобы не навредить себе самому, и Андрей молчал.
- Понятно, вы не в курсе, что конкретно собрал на подозреваемых полковник Егоров. Ладно!.. Значит, поиски ни к чему не привели? Я имею в виду, поиски Доротного и его банды? Ведь, наверняка, после того, что произошло с вашей невестой, был задействован весь резерв УВД. И всё мимо, да? - Гришаков внимательно смотрел на Жигулина.
- В ту же ночь был объявлен план "Перехват", но всё бесполезно, мы уже тогда понимали, что эти люди и их подельники - далеко. А после Егорову уже было не до поисков... Наташа пришла в себя, но сознание не вернулось. Об этом вы тоже знаете...И теперь, что с ней будет, после такого нового удара. Её даже не взяли с собой в Москву, - Андрей скорбно опустил голову вниз.
- Она проживает сейчас у тётки? спросил следователь и открыл свой блокнот для записей. - Адрес её назовите, где она сейчас находится?
Андрей назвал адрес и обещал сообщать о её состоянии. Когда он вышел от Гришакова, то сразу сообразил, что и Наташа, и он сам, сейчас находятся под наблюдением и у своих, и у работников госбезопасности. Ему от этого стало некомфортно на душе, с этими невесёлыми мыслями он приехал домой на платформу Лось, где им с Соней удалось снять квартиру.
Соня сидела в кухне на табурете с растрёпанными волосами и в тонком халатике с пышными воланами на рукавах.
- Бедная девочка, - причитала она. - Вот не повезло!.. И, как же она теперь, скоро за ней из дома приедут-то?
- Куда её везти? Мать понимает, потому и уехала одна с сыном. Я сегодня звонил им на квартиру, трубку взял хозяин и сказал, что жена его уехала вместе со Светланой Ивановной, Наташу дома оставили, - ответил на это Андрей и подошёл к плите, чтобы погреть чайник.
- Оставили с этим мужланом, Павлом? Ты ведь говорил, что он не в восторге от пребывания у них родственников.
Андрей утвердительно кивнул головой.
- Как бы он чего плохого не сделал этой девочке, он мне не нравится, - сказала Соня и собрала свои волосы заколкой на затылке. - Какой-то неадекватный!
- А мы с тобой, адекватные, очень? - Андрей скользнул по ней глазами.
Она вскинула вверх к бровям свои ярко накрашенные ресницы:
- Надо поехать в эти выходные к ним, девочку навестить... Поедем, Андрей?
- Если тебе так хочется - поедем! - ответил он и полез за свой чашкой в сервант.
- Ты стал какой-то равнодушный, - упрекнула его Соня. - Так нельзя! Потом, ведь это заслуга Егорова, отца Наташи, что ты здесь устроился на хорошую работу... Надо же, как жаль-то его! Хороший был мужик! Как сейчас его перед собой вижу, когда мы у них дома за столом сидели... Завтра, говоришь, похороны?
Андрей снова кивнул, но рассуждать на эту тему его не тянуло, он молча сел к столу и налил себе горячий чай.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.