Пролог.
Деньги! Деньги! Деньги! Только это и звучало в голове. Наконец-то деньги! Наконец-то я богат! Наконец-то можно забыть о каждодневном походе на ненавистную работу! Директор? Да пошёл ты @@пу, директор!
Сначала ты паникуешь, думаешь, что спятил, потом понимаешь, что нет, ты в своём уме, всё хорошо! Ну как хорошо, если не считать того, что ты оказался чёрт знает где, чёрт знает как, то да всё хорошо: ты дышишь, видишь, вроде ничего особо не болит, тебя не жарят черти на огромном противне.
Хотя признаю, в какой-то момент я решил, что я неудачно переходил дорогу, меня сбил автомобиль, и я попал в преисподнюю. А то, что она такая странная… Ну а кто вообще её когда-либо видел воочию?
Осматриваешься, дышишь, смеёшься. Потом опять паникуешь, так как внезапно понимаешь, что можешь не вернуться назад. Опять думаешь, что угодил на тот свет. Но! Берёшь себя в руки, повторяешь свои действия в обратном порядке. И о, чудо – не с первого раза, но получается вернуться обратно! Значит, можно туда и сюда, туда и сюда! Без каких-либо проблем, так сказать, ходить. Начинаешь осматриваться, начинаешь отходить от точки входа, как ты её называешь, всё дальше и дальше. Запасаешься водой и продуктами, прихватываешь двустволку, что уже пять лет валяется без дела и ходишь, ходишь, ходишь...
Потом однажды ты натыкаешься на мертвецов! Нет, не на ходячих! На самых обычных! Ходячие, ха-ха! Что мертво, умереть не может! Ха-ха! Но всё равно не по себе было.
В общем, лежат они такие сухие, как египетские мумии! Сначала на одного наткнёшься, потом на другого, а потом охр@неваешь от их количества, но держишь себя в руках. Как говорил дед, прошедший войну, бояться нужно живых, а не мёртвых. Мёртвые тебе уже ничего не сделают. Они уже своё отходили. Кому могли, уже навредили.
Хр@н знает, что тут произошло, и откуда тут столько вяленых мертвяков, но какая, по сути, тебе разница? Они уже мертвы, а ты нет. И это главное.
Ружьё, к слову, пока так ни разу и не пригодилось. Не в кого тут стрелять. Почему? Зачем? Даже те крендели с автоматами – никогда не видел таких моделей – в резиновых костюмах и противогазах, здесь лежат уже здесь поди не один год, резина вон трескается и рассыпается уже. Хм… нахр@на им противогазы-то были? Хотя если что здесь и было, то давно развеялось.
Короче, однажды на сухом и ломком пальце одного мертвяка ты обнаруживаешь колечко, причём явно золотое. На теле другого – кулон с фиолетовым камушком, и ещё, и ещё… Камушек тот, правда фуфлом оказался, какой-то аметист или что-то вроде того, но вот последующие! Они-то оказались настоящими брюликами!
И в голове сам собой заработал калькулятор, и ты уже переводишь всё это в рубли, а то и в доллары, да евро! И понимаешь, что жизнь-то удалась! Идёшь в ломбард, сдаёшь весь свой «цветмет» с камнями, а это действительно оказываются брюлики, и радуешься жизни на полученные денежки! Да, хмырь в ломбарде, конечно, на тебя посмотрит с подозрением, да посчитает всё с конской скидкой в свою пользу, но, с другой стороны, тебе же эти сокровища вообще задарма достались, дык фигли страдать? Ничего, потом поднаблатыкаешься, контактами обзаведёшься, можно будет требовать цену повыше, чем в каком-то ломбарде. Главное, сильно не светиться и не ходить в один и тот же ломбард слишком часто, да и вообще, надо будет какого-нибудь лашпета найти, чтобы он вместо тебя золотишко толкал, чтобы если что, ты бы вроде как ни при чем был. Да, надо будет так и сделать. Кстати, есть один такой на примете. Лох лохом, но исполнительный и за процент сделает всё, как надо.
И ведь, главное, поле-то – непаханое! Можно столько добра насобирать, что хватит на всю жизнь, и никакой подотчётности! Сам себе хозяин и барин!
А если с металлоискателем сюда припереться? Чёрт! Да это же по-настоящему можно озолотиться! Надо только металлоискатель толковый подобрать, чтобы уж точно золото там, да серебришко определял без проблем, да с алюминием не путал.
А ещё ягоды эти... Дурь, конечно, но выглядят так, будто их здесь не должно быть. Не знаю, что за ерунда, но пробовать их не стал. Дед мне ещё, когда совсем мелким был, говорил: не знаешь, что за гриб - не бери. Никогда. Про ягоды то же самое втолковывал. Волчьи вон какие красивые, да и белладонна опять же, а съешь пяток и всё - поминай, как звали! Не-не, лучше их не трогать.
Лучше я с собой побольше хавчика возьму, да воды, да буду собирать «цветмет» дальше.
Блин, вот только какие-то пятна по телу пошли, особенно на руках. Надо будет показаться врачу. Только стоит придумать какую-нибудь историю, где ты мог это подхватить, если вдруг спросят. Хотя зачем, ты же не знаешь, что это такое. Почему сразу о ЗППП думаешь? Катька вроде не гуляет. Или гуляет? Чëрт! Надо будет с ней поговорить, как следует. Цепочку с камушками взяла - будь добра отвечать за свои дела.
Или это отсюда зараза? Может, зря Яна Катьку гоню? Хз… надо понаблюдать, может, аллергия какая и сама потом пройдёт. На море вон вечно понос схватываешь, а здесь тоже место незнакомое, со своим, так сказать, климатом.
Где место это замечательное находится? Хм… вроде как и близко, а вроде как и далеко. Невольно вспоминаешь всякие там тридевятые царства, тридесятые государства из сказок, что в детстве тебе читали. Там тоже Иван-царевич, ну, или Иван-дурак, неважно, как попрётся, куда глаза глядят в поисках приключений на пятую точку или по заданию царя, да как провалиться неведомо куда через колодец. Кстати, почти как у меня вышло! Не колодец, но тоже забавно получилось. В общем, за границу ехать не надо. Всё почти под боком. И главное, только тебе о нём, об этом месте известно. Хм.. Надеюсь, что так. Конкуренты мне не нужны.
Чёрт! Что ж так чешется-то?! Не, надо будет всё-таки к врачу сходить, а то вдруг реально что-то заразное.
Глава 1.
Их было четверо. Плетнёв - как человек, который знаком с местностью лично. Проводник Василий - тот, кто знает, как сюда попасть, и ещё два человека - "туристы", которых первые двое должны были сопроводить сюда и обратно.
- Впечатляет! Должен признать, что впечатляет! - восторженно повторял один из «туристов». - Замечательно! Одно дело прочитать в отчёте, совсем другое - увидеть собственными глазами! Даже фотографии не дают полностью оценить обстановку. Чего не скажешь о рисунках, кстати! Знаете, почему?
- Почему? – нехотя спросил Плетнёв, он в отличие от собеседника особого восторга от увиденного не испытывал.
- В рисунки, сделанные собственной рукой, люди вкладывают часть себя, часть своей души, они невольно отражают в них то, как они видят окружающий их мир!
Говорившему с виду было лет тридцать пять, сорок максимум, хотя он просто мог выглядеть моложе своих лет. С делом клиента Плетнёв не знакомился, он выполнял прямой приказ руководства. Одет турист был, как и остальные в серо-зелёный камуфляж, бронежилет, имел увесистый рюкзак за спиной, как и дополнительную нагрудную сумку поверх разгрузки, укомплектованной автоматными магазинами. На поясе в чехле находился штык-нож.
Но вот берцы были не стандартные армейские, а явно импортные, удобнее всего того, что приходилось раньше видеть, сам он предпочёл надеть кроссовки, в которых было легче бегать, но и берцы тоже не забыл забросить в рюкзак. Задание вроде было простым, но кто его знает, где придётся идти по итогу.
И ещё оба туриста имели по ноутбуку в чехле и какие-то приборы, назначение которых Плетнёву было неизвестно, но то было не его дело, по крайней мере, пока. Часть из них была упакована в специальные кофры, а те, в свою очередь помещены на двухколёсные тележки из разряда тех, что используют пенсионеры для перевозки тяжёлых сумок, разве что шасси здесь были получше, да какая-никакая система амортизации была, чтобы свести к минимуму тряску. В одной из сумок на колесиках, как узнал, Алексей, были заряженные аккумуляторы и батареи для оборудования.
Лучше бы воды взяли побольше, а то во рту уже пересохло. Сухо здесь. И пыльно.
Командир довёл до Плетнёва задачу, согласно которой они должны здесь пробыть всего несколько дней, максимум неделю (при мысли о времени Алексей взглянул на циферблат командирских часов, вроде полдень, а сумеречно). Поэтому его насторожили источники энергии, которые рассчитаны на долгосрочную работу оборудования, и которые придётся тащить на себе. Благо, что не волоком.
Пронести сюда что-то более эффективное, типа квадроцикла не представлялось возможным. Если только по частям, деталями, но тут уже возникала другая проблема – информация относительно того, можно ли здесь разжиться соответствующим топливом отсутствовала напрочь, соответствующие изыскания не проводились здесь в силу установленного карантина, длящегося не один десяток лет. Любой, кто здесь оказывался, по своей воле или случайно, подлежал тщательному наблюдению в течение нескольких недель, да и однозначно сказать, что для этого не было никаких оснований, - Алексей прислушался к мерному треску дозиметра – было нельзя.
Да и с зарядкой аккумуляторов при помощи солнечных панелей здесь тоже были бы проблемы.
В общем, как и в прошлый раз, приходилось обходиться обычной мускульной силой собственных организмов.
Было заметно, что собеседник умеет управляться с огнестрельным оружием, по крайней мере, не забывал ставить автомат на предохранитель и не направлял неуклюже ствол в сторону спутников, когда брал его в руки, но, судя по всему, делал это не так уж и часто. Скорее всего, имел опыт стрельбы в тире, может быть, на стрельбище с хорошими инструкторами, но не в боевой обстановке.
Противогаз? Да, противогаз в наборе имелся, как и несколько сменных фильтров в комплекте. Но это была необходимая перестраховка, учитывая то, где они сейчас находились, пускай здесь и было, можно сказать, стерильно. Сейчас этот элемент экипировки был убран в чехол за ненадобностью.
И да, в комплекте имелась пара дозиметров, один у Плетнёва, другой – у второго туриста, которые оповещали людей о радиационном фоне, к слову, повышенном, но не настолько, чтобы вызвать радикальные последствия в виде лучевой болезни. Космонавты на МКС и то хватают излучения в разы больше. Впрочем, эта вещица как раз помогала обойти места, где можно было легко нарваться на гораздо более значительную дозу, и тогда без специального лечения будет просто не обойтись, а до него надо будет ещё как-то дожить.
Воздух... Алексей с опаской, но всё-таки сделал глубокий вдох. Потом ещё один. Такое ощущение, что ты находишься в комнате, где ещё недавно работала кварцевая лампа, уничтожая все возможные микроорганизмы и вирусы. Озон? Да, пожалуй, так пахнет озон.
Да и уничтожены тут были далеко не только микробы. Здесь не осталось ничего живого, если не считать растений, покрытых вездесущей пылью, которые, впрочем, тоже находились на последнем издыхании, скорее мёртвые, чем живые, судя по ломкости веток.
Растениям нужна вода. Грунтовые воды, буде здесь таковые, могли омывать их корневую систему. Но растениям помимо влаги нужны солнечный свет и питательные вещества. С последним здесь был явный дефицит. Взяться им было просто неоткуда, для этого нужны живые организмы, которые бы их производили.
Что касается солнечного света, то с ним дела обстояли ещё хуже: иногда в прорехи плотных серых облаков можно было увидеть до боли яркое голубое небо, но тучи быстро их затягивали, будто вспомнив, что так делать нельзя. И почему-то от этих проявлений становилось только тоскливее на душе: одно дело, когда ты ни на что не рассчитываешь, совсем другое - когда понимаешь, что где-то там всё по-другому, так как и должно быть.
Бывало, что неосторожный солнечный луч испуганно коснётся деревьев, заброшенных построек, земли, но тут же одёрнется, словно обжегшись чем-то горячим, и здесь вновь наступали сумерки. Долгие тяжёлые сумерки, которые, если верить знающим людям, тянутся здесь уже не одну сотню лет.
Днём из-за низкого облачного покрова свет здесь рассеянный, не дающий тени. Ночью - кромешная тьма, освещаемая редкими тихими зарницами, полыхающими высоко в облаках и на горизонте. И от того, что за ними не следовало привычного грома, становилось лишь неуютнее. Хотя о каком уюте здесь может вообще идти речь?
Деконтаминация, так когда-то описал произошедшее здесь один знакомый Алексея. Плетнёв же считал, что слово "зачистка" подходит куда больше. Деконтаминация - термин научный и услышавший его человек даже не сразу поймёт, о чём идёт речь, если ему не объяснить, или если он не сможет посмотреть определение в интернете.
А вот зачистка... термин понятный всем. Особенно, в силу ряда причин, в России. Хотя наверняка в других языках тоже есть подходящие аналоги.
Алексей склонил голову: на невысоком кусте с тёмными листьями, покрытыми, как и всё вокруг, пыльным налётом, рдели ярко красными огоньками ягоды размером с крупную бруснику. Они так и манили, уговаривали сорвать их и положить на язык, а потом осторожно с наслаждением надавить зубами на кожицу, выпуская кисло-сладкий сок.
Чёрт! Он встряхнул головой, сбрасывая легкий морок. И с чего он вообще взял, что они кисло-сладкие? О вкусе проклятых ягод можно было только догадываться. Может, они вообще горькие! Впрочем, однажды он уже чуть было не попробовал их, причём не по своей воле, но тогда его спасли, вырвав из рук спятившей богини, или кем она там была.
Плохое место! Очень плохое! Проклятое! Стоя тут, ощущая под ногами, эту землю и пожухлую хрупкую траву, невольно становишься суеверным и начинаешь верить во всякую чушь о конце света. Мозг сам собой вытаскивает из подсознания все ужасы и страх перед неизвестным, накопившийся в генах за десятки тысяч лет существования человечества. Буквально всё здесь вгоняет тебя в депрессию. А ведь он никогда бы не отнёс себя к тем, кто страдает меланхолией. У него был совсем другой характер и склад личности, как он однажды мельком прочитал в своём деле на очередном приёме у психолога после вылазки в чужой мир.
Нет, ему, конечно, было любопытно вновь оказаться здесь, всё-таки непознанное его манило, иных в Комитет не приглашают, но место было гиблое. Тут всё пропахло смертью, если учесть, что запахов здесь, по большому счёту, не было. Но то, что Комитет решил ослабить табу на исследования, а туристы, как объяснил Алексею командир, здесь именно с этими целями, его радовало. Точнее, он испытывал осторожный оптимизм. Ибо нельзя защититься от чего-то, не попытавшись понять его природу.
И только его спутник, на удивление, испытывал неподдельный восторг, продолжая отпускать реплики, полные восхищения. Остальные в группе были настроены менее оптимистично. Проводник Василий тоже был насторожен, наслушавшись рассказов о некой сущности, которая вроде как обитала в мёртвом лесу. Пока она, кстати, никак себя не проявляла.
Наверное, поэтому наличие этого и другого мира держат в секрете, а не трубят о них во всеуслышание? В конце концов, за всё время работы на Комитет, Плетнёв не слышал ни об одном мире, кроме Земли, где бы существовало развитое человечество, а там где была развитая цивилизация, сейчас лежат руины и жить практически невозможно. По крайней мере, если судить о том, что было известно Алексею, который вполне себе допускал, что до него доходит лишь малая часть информации.
Можно ли считать почти трёхметровых гигантов, с которыми он уже сталкивался, представителями человеческой цивилизации, Плетнёв сомневался. Хотя специалисты и относили их к гуманоидам, которые демонстрировали серьёзные признаки разума, к современным людям они имели такое же отношение, как гигантопитек к хомо сапиенс.
Именно поэтому все эти предосторожности в виде, дозиметров, антидотов, перчаток и противогазов, были совсем не лишними, хотя и могли кому-то, учитывая состояние этого места, показаться чрезмерными. По крайней мере, пока. По крайней мере, об этом говорил весь прошлый опыт Алексея.
- Нет, реально! Это же просто великолепно! - продолжил восхищаться клиент. - Мне когда впервые рассказали об этом месте, я поверить не мог! А оно вон как оказывается! Признаюсь, это превзошло все мои ожидания.
Что именно так восхитило его спутника, Алексей откровенно понять не мог, ибо ему здесь не нравилось. Причём не нравилось категорически. И не потому, что здесь когда-то погибли его товарищи. Друзей и просто сослуживцев он терял и раньше, это обычное дело, учитывая то, чем он занимается.
Нет, тут нечто другое. Само это место навевало какую-то душевную хмарь, заставляя уходить в себя и впадать в депрессию. Здесь не было солнца, здесь не было ветра, здесь не было звуков. Здесь не было жизни.
Признавать за живых существ так называемых манекенов, или шепчущих, не хотелось, но и назвать их мёртвыми тоже означало бы пойти против правды. Если их можно убить, значит, они живые, а Плетнёв их в своё время положил не один десяток. Да, по-другому, но живые. На текущий момент, манекены были единственными существами, населяющими этот мир, если не считать, что большую часть своего существования они проводят в своеобразной спячке, буквально замерев как те самые манекены из любого магазина одежды. Да и похожи они на людей лишь наличием туловища, головы и конечностей. Алексею не хотелось думать, что когда-то они были обычными людьми. Ещё больше ему была противна мысль, что они могли плодиться, иначе как объяснить среди них наличие самых настоящих детей.
Плетнёва передёрнуло, когда он вспомнил прошлую встречу с манекенами, в том числе с теми, кого он принял за детей. Эти неестественные глаза, почти прозрачные, словно стеклянные зубы, восковая кожа... Кто-то из Комитета выдал, что им может быть тоже не одна сотня лет, и на самом деле манекены не размножаются. Что это и есть изначальные люди этого мира, только подвергшиеся неизвестному воздействию, которому учёные пока не нашли объяснения.
Собственно поэтому Комитет крайне неохотно и настороженно рассматривал все случаи посещения Мёртвой долины, и отлавливал всех так называемых старателей, которые по какой-то случайности смогли сюда попасть и решали поживиться оставшимися от прежних жителей города богатствами. Что потом с этими старателями происходило - другой вопрос: кто поумнее шёл на сотрудничество и жил в ожидании вызова. А кто понаглее... впрочем, это уже совсем другая история. Последние слова прозвучали в голове Алексея голосом актёра Каневского.
Блин, неужели туристы здесь именно с этими целями? Изучить, и чего доброго отловить парочку манекенов? Да ну, для этого организовали бы группу побольше, да и каких-то сетей в снаряжении Плетнёв не заметил.
Вот только кроме манекенов здесь ещё могла быть ТА, кто этими манекенами умел управлять, заставляя их яростно бросаться на незваных гостей. И в том, что ОНА была мертва, Плетнёв был совсем не уверен. Он в неё стрелял, он в неё попал, но учитывая все прочие обстоятельства и то, что они не смогли убедиться в уничтожении цели, необходимо было удвоить и утроить внимание и не делать ошибок, которые он в своё время допустил.
Их группа стояла на железнодорожной насыпи у входа в тоннель, в темноте которого терялись старые потемневшие рельсы, и перед ними открывался вид на долину, в которой раскинулся некогда наполненный жизнью, а теперь такой же, как и вся долина, мёртвый город.
Уж лучше бы он прогулялся к громилам, там он хоть знает чего ждать и к чему готовиться.
***
Когда Алексея вызвали к начальству, он какой-то подсознательной чуйкой ощутил, что это не просто по работе, а по работе.
Только раз за последние пару лет его привлекали к сопровождению странников, и только пару раз он в составе группы преодолевал незримую границу между мирами, оказываясь там, где ему уже приходилось бывать: в мире бесконечной саванны (только на этот раз днём) и там, где обитали гуманоиды, прозванные за их рост громилами – великаны с непропорционально маленькой относительно остального тела головой. К ним, как ни к кому другому подходило выражение "сила есть - ума не надо". Эти ребята в большинстве случаев действительно сначала били, а потом думали. Хотя и приходилось признать, что за последние годы они стали проявлять гораздо больше интеллекта, чем раньше, если верить тем, кто с ними раньше сталкивался. Складывалось ощущение, что они извлекли опыт из общения с пришельцами с Земли и старались обходить их стороной, или делали вид, что стараются. Сами люди тоже избегали ситуации, при которой могли бы столкнуться с громилами глаза в глаза.
К слову, им так и не удалось увидеть их самок. Приходилось довольствоваться наблюдением за группами охотников, которые кочевали, устраивая засады на гигантских броненосцев и прочую съедобную фауну того мира. При этом исследовав как-то труп одного из гигантопитеков (так называли древних обезьян, как объяснили Алексею, но иногда использовали этот термин, как наиболее подходящий к громилам), которого завалил особо рьяный броненосец, не желавший быть ужином, учёные пришли к выводу, что самки-таки у них быть должны, иначе зачем вот это всё?
Ничего особенного - просто сопровождение группы учёных, которым захотелось, а Комитет соответственно дал добро, провести изыскания и опыты на месте. Взять пробы воздуха, почвы, поймать и препарировать местных бабочек или лягушек, ну и понаблюдать за громилами.
Вот и сейчас перед ним, судя по всему, сидел очередной такой учёный, которого за какие-то заслуги перед Комитетом допустили до сакрального знания, что мы-таки в во Вселенной не одиноки. Хотя здесь тоже всё было не так однозначно, как хотелось бы. Подтянутый человек старше его лет на десять, но уже с пробивающейся сединой в волосах и в стильных очках с узкими стёклами в прямоугольной оправе. Пиджак в мелкую клетку, джинсы - такой себе полуофициальный рабочий вид.
- По вашему приказанию... - начал было Плетнёв.
- Садись, лейтенант, - махнул рукой командир, прерывая его приветствие. - Здесь все свои.
Ну, какие тут все свои ещё надо посмотреть. Алексей бросил быстрый оценивающий взгляд на незнакомца.
- Знакомься, - продолжал командир, - Антон Иванович Гранин. Сотрудник одно из НИИ, с которым... мы работаем.
Алексей протянул руку для рукопожатия, которое на удивление оказалось довольно крепким, несмотря на то, что перед ним был по виду типичный гик. Впрочем, незнакомец явно не чурался физических упражнений и наверняка регулярно посещал тренажёрный зал.
- Можно просто Антон, - сразу предложил гость. - Всё-таки разница у нас в возрасте не критическая.
- Алексей, - ещё раз напомнил Плетнёв. - Можно просто Алекс.
Командир повертел в руках ручку, стукнул колпачком о стол и оставив её в покое, обратился к Алексею.
- Ты сам знаешь, какая сейчас обстановка в сопредельных странах, - сообщал командир. - Дело в том, что кроме тебя сейчас нет никого, кто ранее бывал в Мёртвой долине. Разве что Афанасий, но он занят сейчас на других направлениях, без него пока никак. У тебя есть опыт пребывания там, - размеренно сообщал командир, хотя мог этого совершенно не делать, а просто отдать приказ. – В общем, тебе надо будет сопроводить группу в долину, в город. После чего вы вернётесь.
Повисла тишина, в которой, как заметил Алексей, Гранин с явным интересом наблюдал за ним. Прямо вперился взглядом, явно ожидая ответа.
- Вопрос можно?
- Можно, - кивнул командир и откинулся в кресле с явным облегчением, понимая, что приказ уже, по большому счёту, принят к исполнению. Только от чего он так всё равно напряжён?
- Это исследовательская миссия? - Плетнёв обратился к учёному.
- Как и все другие, в которых вам приходилось участвовать, - заверил учёный.
- А как же карантин? И потенциальная опасность?
Учёный снова было открыл рот, но командир жестом остановил его - видимо, его уже стала раздражать подобная манера учёного - потом подался вперёд, поставив локти на стол и скрестив пальцы рук.
- Дело в том, что мы сделали несколько вылазок, наблюдали издалека, в сам город не совались, тут же возвращались. В общем, никаких признаков Царицы не обнаружили.
- Там не только в ней дело, - напомнил Алексей.
- Знаю, - ответил командир. – Но на высоком уровне принято решение о послаблении режима карантина в исследовательских целях.
Лейтенант задумался, покивал каким-то своим мыслям и обратился к учёному:
- А вы, простите, специалист в какой области?
- История, археология, лингвистика, - перечислил Гранин. – Сейчас вот более плотно знакомлюсь с генетикой и физикой. Некоторые исторические события, знаете ли, зачастую обусловлены вполне себе физическими, а то и биологическими явлениями. Вы вот, например, знали, что наши вкусовые предпочтения в еде определяются бактериями, которые живут в нашем кишечнике?
- Ничего себе! Да вы настоящий полиглот! – почти искренне удивился Алексей. – И везде успеваете?
- Ну, если любишь своё дело, то никакого времени на него не жалко. Например, Оппенгеймер – знаете такого? – кроме того, что бы одним из величайших физиков, знал много иностранных языков и мог очень быстро их выучить. А Ломоносов?! Вспомните, что он не только занимался астрономией и математикой, но и выкладывал красивейшие мозаики! - с готовностью ответил Гранин. - Сразу хочу отметить, что ваши наблюдения относительно языка Долины очень нам помогли в его расшифровке.
Гранин явно не страдал от излишней скромности, подумал Плетнёв.
- Я всего лишь обратил внимание на автобус, и предположил, что там табличка с надписью "Дети". Связал одно с другим, это мог сделать любой.
- Да-да, я читал отчёт: группа мертвых детей в придорожном кафе, водитель в форме... Но вы были тем, кто это сделал первым, а это очень важно в мире науки. Лишняя скромность здесь ни к чему. А наблюдательность и способность делать логически обоснованные выводы – довольно ценное качество.
Плетнёв кивнул, мол, вам виднее.
- И всё-таки, - решил уточнить он. - Зачем мы туда идём?
Учёный, сидящий в кресле, закинув ногу на ногу.
- А сами как думаете? Есть догадки?
- Отвечать вопросом на вопрос? - пожал плечами Алексей. - Хотя ладно... Да, догадки есть.
- Но озвучивать их вы не будете? - заулыбался учёный. - Понимаю. Впрочем, скорее всего, ваши вполне себе могут иметь право на существование.
Гранин принял раскрепощённую позу, но внезапно довольно твёрдо произнёс:
- Мы хотим разобраться, что там произошло, а для этого, вполне возможно, нам потребуется выйти за пределы долины. Но для начала нам нужна информация, много информации. Необходимо провести замеры, опыты, получить образцы…
При словах об образцах Плетнёва словно обожгло кипятком.
- Надеюсь, речь идёт не о проклятых ягодах?
- Что вы, что вы! – замахал руками учёный. – Что касается пресловутых ягод, то их изучение будет происходить исключительно в Долине.
- То есть вы даже не скрываете, что хотите заняться ими? – хмыкнул Плетнёв.
- А сами как думаете, разве они не заслуживают того, чтобы разложить их на атомы и понять, что к чему? Хотя бы для того, чтобы не допустить у нас того же, что произошло там.
- Знавал одного американца, который так говорил, - с нескрываемым сарказмом заметил Плетнёв.
- Я знаком с вашим делом, - заверил Гранин.
Ого, подумал Алексей, а пацанчик-то имеет уровень допуска, что надо.
- Верить мне убеждать вас не буду, это пустое дело. Замечу, однако, что если не мы ими займёмся, то это сделает кто-нибудь другой. Если уже не делает, - произнёс учёный и стряхнул ворсинку с лацкана пиджака, проследил за тем, как она упала на пол.
Насколько было известно Плетнёву, из других стран попасть в Долину было нельзя, но он, опять же, не обладал всей полнотой информацией.
- Вопрос, - произнёс Алексей, на этот раз обращаясь к своему командиру.
- Выкладывай, - отозвался тот.
- Прикрытие?
- Оформим тебе командировку. Всё чин по чину, как всегда.
- А если?.. – Плетнёв сделал многозначительную паузу.
- Как и оговорено, Алексей. Твоя семья ни в чём не будет нуждаться. Более того, в случае выполнения поставленной задачи будут хорошие премиальные. Сам понимаешь, такие деньги на дороге не валяются.
- Хорошо, - ответил Плетнёв. – Я всё понял. Больше никаких подводных камней? Про ягоды я уже услышал, может, вы ещё чем-то поделитесь, чтобы я был наготове, в случае чего.
Похоже, Плетнёв попал в нужную точку. Командир опустил глаза, но тут же, опомнившись, их поднял, а вот Гранин явно был рад такому повороту событий.
- А знаете ли вы, Алексей, что те, кого вы называете странниками, а кто-то зовёт их бродягами..., - начал он.
- Мы их обычно называем гостями, - перебил его Алексей.
- Что? А, да, не важно, - непринуждённо отмахнулся учёный. - Как не назови, суть от этого не изменится. К тому же, насколько мне известно, термин «гости» довольно широкий и включает в себя не только странников, но и всех остальных, простите за тавтологию, гостей.
- Вот только суть нам как раз и неизвестна, - произнёс Плетнёв.
- А это вы, Алексей, толково подметили, - кивнул Гранин. - Собственно, странники, или гости, как вы их назвали - одна из целей нашей экспедиции.
Алексей перевёл взгляд на командира.
- Их же, вроде, запрещено трогать, только сопровождать.
- А никто их и не будет трогать, - заверил учёный. - В конце концов, разве вам не интересно, почему странники обходят Долину стороной? За все годы наблюдения они там не были замечены ни разу!
Об этом Плетнёв, как раз, знал и подспудно его этот вопрос тоже интересовал, учитывая обстоятельства, при которых он оказался в Долине. Неужели, странников, с которыми Комитет обращается как со взведённой ядерной бомбой, может что-то пугать?
Занятное ему предстоит задание, ничего не скажешь.
***
Когда они только вышли из чернильной темноты тоннеля, они первым делом сняли автоматы с предохранителей, в том числе и туристы тоже. Можно было ожидать всего чего угодно. Надо было быть готовым ко всякой неожиданности.
- Хм.., - подал голос Гранин, опуская автомат дулом вниз.
- Что? – уточнил Алексей.
- Согласно вашему отчёту, простите, рапорту, - поправился Гранин. – Где-то здесь должен быть труп, разве нет?
Совершенно верно, подумал Плетнёв, по идее, должен быть.
- Когда мы уходили, в прошлый раз, он был ещё жив. Полковник тогда не стал его добивать. Мы не знаем, что с ним стало.
- Забавно-забавно, - улыбнулся Гранин. – Наше путешествие перестаёт быть скучным!
- Уж лучше бы он здесь валялся, - прошипел пожелание лейтенант.
Пройдя чуть подальше по старым рельсам, они наткнулись на груду старого хлама, среди которого можно было рассмотреть кости, остатки противогаза и автомат неизвестной модели. Здесь всё как прежде, пронеслось в голове Плетнёва. Уже хорошо. Высохший труп неизвестного был своего рода меткой и если бы он тоже пропал, то Плетнёв не на шутку бы забеспокоился.
Алексей точно не помнил, как лежали останки неизвестного в последний раз, когда он их видел, но вроде бы всё было так же. Хотя если верить его командиру, то сюда после того раза было осуществлено уже несколько вылазок, в ходе которых люди могли потревожить эту своеобразную вешку.
Они прошли ещё с полкилометра и остановились на короткий привал у старого шлагбаума, который преграждал путь на грунтовку, ведущую к трассе, а та шла прямо к городу.
- Дайте-ка взглянуть, - Гранин протянул руку и перехватил бинокль у Плетнёва, хотя у того был свой. - Мой не настолько мощный.
- Как по мне так, ваш ничуть не хуже, - пожал плечами лейтенант, снимая с шеи ремешок бинокля, но возражать не стал. У учёных свои заскоки.
- О! Это те самые фильтры, которые позволяют видеть странников? – спросил Гранин, разглядывая бинокль Плетнёва.
- Они самые, - подтвердил Алексей, оставляя учёного играться с его биноклем. Второй в это время достал ноутбук и что-то в нём печатал, присев прямо на пыльную землю. Время от времени, он поднимал в воздух какой-то прибор наиболее всего напоминающий небольшой микрофон, и потом снова нажимал на клавиши ноутбука.
Любопытство не порок. Так, кажется, говорят. Алексей улучил момент, позволив учёным разглядывать город, что раскинулся в долине в бинокли, и что-то там замерять, а сам подошёл к Василию, который отдыхал, прислонившись к торчащему из земли столбу. Достаёт из кармана пачку сигарет, вытаскивает одну и, подбросив, ловко ловит зубами.
- Слушай, - спросил Плетнёв у проводника, - всегда было интересно, а как вы, проводники, понимаете, где можно пройти? Вы видите что ли точки перехода?
Василий как бы безразлично пожал плечами.
- Да я как бы особо об этом не задумывался. Оно как бы само получается.
Плетнёв не поверил такому простому ответу. Не могло быть так, чтобы спецы из Комитета не смогли собрать и систематизировать всю возможную информацию. Наверняка допрашивали, изучали, экспериментировали. Разве что расписку о неразглашении взяли...
- Запретили рассказывать? - решил уточнить Плетнёв.
- Да нет, - снова пожал плечами Василий. - Ты же свой, с допуском первой категории.
О как! Оказывается, у него есть какой-то допуск, о котором знает проводник, а он Плетнёв нет. Это вообще как понимать? И что это вообще за градация допуска? Для служебного пользования, секретно, совершенно секретно, это он знает. А тут какие-то категории. Всё-таки люят они недоговаривать.
- Я их чувствую, - продолжал Василий. - Будто гудеть в голове начинает. Зудит во лбу, - он постучал указательным пальцем между глаз. - А кто-то реально их видит. Один мне рассказывал, что перед ним словно кривое стекло ставят, всё словно искривляется. Вот в эту складку пространства мы и ныряем. А как они образуются и почему, это не ко мне вопрос. Как-то что-то слышал про аномалии гравитационного радиуса, но что к чему, не понял.
Плетнёв покивал. Не то, чтобы перед ним открылась какая-то истина, но что-то подобное он и ожидал услышать. Искривление пространства, значит, понятно.
- Я, кстати, всегда думал, что проводниками могут быть только выходцы из сибирских народов, - произнёс он.
- Нет, не только они, от национальности это вообще не зависит. Хотя там, где шаманизм сохранился, вероятность найти проводника выше. У других церковь в своё время постаралась, колдунов да ведуний отлавливали, да на костёр отправляли, вот они и повывелись.
- А у тебя, значит, колдуны в роду были?
Василий затягивается сигаретой, улыбается. В воздухе, где нет почти никаких запахов, аромат сигаретного дыма кажется невыносимо резким.
- Про прадеда всякое на селе говорили, - отвечает он. - Говорили, что от змеиных укусов умел скотину заговаривать. Что клады закопанные видел. Что уходил куда-то надолго, потом появлялся с деньгами. В Первую мировую, рассказывали, вывел свой отряд в тыл австриякам, а как он это сделал так никто и не понял.
Щурится, продолжает хитро улыбаться.
- Люди всякое говорят. Молва, она такая, знаешь ли. Спросить только не у кого, - вздыхает Василий, - прадед, понятное дело, давно помер, дед о нём много не распространялся, там свои семейные проблемы были, вот только от бабки кое-что и удалось узнать, да Комитет потом информации накопал по крохам.
- Понятно, - вздохнул Алексей и посмотрел в сторону учёных. – Ну, скоро они там уже?