В средневековых текстах об этой истории говорится мало. Однако даже из мелочей можно собрать картину, где с одной стороны будет семья интриганов, а с другой стороны – турецкий султан Мехмед II Завоеватель, который ведёт себя как лев-хищник. Если хищник хочет понравится, он ласков, а если хищник зол, то беда всем тем, кто оказывается рядом!
Про султана Мехмеда иногда говорят, что он был не так жесток, как его современник и противник – Дракула. Но история с Марией заставляет усомниться в этом тезисе.
Первая встреча Мехмеда и Марии
Летом 1461 года турецкий султан Мехмед Завоеватель присоединил к своей империи ещё один осколок бывшей Византийской державы – Трапезунд. В середине августа Мехмед, находясь в своём лагере под стенами столицы Трапезунда, принял делегацию из «лучших людей города». Делегация подтвердила, что город и весь Трапезунд сдаётся на милость завоевателю.
После этого в турецкий лагерь прибыл Давид из рода Великих Комнинов – низложенный правитель Трапезунда. Давид явился с семьёй и приближёнными, а среди членов семьи была красивая итальянка Мария Гаттилузио со своим семилетним сыном Алексием, племянником Давида.
Султан говорил с Давидом мягко и любезно, а также выразил сожаление, что среди пришедших нет жены Давида, которая сбежала в Грузию при первом известии о приближении турок.
Под конец встречи султан подарил Давиду, всей его семье и свите подарки в знак своего расположения. Мария, мать семилетнего Алексия, тоже получила подарок и, наверное, уже в тот день решила, что знакомство с султаном – её шанс обеспечить своему сыну лучшее будущее.
Византийские интриги
Несмотря на то, что семья Давида так дружно, почти в полном составе, явилась в турецкий лагерь, дружной она не была. Отношения испортил вопрос о престолонаследии.
Предыдущим правителем Трапезунда был муж Марии – Александр. После его смерти получить престол полагалось маленькому Алексию, но дядя мальчика, Давид, узурпировал власть, причём свои притязания объяснил просто: «Я – брат покойного государя, а мальчик править неспособен».
Маленький Алексий был единственным сыном Марии и Александра, причём родился поздно – после 17 лет брака, который был заключён в 1437 году. Иногда пишут, что брак был заключён ещё в конце 1420-х годов, и это тоже возможно. В Средние века браки часто заключались заочно, то есть получается, что в конце 1420-х Мария, ещё совсем девочка, была обещана Александру.
Александр был намного старше своей жены, поэтому довольно рано оставил её вдовой и не дожил до совершеннолетия сына. На момент смерти отца Алексию было всего 6 лет, и отчасти поэтому права мальчика оказались нарушены.
Узурпация была обставлена так, будто всё в порядке, а Мария не возражала. Если бы она громко заявила о правах сына и искала сторонников, то в лучшем случае отправилась бы в изгнание, а в худшем – в тюрьму.
Мария решила выжидать, однако не прошло и двух лет, как Трапезунд захватили турки. Казалось бы, теперь её сын уже никогда не получит власть. Однако Мария быстро поняла, что открываются блестящие перспективы.
Ей достаточно было посмотреть на великого визиря Махмуда-пашу, который вместе с султаном принимал участие в захвате Трапезунда. Этот Махмуд-паша по происхождению был греком из знатного рода Ангелов Филантропенов.
«А род Великих Комнинов, к которому принадлежит мой сын, ещё знатнее и древнее! – наверное, подумала Мария. – Если грек менее знатного рода стал великим визирем, то для представителя рода Комнинов успех обеспечен. Главное, чтобы дорогу опять не загородили другие Комнины – тот же Давид со своими сыновьями».
Вот почему Мария решила завоевать особое расположение султана. Если Мехмед станет к ней прислушиваться, то никто не помешает её сыну со временем получить власть. Конечно, Алексию придётся принять ислам, но это пустяки. Зато Алексий сможет получить высокую должность – например, должность бейлербея в Анатолии – азиатской части Турции. Тогда под его властью окажутся не только земли Трапезунда, но и все земли вокруг.
Султан очарован
В последующие дни после захвата Трапезунда султан Мехмед осматривал завоёванную столицу и в том числе дворец, где продолжал жить Давид с семьёй. Тогда-то Мария и проявила себя в полной мере.
Пусть ей было уже почти 40 лет (или даже больше, точный её возраст мы не знаем), но выглядела она очень хорошо, потому что всю жизнь жила в достатке и стала матерью всего один раз. Будь у неё несколько детей, Мария выглядела бы не так свежо и не имела бы столько свободного времени, которое она в итоге тратила на самообразование.
Мария была очень образованной и начитанной женщиной, и именно этим решила блеснуть, заранее выяснив, что султан Мехмед ценит подобные вещи и проявляет интерес к европейской культуре. К тому же султан знал греческий язык, которым отлично владела Мария, а значит, можно было говорить без переводчика.
Когда Давид принимал Мехмеда во дворце, Мария выходила из своих покоев и смело вступала в общий разговор. Давид уже не был хозяином дворца, поэтому не мог запретить. И Мария этим пользовалась, давая понять султану, что с ней можно беседовать о политике, истории, философии.
Такие женщины Мехмеду прежде не встречались. В его гареме были те, которые умели танцевать, петь, играть на музыкальных инструментах, но вести умную беседу о политике… Нет, таких в гареме не было. Вот почему султан оказался покорён и стал смотреть на Марию, как на редкую драгоценность, несмотря на то, что она была старше него примерно на 10 лет.
Тогда же Мария намекнула, что согласилась бы стать фавориткой султана, но только в том случае, если ей позволят жить так, как она привыкла – она итальянка, и турчанкой не станет. И, конечно, сын должен быть с ней.
Переезд Марии в Турцию
Осенью того же года Давид и его семья, а также Мария с сыном, были отправлены на специальном корабле в Константинополь. Там они должны были встретиться с султаном, который добирался в Константинополь по суше.
Путешествие предстояло долгое, но даже если бы Мехмед хотел совершить его вместе с Марией, он этого сделать не мог. Султану не следовало оставлять свою армию, которая передвигалась посуху.
На эту армию мог напасть правитель Белобаранной орды (Ак-Коюнлу) Узун-Хасан – давний враг Мехмеда и союзник Давида. Если бы турки в такой момент оказались без предводителя (великий визирь не в счёт), это ослабило бы их.
Мехмед боялся нападения со стороны Узун-Хасана и раньше, когда осаждал столицу Трапезунда, но опасения не оправдались. Однако Узун-Хасан всё ещё мог напасть теперь, когда турецкое войско устало после похода и было отягощено добычей.
Если бы вместе с добычей везли и пленников (Давида и остальных), для Узун-Хасана это стало бы лишним поводом для нападения, и именно потому Мехмед отправил пленников морем. Он волновался, что может потерять свой самый ценный трофей – Марию.
В Константинополе сразу проявилось различие между Давидом и Марией. Султан решил, что не повезёт Давида в свою столицу, то есть в Эдирне. (Перенос турецкой столицы в Константинополь к тому времени ещё не состоялся.)
Давида и троих его сыновей было решено оставить в Константинополе под надёжной охраной. Вероятнее всего, их содержали в Семибашенном замке, также известном как крепость Едикуле. Там Мехмед хранил государственную казну и содержал особо важных пленников.
К Давиду султан Мехмед стал проявлять открытое недоверие, а вот по отношению к Марии – наоборот. Мехмед взял её с собой в Эдирне, чтобы она находилась рядом. Правда, он также взял с собой Анну – дочь Давида, но это совсем другой случай.
Анна не вызывала у султана никакого интереса, ведь незадолго до этого Давид сам предлагал её Мехмеду, а взамен хотел мирный договор, но Мехмед отказался.
Жизнь Марии в Турции
В Эдирне Мария получила всё, чего хотела. Она сохранила всё своё движимое имущество, всех служанок и жила вместе с сыном почти так же, как в Трапезунде, но только на содержании у Мехмеда.
Гаремным правилам она не подчинялась, а жила в отгороженной специально для неё части дворца и даже могла выходить в город, чтобы посещать храм или делать покупки в лавках. Конечно, за ней присматривали, но в тайне.
А вот Анна была отправлена в гарем, где жила почти под такой же строгой охраной, как её отец и братья в Семибашенном замке. Гарем это тоже своего рода тюрьма, где дни проходят по распорядку под присмотром чёрных евнухов. Сон, еда, прогулки, баня – всё регламентировано, и нарушать этот регламент могут только жёны и избранные наложницы. Анна к таким не относилась.
Мария меж тем восстановила контакты со своими итальянскими родственниками, а в первую очередь со своим братом – Никколо Гаттилузио.
Семья Гаттилузио была богатым генуэзским родом, которому когда-то принадлежали несколько островов в Эгейском море, самыми крупными из которых были Лесбос и Тасос. К концу 1450-х годов из-за завоевательной политики турок у семьи Гаттилузио остался только Лесбос. Брат Марии – Никколо – управлял Лесбосом и платил Мехмеду дань в размере 4 000 золотых ежегодно. Мария, став фавориткой Мехмеда, пыталась помочь своей семье.
Благосклонность «по самой дорогой цене»
Возможно, именно Марии посвящено одно из стихотворений, позднее опубликованных в официальном сборнике поэтических сочинений султана Мехмеда.
Стихотворение рассказывает о некоей кокетке, которая всё время ищет повод, чтобы сердиться на Мехмеда. Таким способом она заставляет тратить на неё больше денег, а Мехмед всё понимает, но ему нравится эта игра.
По сюжету Мехмед приходит в гости к кокетке и в очередной раз натыкается на суровый взгляд. Тогда султан уходит в сад, куда вскоре приходит и кокетка. Мехмед говорит, что с её приходом в саду стало «достаточно цветущей красоты», однако кокетка по-прежнему сердита и идёт гулять по городу. Мехмед – за ней. Они проходят в том числе по рынку, и Мехмеду всё же удается «купить» благосклонный взгляд «по самой дорогой цене».
В стихе даже сказано, что Мехмед покупает благосклонность «ценою жизни», но это означает не смерть поклонника, а то, что он должен всецело подчиниться кокетке, исполнять все её прихоти.
Ситуация очень похожа на отношения Мехмеда с Марией, которая жила у него на содержании, и это обходилось дорого. К тому же кокетка ведёт себя вразрез с турецкими обычаями – принимает гостей мужского пола и ходит, куда хочет: на улицу, на рынок.
В её поведении видна лишь небольшая уступка обычаю – кокетка ходит по городу, скрыв лицо вуалью, но и эту вуаль она периодически снимает. Мусульманка бы так не сделала, а вот христианка Мария – да.
65-я газель (лирическое стихотворение) из официального собрания стихов Мехмеда
Перевод выполнен автором статьи по изданию 2014 года
Не знаю, что кокетке этой озорной сказали обо мне опять,
Дом пыток мне построила она, убеждена в моей вине, опять.
Я видел, как кокетка возле дома своего в саду гуляла, и сказал:
«Цветущей красоты в саду теперь достаточно вполне опять».
Красавица походкой плавною по городу прошла, и я сказал:
«Из-за неё все улицы и рынки подерутся. Быть резне опять?»
А если та красавица, на время сняв вуаль, чудесный лик откроет,
Весь город светом озарён, и утопают улицы в её ланит огне опять.
Никто не устоит, когда она взмахнёт мечом чарующего взгляда,
И у неё Авни* тот меч ценою жизни купит. Да, по самой дорогой цене опять!
_______________
* Авни – поэтический псевдоним султана Мехмеда, то есть Мехмед имеет в виду себя.
Султан разочарован
Увы, Мария переоценила силу своего обаяния. Приручить «турецкого льва» ей не удалось. Мехмеду довольно быстро надоело играть в покорного исполнителя чужих прихотей.
Уже в сентябре 1462 года султан показал Марии, кто на самом деле над кем властвует. Минувшие месяцы Мехмед был не в духе, поскольку в июне того же года совершил поход в Валахию (Румынскую Страну), окончившийся не очень удачно. Формально победа была достигнута, но армию сильно потрепало, а захватить богатую добычу, которая покрыла бы расходы на поход, не удалось.
В таких условиях капризы Марии, требовавшей денег, уже не развлекали, а раздражали Мехмеда. В итоге он захватил остров Лесбос – тот самый остров, которым владел Никколо Гаттилузио, брат Марии.
Сам Никколо был взят в плен и отправлен в Константинополь, где по-прежнему держали под охраной Давида с сыновьями. Вскоре после этого Мехмед велел обезглавить Никколо, и Мария ничем не смогла помочь своему брату.
Дальше события развивались по ещё более безумному сценарию. 26 марта 1463 года, через полгода после казни Никколо, султан Мехмед точно так же казнил сына Марии – Алексия, продолжавшего жить при матери. Алексию на тот момент исполнилось не более 9 лет.
Мария со смертью сына потерла смысл жить дальше. Всё, что она делала, было ради сына, а теперь ей стало не для кого жить и не для кого стараться. О её дальнейшей судьбе история умалчивает. Вероятно, Мария лишилась всех своих привилегий и оказалась отправлена в султанский гарем, но ей было уже всё равно. Там она и умерла через некоторое время.
Почему Мехмед казнил сына Марии
Причиной казни маленького Алексия называют письмо, полученное Мехмедом от жены Узун-Хасана. Эта женщина принадлежала к роду Великих Комнинов и являлась племянницей Давида, а маленькому Алексию приходилась двоюродной сестрой.
Её звали Феодора, но в мусульманских странах её называли Деснина-хатун, что в вольном переводе означает «госпожа принцесса».
Давид когда-то сам устроил брак своей племянницы с Узун-Хасаном, чтобы заключить политический союз, однако этот союз Давиду не помог. Узун-Хасан не стал вмешиваться, когда турки захватывали Трапезунд.
Феодора в письме просила Мехмеда, чтобы тот отправил маленького Алексия ко двору её мужа, а Мехмед сразу заподозрил, что Узун-Хасан хочет отвоевать Трапезунд, а Алексия сделать номинальным правителем.
Своим письмом Феодора погубила Алексия – послание неминуемо должно было вызвать подозрения у Мехмеда, и именно поэтому историки предполагают, что письмо подложное.
Однако существует и другая версия, согласно которой Давид в тайной переписке сам просил племянницу отправить такое письмо. Давид хотел избавиться от маленького Алексия, а заодно и от своей невестки Марии Гаттилузио, зная, что сын ей очень дорог и что после его смерти она не захочет жить.
Великие Комнины продолжали борьбу между собой даже в турецком плену!
Судьба Давида и его детей
Никаких выгод от смерти Алексия Давид не получил. Он сам был казнён в Константинополе 1 ноября 1463 года вместе с тремя своими сыновьями. Причиной казни стало обвинение в тайных переговорах, которые Давид вёл с Узун-Хасаном. Мехмед, как истинный лев-хищник, в итоге «съел» всех.
Анна, дочь Давида, была выдана замуж за Заганоса-пашу – престарелого турецкого сановника, который когда-то был наставником Мехмеда. Брак долго не продлился. Заганос развёлся со своей молодой женой, поскольку она категорически отказывалась принимать ислам.
Тогда Анну выдали за другого турецкого сановника, не такого принципиального, которому было всё равно, что его жена – христианка. О дальнейшей судьбе Анны ничего не известно.
В 2013 году Давид, трое его сыновей, а также Алексий, были причислены Константинопольским патриархатом к лику святых. День их почитания приходится на 1 ноября, хотя Давида почитать не за что – очень коварный был человек.
Конечно, коварство Давида не является оправданием для жестокости Мехмеда, который в этой истории обезглавил шестерых человек, но всё же Давид во многом спровоцировал султана, заставив этого хищника обнажить клыки и когти.
Автор статьи: Светлана Лыжина
