Она провела всю ночь за тем, что разместилась небольшой рассказ о себе. Ничего лишнего, ничего душещипательного. Просто факты.
Клааа закончила с размещением и выключила компьютер. Но то, что она увидела утром, поразило ее настолько, что какое-то время Клава читала молча, не веря своим глазам.
Начало истории
"Я умираю. Не подумайте, это не плач или сетование на судьбу, но так вышло, что больше не к кому обратиться. У меня есть дочь - Лиза, и я ищу тех, кто станут ей мамой и папой, помогут обрести себя в этом мире, когда меня не станет. Хочу уйти спокойной хотя бы за то, что моя дочь в хороших руках. Если ничего исправить нельзя, пусть ей будет легче после моего ухода".
Личные сообщения ломились от писем. Комментарии под постом были разные, но в основном люди поддерживали девушку и желали здоровья. Не обошлось без унижений, что Клава хочет жалости и пытается пробить на слезу, чтобы заработать деньги. Кто-то хотел встретиться лично, и несколько пар изъявили желание познакомиться с Лизой.
Клава писала пост, да, но была ли она готова к такому отклику? Открывая каждое сообщение, она отвечала хотя бы пару слов и переходила к следующему. Пролистала фотографии тех, кто интересовался Лизой, и червяк сомнения принялся точить душу. А что если они плохо станут относиться к ребенку? Что если истинная причина кроется не в помощи, а в чём-то другом?
Гадать можно было вечно. Она решила повременить со встречей и продолжать переписку. К концу второй недели остановилась на двух парах, у которых уже были дети. И договорилась о встрече с каждой.
Лиза ничего не знала. Ни про новых родителей, ни о том, что Клава больна. Лишняя информация могла травмировать, и Клава этого не хотела. Она просто сказала, что они идут в гости к хорошим людям.
Клюевы встретили радостно и шумно. Семья большая, к чему ещё один ребенок? Но Ольга уверяла, что детей много не бывает. Она была простой и добродушной, с лишним весом, тогда как сама Клава худосочная, и от болезни потерявшая ещё больше веса. Дом большой, места всем хватит, дети сытые и одетые. Ссорятся, мирятся, играют. Что ещё надо?
Лиза знакомилась как-то робко, неуверенно. Чувствовала себя в большом доме поначалу неуютно, и Клава на минуту представила, что её уже нет. Как будет ребенок проживать эти горестные минуты жизни? Потеря матери в любом возрасте ощутима.
Клава тряхнула головой, отгоняя плохие мысли, а Ольга снова долила чай, расспрашивая о жизни.
Когда они ушли, Клава все интересовалась у дочки, понравилось ли ей у Ключевых, и Лиза только пожала плечами.
Когда пришёл черёд Власовых, Клава испекла пирог, отправляясь к ним на встречу. Они были полной противоположностью первым. Тихие и спокойные. Женщина с тонкой линией губ и мужчина с грустными глазами. Сын-подросток и желание обзавестись девочкой. Увидев Клавин крик о помощи, Маргарита сразу же решила, что это знак свыше, и тут же дала о себе знать. Она могла показаться чопорной, но была в ней какая-то располагающая притягательность.
Они сидели молча, конфузясь, не зная, как вести разговор. И встреча легла тяжёлым пледом на плечи Клавы. Ей предстоял выбор, от которого зависела дальнейшая судьба Лизы, и главное было почувствовать, что будет правильнее для неё.
Клава понимала, что у неё не так много времени, ведь совсем скоро сил не будет не то, что на ребенка, на себя. Потому пыталась сблизиться с каждой семьей, наблюдая за дочкой. Шумная против спокойной, веселая против сдержанной, большая против маленькой.
Химиотерапия забрала не только силы, но и красоту. Она смотрела на себя в зеркало, держа машинку для стрижки в руке, и, сглотнув подступивший к горлу ком, неуверенно поднесла к голове инструмент.
- Мама? - Лиза удивлённо смотрела на женщину, еле узнавая. Длинные и красивые пшеничные волосы сменились обритой головой. Так даже дяди не делают.
- Это я, Лиза, всё хорошо, - обняла дочку, прижимая к себе.
- Зачем ты это сделала? - ребенок гладил кожу головы, искренне не понимая.
- Я болею, солнышко, - этого разговора нельзя избежать. Рано или поздно придется объяснить, что к чему. Наверное, именно теперь, когда ничего не помогает, она должна открыть правду. Чтобы такая маленькая Лиза стала большой и сильной.
- Тогда давай я поставлю тебе градусник и дам таблетки, - обрадовалась девочка, что теперь станет ухаживать за мамой. - Ложись, буду лечить тебя, - утащила в спальню, укладывая на кровать.
Именно здесь не стало бабушки. В этой спальне, на этой кровати. Менять её Клава не стала, откуда лишние деньги? Поселилась и всё. И теперь, укладываемая дочкой тут, задумалась о том, что кровать станет и её последним пристанищем.
- Открой рот, - Лиза принесла детский набор врача, размещая смешные очки на носу. - Скажи "ааааа", - протянула гласную, вставляя в рот небольшую палочку.
Клава подчинилась, и предательские слёзы наполнили глаза. Она так хотела наблюдать, как растёт дочь. Как становится взрослее, как учится новому. За что Бог наказывает её? Почему среди сотни других именно она должна уйти? Нет, она не желала никому зла, люди не виноваты, просто какая-то обида на жизнь, на силы свыше, на здоровье. Она не возьмёт Лизу за руку, чтобы впервые отвести в школу, не станет обсуждать с ней мальчиков или концерты. У неё просто нет на это времени, его украли.
- Почему ты плачешь? - поднимает брови Лиза. - У тебя температура! - догадывается. Мама говорила, когда высокая температура, текут слёзки. - Вот, - протягивает ей градусник. - Мерь.
Клава помнит, какая была красивая её мама. Иногда они ссорились, и Клава потом винила себя за то, что разногласия были такими глупыми. Это сейчас она знает, а тогда, находясь по другую сторону отношений отцы и дети, ей казалось, что её не понимают, что родители с устаревшими взглядами. Как же сейчас ей хотелось прижаться к матери, чтобы унять боль. Но она одна, лишь маленькое счастье касается её своими ладошками, пытаясь спасти. Только нет спасения...
Она выбрала Ключевых, всё потому, что Лиза сблизилась с детьми. Освоилась, начала привыкать и проситься к ним в гости. Вместе с Ольгой они узнавали о документах о том, чтобы Лиза как можно меньше находилась в неугодном заведении. Потому что просто так человеку с улицы никто ребенка не отдаст. И Клаве стало как-то легче. Она нашла в лице Ольги старшую сестру. В лице её мужа - брата. Они окружили её заботой и вниманием. Абсолютно чужие люди, которым отчего-то было близко горе другого человека.
- У тебя есть шанс, борись, - подбадривала Ольга, но Клава чувствовала, что проиграла ещё одно сражение, а скоро ее битва за жизнь закончится. Она стала вялой, порою безразличной. Боли преследовали постоянно, и настал момент, когда она поселилась в больнице.
Лиза навещала маму вместе с новой семьёй, не зная, что, когда та уйдет, она станет частью чужого мира. Она просто думала, что маму скоро выпишут из больницы, и всё станет как раньше.
- Тебе нравится Ольга? - спросила Клава, когда их оставили наедине.
- Она добрая и даёт много сладостей, - кивнула девочка. - А ещё почти никогда не ругает.
- Хорошо, - Клава погладила дочку и прижала ее как можно сильнее к себе. Только объятия вышли слабыми, сравнимые по силе с детскими.
Клавы не стало в положенный срок, словно врачи не хотели давать несбыточные прогнозы. Она ушла, не отвоевав у жизни ни одного лишнего месяца.
Когда Лиза навещает мать на кладбище, позади всегда стоит Ольга, и её рука покоится на плече девочки. Лиза не одна, не среди тех, кто станет частью детского дома, она любима и всегда может положиться на новую семью. И ещё она должна знать, как мать ценила её, как сделала всё, чтобы помочь ребенку устроиться в жизни, и любовь Клавы будет ощутима не только при жизни, но и после её смерти.