„В Европе холодно. В Италии темно.
Власть отвратительна, как руки брадобрея“
О.Э. Мандельштам. Ариост
«Так что же получается, — воскликнул в 2012 году один мой знакомый после того, как я высказал своё мнение относительно принятия Сенатом Французской республики закона о преследовании за отрицание геноцида армян и айсоров, — ты против геноцида?!». Надо сказать, что на неудачно, прямо скажем, сформулированные вопросы отвечать, в общем-то, легко. Да, я против геноцида. И не только армян и айсоров и не только младотурками, но и вообще против геноцида. При этом я замечу также, что я вовсе не одинок в этом самом «против». Тут уж на моей стороне и Генеральная ассамблея ООН.
А вот против чего я на самом деле, так я против того, чтобы законодатели России, Украины ли, Франции ли лезли не в своё дело и занимались бы изданием законов, которые противоречили бы не только нормам конституций, не только всевозможных конвенций, но самой природе государственной власти. Последняя должна во всякое время знать своё место и не совать свой нос туда, куда именно ей совать не следует. Ещё менее ей пристало совать свои руки брадобрейные. А ведь суёт. И отнюдь не только в моём Отечестве, но, вот как видим, и в стране Liberté, Égalité, Fraternité.
Сразу и окончательно, чтобы не было кривотолков и недоразумений: я признаю, что геноцид армян и айсоров во времена режима младотурков был. Полагаю это фактом. В этом смысле мне французский закон никак не грозит и моё мнение вполне незаинтересованное. Был этот геноцид. Был! А вот геноцида во время «голодомора» — не было. Были другие преступления. И в Катынском лесу тоже было другое преступление, не геноцид. Я совершенно не против того, чтобы парламент того или иного государства высказывал своё мнение относительно тех или иных событий в истории. Равным образом я, в отличие от некоторых парламентов тех или иных государств, признаю, что высказывать своё мнение относительно тех или иных исторических событий и моментов имеет право вообще любой человек. Между прочим, в отличие от политиков России, Франции или Украины, я считаю, что подобная свобода высказывания есть составляющая той самой Liberté.
Однако мир, кажется, потихоньку сходит с ума. То тут, то там, якобы не отказываясь от дорого оплаченных достижений нашей цивилизации, власти выносят властные решения, ставящие под удар эти достижения. Такое уже не раз бывало в истории. Кончалось всегда одинаково: очередными жертвами. История всегда напоминала о том, что уроки ею задаются не для отметок, а для того, чтобы их выучить. И, выучивши, не забывать никогда.
Наступление на права людей, связанные с обменом информацией и обменом мнениями, давно идут в нашем с вами мире по всему фронту, поддерживаемые самыми разными интересами: то при инициативе безграмотного украинского «мессии» протаскивается постыдный прежде всего для Украины закон, который преследует людей за высказывание ими своего мнения и квалификаций относительно «голодомора», едва-едва сняли с обсуждения не менее дремучий закон SOPA в США, вызывающий настоящее возмущение своей безмозглостью, а вот сразу же затем туда же залез уже и парламент Французской Республики. Ну, разумеется, из самых-самых чистых и, понимаете ли, просто-таки благородных побуждений. А то как же! Как известно, ни в одной стране нет министерства нападения, а кругом — одни министерства исключительно обороны.
Во всём этом странно, что молчат юристы. Причём не юристы-практики, те, кто ссылается на нормы конституций и конвенций, — последние-то как раз не молчат, а юристы-учёные.
Учёные отчего-то не желают прямо сказать и продемонстрировать, что вообще
любая попытка преследовать за какое ни на есть мнение есть не что иное, как прямое покушение именно на природу человека и прямое покушение на подрыв человеческой цивилизации как таковой.
Никто не желает на теоретическом уровне, на уровне вненациональных и незаинтересованных истин дать понять, что государственные власти просто не предназначены ни для исправления мнений, ни для регулирования морали, ни для охраны нравственных устоев.
Тем более они не предназначены для переписывания Истории человечества или коррекции летописей. А между тем, как показывает окружающая действительность, нет ничего более практического, как теоретическое обоснование ограниченности именно власти государственной. Жёсткого ограничения, не допускающего никаких спекуляций, вроде тех, которые бесстыдно позволяет себе на людях председатель КС РФ, когда публично и не шутя утверждает, что один и тот же текст Конституции необходимо читать по-разному в разные моменты истории.
Именно учёные-юристы имеют нравственную обязанность перед человечеством первыми сказать: «Государственная власть любого государства не может заниматься правовым регулированием движения человечества вообще и издавать законы „О введении единомыслия“. А буде она это делает, то перед нами — чиновники узурпирующие государственную власть. Этих чиновников необходимо изолировать от общества или во всяком случае — от власти, потому что, оставаясь при власти, они опасны для людей вообще, а не только для граждан конкретного государства. Сказанное — объективная истина, а не просто мнение». Впрочем, может быть кто-то из учёных и говорит это, однако, если говорит, то как-то уж очень неслышно, шёпотом говорит.
Могу также добавить, что в реальности любые попытки государств преследовать за высказываемые людьми мнения и соображения, как бы гнусны и отвратительны эти мнения и соображения ни были, всегда будут приводить к ясно выраженной реакции и именно в пользу гнусностей. Когда власти Турецкой Республики заявили, что парламент Французской Республики малость поехал крышей, то при всём при том, что я не вижу особых светочей права в парламенте Турции и мне совершенно несимпатичны ни умонастроения там, ни правящий режим, я вынужден именно солидаризироваться не с парламентскими действиями всей из себя суперпрогрессивной Франции, а с оценкой именно турецкого парламента, которому французы сдали очередную карту для преследования на территории Турции людей за мнение относительно существования геноцида армян и айсоров. Если именно этого добивались французские парламентарии, то они этого как раз и добились.
Нет, я не считаю, что общество не имеет права давать оценку человеку за высказываемые им мнения. И вовсе не все на свете мнения я полагаю равнозначными. Как раз наоборот: я твёрдо убеждён, что вопросы морали есть именно общественная сфера на светском уровне и религиозная — на уровне религиозного сознания. Я считаю, что общество и именно общество, но никак не государство! обязано осуждать людей, чьи поступки и публично распространяемые мнения объективно ставят под угрозу устои этого самого человеческого общества. В конце концов, я совершенно против того, что человек как таковой является государственным существом, но я всецело за то, что человек есть существо прежде всего общественное(!).
Но, заметим, я говорю об обществе, а не о государстве. А это, дорогие мои, вовсе не одно и то же. Я говорю об отношения и оценках, а вовсе не о преследовании.
Тем не менее то тут, то там, но по миру начинают появляться самозванные и чаще всего малограмотные «мессии», которые имеют наглость, узурпируя силу слуг общества — государств, разговаривать с Вечностью: это следует говорить и проповедовать, а это не следует, то мнение благостно для нас, а это — преступно, за то мнение мы медальку на грудь повесим, а вот за это — в тюрьму посадим.
Да кто они такие, все эти нахалы, прости Господи?! На каком таком основании они позволяют себе устанавливать добродетели в мыслях?
Если на основании исследований, если на основании любви к истине, то с такими основаниями никак не совместимы меры государственного принуждения, а если только на том основании, что они так-таки могут засадить человека в тюрьму или вообще отнять у него имущество или жизнь, то вне всякой зависимости от их пожеланий на сем пути мы имеем перед собой настоящих врагов. И относиться к ним надо именно как к врагам. В конце концов, они, как правило, обманщики и манкурты, каковыми и показали себя французские парламентарии, напрочь забыв, что именно в их стране в своё время родился человек, который написал теперь уже всемирно известное:
« Monsieur l’abbé, je déteste ce que vous écrivez, mais je donnerai ma vie pour que vous puissiez continuer à écrire ».
Они вредят много больше, чем те, кто открыто провозгласил себя врагом.
Погано и постыдно, когда в угоду «злобе дня» французы забывают о том, что они — французы, просто кичащиеся, иногда и не очень умно, даже теми событиями, которым посвящена, например, прекрасная картина-аллегория Эжена Делакруа » La liberté guidant le peuple « (ну, переведите же сами это название), но ещё поганее и постыднее, когда люди, отстаивая истину, опошляют её неуёмным, неумным и неуместным вмешательством государственного принуждения в её распространение.
