- Что хошь проси, родненький. Помоги братцу. У нас детишки дружить станут, как разродимся. У неё ж срок, как у меня!
Пересела на колени ему, ластится. И «нет» сказать Зосим не может, и «да» в горле застряло.
- Подумаю, - лишь отвечает, только знает. Верёвки из него совьёт, а своего добьётся.
Начало истории
Предыдущая глава
На следующий день взяла Ульяна корзину, положила в неё гостинцев для родителей да пошла навестить, чтоб всё разузнать точнее.
- Здоровья, тебе, матушка, - пожелала, снимая платок с головы, протянула корзинку и новые валенки с ног стягивает. Поджала Фёкла губы, смотря на обутки. Ишь, разрядилась, как барыня, а сама носом вертела от такого мужа. Хоть бы матери «сказала, что надоумила ребетёнка подсунуть. да принесла одёжи зимней.
- Вот, курочку вам принесла, - кивнула на гостинцы Ульяна. – Масло да сливки, а Ваньке с Лушкой петухов сладких да кренделей.
- Спасибо, - буркнула Фёкла, утягивая всё в бабий кут, пока Ульяна шубейку снимала.
- Собралась куда? – интересуется дочка, потому что много на матери одежды.
- Да нет, пришла только, - врёт Фёкла. – На дворе была.
- Как житьё? – усаживается Ульяна за стол.
- Да как, - кряхтит Фёкла, занавески поправляя. – Живём, - пожала плечами. – Может, хлеба до нови не хватит, - сказала, а сама будто делами занимается.
- Как не хватит? – ахнула Ульяна. – Зосим говорил, что 40 мешков давал!
- А ты своему Рябому веришь али матери родной? – скривилась Фёкла. – До’жили, - сделала вид, что обидой наполнилась. – Как ушла, так сразу муж ей родимый стал, а мать лгунья, так значится?
- Я того не говорила, - покачала головой Ульяна.
- Так подумала, - постучала себе по голове Фёкла.
Ничего не ответила на то Ульяна, смотрит на свои ладони, что на коленях покоятся, и думает, как о Петьке разговор завесть.
- А Лушка с Ванькой где?
- С горы катаются, - поправила Фёкла платок, из-под которого волосы выбивались. Замужние завсегда в платках ходить должны, голову покрывать, чтоб только мужу красота доставалась.
- Петя? – перешла к старшему брату.
- А чего интересуешься? – прищурилась мать.
- Так брат мне, - удивилась Ульяна. – Неужто о брате спросить нельзя?
- Чего ж, можно, - нехотя отвечает женщина. – С отцом в город поехали купить кой-чего.
- Ясно, - кивнула Ульяна, а у самой сердце в груди заходится. Вспомнила она слова Лушки, что мать с отцом вдовицу со свету сжить хотят. Никак нарочно Петьку отослали, да ещё в мороз такой?
- Ой, - словно вспоминает что-то. – Я же тесто поставила, - улыбается, будто и впрямь забыла. – Пойду, - направляется к двери.
- Ты про муку-то у Рябого спроси, - наущает мать, а Ульяна глаза свои от неё прячет.
- Ежели удобно будет, всё ж обещает. Обувается, накидывает шубку да платок и на двор выходит.
Морозно нынче. В такую стужу хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, а Ульяна семенит, боясь не успеть, скользят ноги, неровен час упадёт. Оглядывается, вдруг мать за ней проследить решилась. Не видно никого, пустая деревня стоит. И как в такой морозище Петька с отцом куды поехали?!
Только узнает Зосим, что она сама выходила, достанется. Носится с ней, как с маленькой, будто и эту жену с ребёнком потерять боится. Добежала всё ж, застучала в окошко. Ахнула Анна, увидав, кто пришёл.
- Ты чего в стужу такую? – расширила глаза, в избе встречая. А там помимо хозяйки, что вдовицу пригрела, и самой Анны с дочкой, ещё телёнок с матерью да козочка. Греются в избе, да сами шибко одетые. Нет почти дров, некому принесть, и денег на дрова нет.
- А ну собирайся, - командует Ульяна, избу оглядев. – Со мной пойдёшь!
- Да куда нам? – быстро качает головой Анна. – Как Петя решит, так и будет.
- Сестра я тебе, - берёт Ульяна за руки Аннушку. – Помочь хочу. Домик у Зосима есть, не живёт там никто. Аккурат рядом с нашим. Дров на первое время дадим, а там сами уже придумаете, как да что. Ежели я не по любви вышла, так пусть брату моему твоя ласка достанется. А ты станешь за нас обеих любить.
Заплакала вдовица, бросилась в объятия.
- Век не забуду.
Руки её целует, как вскричала Ульяна.
- Да ты что?! – ладони одёрнула. – А теперь собирайся, с дочкой за мной пошли.
Забрала Ульянка вдовку, как стучит опять кто. Подошла Ефросинья к окошку, плохо видать, кто там. Вышла на крыльцо.
- Кого принесло в такой мороз? – кричит.
- Я это, я, - отвечает Фёкла, входя в калитку. – Мне бы с жиличкой твоей разговор завесть.
- Нету больше жилички!
- Как? – ахнула Фёкла. Неужто само разрешилось? Али Касьян побывал раньше неё?
- Померла? – будто утверждает Фёкла, руку к груди притягивая, а потом креститься стала. – Упокой, Господь, её душу.
- Сплюнь, дyра старая, - махнула на неё Ефросинья. – Жива она, жива. Переехали с дочкой!
- Куды?! – пучит глаза Фёкла. И грезится ей, что муж за вдовицей пришёл да с собой увёз. Подальше чтоб, с глаз долой. А там пущай, хоть убивает. Не верила Фёкла, что нет того мужа, уверена была: сбёгла Анька, наврала всем, что тятьки у Агафьи нет, что жальче было.
- А вот того не знаю, - пожимает плечами хозяйка.
- А кто ж забрал? – радуется Фёкла, что теперича про мужа ей скажут.
- Так девка твоя и забрала.
- Лушка? – удивилась Фёкла.
- Улька, - поправила Ефросинья.
- Да на кой же ей, - сказала да призадумалась. За мамкиной спиной такие вещи творить! Вот она ей задаст.
Не попрощалась, спасибо не сказала, бросилась из калитки дочку догонять.
- Вот, паразитка, - причитала, переваливаясь с ноги на ногу. – Вызнала всё, прискакала. Вот Касьян тебе задаст!
Ульяна вошла в избу, и тут же улыбка слетела с лица. На неё смотрел Зосим, да так грозно, что она испугалась.
- Случилось чего? – прижала руки к груди.
Смотрит Зосим, а за спиной у неё гости стоят, мнутся, в избу не заходят.
- Жару из дома не выгоняйте, - буркнул, а сам следит, как проходят, на коник девчонку усадили. – И чего? – вопрошает.
- Холод у них, Зосим, - жалится Ульяна. – Агафью тут пока оставим, пусть на печке погреется, а сами в дом хозяйничать пойдём.
Сцепил зубы Рябой, хочется ему понёву жены задрать да надавать так, чтоб больно сидеть было. Сама решила, он согласия ещё не дал, а она вон чего.
- Ты прости нас, Зосим, - подала голос Анна, - пойдём, Агафьюшка, не ко двору мы.
Стоит Ульяна испуганная на мужа смотрит, ждёт, чего скажет, а тот глядит, как девка малая с коника спрыгивает. Худая одёжка на ней, валенцы дырявые.
- А ну стоять! – ударяет о стол кулаком. – Вот, бабы, - вскакивает с места. – Совсем от рук отбились, мужьёв не слушают. Сказано было: дома сиди!
- Так я ненадолго и вышла, - защищалась Ульяна. – Они ж там мёрзнут? А у тебя домик…
- А где я тебе на всех дров найду? – сузил глаза Зосим. – Деньга в поле не растёт! Её добыть надобно. А теперича зима на дворе!
- Пойдём, Ульяна, спасибо тебе за всё, - прячет стыдливо глаза вдовица, пятится к выходу.
- Стоять! – гаркнул второй раз Рябой, а самого от злости аж подбрасывает.
Замерла Фёкла, услыхав крик зятя, ей что ли сказали? Постояла, только двинулась, он опять кричит. Застыла. Холодно. Чегой-то на улице её, как скотину какую держит?
- Зосим, - кличет, да только не слышит тот. – Зосим, - крикнула чуть громче.
- Никак зовёт кто? – сказала вдовица, прислушиваясь.
Выглянула Ульяна, мать стоит.
- Ты чего тут? – удивилась дочка.
- Да вот, в гости зашла, - зашипела мать. – Чего твой муженёк меня не пущает?
Удивилась Ульяна.
- Как не пущает?!
- Стоять, говорит. Я и стою.
Усмехнулась Ульяна, а потом расхохоталась.
- Нам сейчас не до гостей, - перестала улыбаться.
- А чего ж? – сдвигает брови Фёкла. – Мать на морозе держать станешь?
- Ты домой иди, как освобожусь, сама зайду.
- Вон оно как, - ахнула Фёкла. – Мать на порог не пускаешь, а вдовку в избу привечаешь?
- А ты почём знаешь, кто у меня гостит?
- А ну в дом пошла, - появился Зосим рядом с женой, и Ульяна сразу спряталась. – А тебе, Фёкла, не стыдно мне в глаза смотреть, когда за спиной вместе с мужем своим всем говоришь, будто я зерна вам вдоволь не обеспечил?
Открывает Фёкла рот, только звуков не идёт, и что на то зятю дорогому ответить. Не думала, что до ушей его дойдёт, а теперь стоит пред ним, не знает, куда глаза деть.
- Поди с моего двора, не гневи ни меня, ни Господа.
Сжала зубы Фёкла, и домой побежала всё Касьяну докладывать, что в немилости нынче у Зосима Рябого.
Продолжение здесь