Все началось с козла. Прожорливая скотина смачно прожевала прекрасный, нежный персик, презрительно фыркнув, выплюнула косточку и потянулась за вторым персиком.
- Дядь Егор, ты смотри, что делается! - ехидная соседка Наташка даже не подумала остановить рогатого, бородатого вора, с удовольствием досмотрела, как он сожрал ценный плод и только тогда толкнула локтем хозяина персиков, который яростно орал в телефон:
- Вредна колбаса эта! Не буду я вам ее покупать!
- Дядь Егор, а дядь Егор, - Наташка потянула Егора Семеновича за рукав, но обворованный продавец уже и сам заметил творящееся на его глазах преступление.
- Ах ты, скотина! Убью сволочь! - Егор Семенович замахнулся на козла. Противное животное лишь отступило на шаг и тупо поблескивало глазками, не забывая, впрочем, усиленно жевать.
- Чего это вы разорались? Вам жалко персика для милого козлика? - подала голос не менее милая старушенция, которая ласково наблюдала за козлиным обогащением витаминами.
- Ты хозяйка?
- Ну, я. А что?
- А то! Плати, бабка, за персики!
Будь Егор Семенович не настолько зол, он бы никогда не позволил себе такое хамство. Пожилых людей он уважал и, если это ему ничего не стоило, охотно им помогал. Через дорогу, к примеру, переводил или в магазине помогал прочесть надпись на упаковке, которая специально делалась такими мелкими буковками, чтобы ловчее обмануть доверчивого покупателя своим якобы натуральным составом, а на самом деле, в этих трудночитаемых строчках и таились вся химия и вред. Будь Егор Семенович спокоен, и не сожри козел ценный продукт, стоящий денег, он бы обратился к старушке вежливо и почтительно. Но нервы дяди Егора уже пострадали от наглого требования жены купить самую дорогую вареную колбасу (хоть и попросила именно его родная мать салат "Оливье", транжирить деньги было вовсе не обязательно, можно зарубить курицу, быстро отварить грудку, тут тебе и мясо на салат, и бульон на легкий супец, да и вообще, в летнюю жару майонез вреден, так твердо выразил Егор Семенович свое мнение жене, которая за ответом в карман не полезла и посоветовала ему засунуть свои великие кулинарно-экономические идеи в куриную гузку и колбасу домой все-таки привезти). Как тут не осерчать?! Вот поэтому с губ расстроенного Егора Семеновича и сорвалось не то, чтобы грубое, скорее, непочтительное слово.
"Бабка" - пожилая дама, одетая роскошно и изысканно (так подумал неопытный в подобных делах Егор Семенович и решил цену заломить изрядную), удивленно глянула на хама и достала из сумочки маленький кошелек.
- И во сколько же вы оцениваете персики?
- Триста рублей! - нагло выдал Егор Семенович, предвидя, что сейчас начнется торг и даже скандал и в лучшем случае от козлиной хозяйки удастся получить рублей сто, а то и всего лишь пятьдесят.
- Не дорого ли за два персика? - спокойно осведомилась "бабка".
- Ты сама посмотри персики-то какие! - продолжил хамить Егор Семенович. - Как с картинки! А сочные, сладкие, душистые! Да и не два персика козел сожрал, вон, на третий слюной накапал, как пометил! Кому я теперь его продам? Так что три больших персика! А еще моральный вред, вот! Будешь знать, бабка, как козлов с привязи спускать. Порядочным людям проходу не давать! Вот, бери третий персик, весь слюнявый и плати!
- Я и не спорю, просто спросила, - спокойно ответила старушка, вытащила из кошелечка три сотни и отдала Егору Семеновичу. Козел возмущенно заблеял, словно протестовал против такой высокой цены за свое вероломство. Но кто бы эту скотину спрашивал!
- Персик-то возьми, на пару с козлом съешь, - хихикнул Егор Семенович, уже довольный и почти счастливый. На полкило дорогой вареной колбасы, считай, заработал. А если купить колбаску подешевле, то и прибыль останется. И это он только-только торговать начал! Эх, хороший видно сегодня день, счастливый!
Старушка послушно взяла персик, на котором и капельки козлиной слюны не наблюдалось, немного подумала и неожиданно сказала:
- Я вас, пожалуй, угощу. Мне персики нельзя, аллергия, знаете ли, козлик уже наелся, а вы берите! Вкусные персики, душистые, медовые!
Егор Семенович мог бы поклясться всеми еще не проданными персиками и яблоками, что наглая бабка издевается. Ну и пусть! Зато этот персик можно будет продать еще раз! Егор Семенович усмехнулся, взял персик и даже поблагодарил бабку.
- Я тут каждый день торгую, приходите вместе с козликом, буду оченно рад! - крикнул Егор Семенович бабке в спину и уже хотел было положить персик в ведерко, как вдруг, абсолютно неожиданно произошли два события: во-первых, Егору Семеновичу до стона захотелось персика, а во-вторых, зазвонил телефон.
- Снова жена! Да куплю, куплю я вам колбасы! - сказал Егор Семенович и досадливо и нетерпеливо выключил телефон. Совсем, ко всем чертям! Ну, может человек спокойно поторговать и съесть собственный персик, за который он, к тому же, еще и сотню получил?
Егор Семенович потер персик о чистую рубашку, широко открыл рот и, предвкушая нереальные сладость и вкус, откусил большой кусок. Через пару секунд стихийный рынок, который местные власти уже отчаялись разогнать, огласился таким ревом, что вздрогнули и покупатели, и продавцы и чуть сами, по недоброй воле вопля, не разбежались.
- Дядь Егор, ты чего? Оса укусила, что ль?
Егор Семенович выплюнул кусок медового персика, самого надкусанного "виновного" отшвырнул так далеко, что неожиданно метко попал в праздного голубя и схватился за щеку.
- Зуб, кусок прямо в дырку попал, - с трудом простонал дядя Егор.
- Сейчас, водичкой прополоскаешь и лучше станет, - засуетилась соседка Наташка, тетка немного противная, но добрая.
От водички, попавшей на воспаленный нерв, стало еще хуже. Егор Семенович стонал и прощался с жизнью. Терпеть такую боль он был не в состоянии.
- Что ж ты так зуб запустил? В поликлинику надо было!
Зуб Егор Семенович запустил по причине жадности и страха. За укол, который позволит вылечить зуб безболезненно и даже приятно, надо было, вроде бы, платить. Самыми настоящими деньгами. Так платить и не за что! За один единственный укол? Жалко. Это, если с одной стороны посмотреть. А с другой, если не платить, то лечение зуба оборачивалось маленькой трагедией с жуткой болью, слезами и отчаянным хватанием зубного врача за руки. Поэтому Егор Семенович и решил, что зуб поболит и сам пройдет. Надо только не есть на ту сторону и после еды рот полоскать, можно даже водкой. Дезинфекция, она не помешает!
И вроде бы действительно это помогало, зуб затаился и ныл лишь изредка, когда Егор Семенович забывал про него и неосмотрительно плескал на больную сторону горячий борщ или холодный компот. И жил бы так Егор Семенович долго, очень долго, но проклятый персик и радость от дармовых, хоть и небольших денег, отбили ему все памороки, и сладкая мякоть с ювелирной точностью вонзилась в трепетный нерв.
- Аааа, ооооо, - выл Егор Семенович, держась за щеку.
Удивительно, как боль меняет человека. Егор Семенович - одетый чисто и опрятно, совсем не старик, вдруг, вроде бы, прекратился в дряхлого, измученного юродивого, попрошайку, отщепенца. От него даже запахло немытым телом и, почему-то, сладкой мышиной вонью. Этот морок, несомненно это был именно он, разогнал всех покупателей маленького рынка, и соседка Наташка, усилием воли отогнав от себя неприязнь и гадливость, взяла Егора Семеновича за руку и предложила:
- Дядь Егор, на соседней улице есть платная стоматология, хорошая, мне там зуб дергали. Совсем не больно. Давай я тебя туда отведу? А фрукты твои сама продам. Придешь, деньги до копейки отдам, ты меня знаешь!
Страшное слово "платный" почти излечило ноющий зуб, но, он, поняв, что если дать слабину, то хозяин лечить его и не подумает, заявил о себе таким мощным и сильным всплеском боли, что Егор Семенович лишь закатил глаза и прошептал:
- Веди. Персики отдавай по 250, яблоки по 100.
То ли сон, то ли явь, то ли кошмар, сразу и не поймешь. Боль правит телом и миром, не дает смотреть и слушать, думать и запоминать. Егора Семеновича, обессиленного, жалкого, словно дитя неразумного, подвели к креслу, усадили, а он, послушный и покорный, лишь рот открывал, закрывал, сплевывал и все стонал. Даже когда боль отпустила. По привычке охал и ахал, особенно когда увидел квитанцию, где говорилось, сколько ему надо заплатить за все эти новомодные штуки, уколы и временную пломбу, которую, как сразу понял Егор Семенович, он менять никогда не будет. Ибо все знают, нет ничего более постоянного, чем временное. Так почему пломбе быть исключением?
Попытался Егор Семенович поторговаться, но кассирша устало на него посмотрела и сказала, что он не на рынке, тут торг не уместен.
"Рынок! Персики и яблоки! Да еще и колбасу надо успеть купить! Сколько он зуб лечил? Долго! Часа полтора, а то и два, запущенный случай, сказали, был! Конечно! Придумали, как деньги из измученных граждан трясти! Рентгены всякие, салфетки одноразовые, перчатки! Пахнет в кабинете вкусно и совсем не страшно! За то, наверняка, отдельная плата! Да и все за денежки! Эх!" - думал Егор Семенович и бежал прытко, как напуганный заяц. "А ну как Наташка уже все продала и уехала? А деньги? Никак потеряет? Ведра опять же! Ах, как некстати зуб заболел! А все эта бабка ехидная и ее козел! На них вся вина!"
Пугал себя Егор Семенович страшно, но все, на удивление, обошлось. И цену на персики не сбивали, и народ бойко шел, и продались все фрукты, и ведра дождались хозяина! Если бы не зубные траты, удачный был бы день! Прекрасный!
Пока суть, да дело, пока зуб и мучения, пока Наташка отчитывалась по продаже фруктов и выручке, пока Егор Семенович неспешно обходил магазины в поисках приличной, но не очень дорогой колбасы, пока он ездил в ювелирный и смотрел на золотые цепочки, чтобы ткнуть жене в нос ценами, времени прошло много. Только через несколько часов он вспомнил, что телефон он давно выключил.
- Ничего, ничего, переживут! - сказал он телефону, увидев, что жена звонила ему раз двадцать, и дочка звонила, и зять и тоже не по одному разу. - Как им эта колбаса в печенки въелась! - немного разозлился Егор Семенович, а позже подумал: как же это ничего ему сердце не подсказало? А вдруг успел бы? Нет, не успел бы! Видно, судьба такая. Теперь только смириться.
©Оксана Нарейко