В июле 1614 года русская царица Марина Мнишек, ее трехлетний сын царевич Иван Дмитриевич и муж, казацкий атаман Иван Заруцкий, были схвачены московскими ратниками. Мятежников привезли в Москву. Атаман Заруцкий был приговорен к мучительной казни – его посадили на кол. Марина с сыном прожили дольше – ненамного.
Казнь царевича Ивана Дмитриевича
Царевичу Ивану не было еще и четырех лет. Сторонники Марины называли его Иваном Дмитриевичем и претендентом на русский престол. Противники называли его Ивашкой Воренком, по прозвищу отца – Тушинского вора (в то время «вором» называли бунтовщиков и злоумышленников). А казаки были уверены, что его настоящий отец – атаман Иван Заруцкий. Кто знает, как оно было в действительности.
Марина с маленьким Иваном сидели в заключении. Когда пришли за сыном, Марина его не отдавала, но ее уверили, что царь не будет мстить ребенку. Мальчик был в одной рубашечке – так и несли его по улице. Было холодно, и палач, несший его на руках, спрятал его в свою шубу. Мальчику было страшно без мамы, он плакал и спрашивал: «Куда Вы несете меня»? Его успокаивали.
Мальчика повесили прилюдно, на площади у Серпуховских ворот. Виселица была рассчитана на взрослого человека, и петля под весом легкого тельца не затянулась. Мальчик умирал несколько часов – он просто замерз.
Смерть Марины Мнишек
Марина Мнишек ненадолго пережила сына. Датой ее смерти считается 24 декабря 1614 года. Но по поводу причины и места смерти информация разная. По официальным русским данным Марина умерла от тоски по сыну в монастырской тюрьме. И, наверно, от тоски по разрушенным надеждам на яркую царскую жизнь. По официальным польским данным, Марина Мнишек была утоплена. Также есть версия, что ее удавили двумя подушками.
Место смерти Марины Мнишек тоже точно не известно. По официальной версии, она сидела в Круглой башне Коломенского кремля, которую стали называть Маринкиной башней. Но это не точно. Потому что в летописи говорится: «Маринка умре на Москве».
Даже точно не известно, сколько ей было лет – то ли 25, то ли 26
Также существует предание, что перед смертью Марина Мнишек прокляла род Романовых. Она предсказала, что убийства будут продолжаться до тех пор, пока весь род не погибнет.
И еще остался вопрос, на который мы вряд ли узнаем точный ответ: знала ли Марина, давая согласие на брак с Лжедмитрием, что ее жених не настоящий царевич Дмитрий, а самозванец? Может и знала, но ее честолюбие перевесило здравомыслие. А может, и действительно верила.
Почему не было устроено судилище над участниками Смуты
Казалось бы, для молодого царя Михаила Романова, наступил подходящий момент для того, чтобы публично судить некоторых основных участников Великой Смуты и разоблачить тех, кто стоял у ее истоков. И рассказать правду русскому народу. Это могло дать людям новые силы для дальнейшей борьбы – ведь Смута еще не завершилась, хоть и приобрела другой характер: на западе шла война с поляками, на севере - со шведами, а по стране продолжали разбойничать воровские шайки.
Но царь, а точнее, те, кто руководил от его имени, предпочли спрятать «концы в воду». Может, Романовы боялись разоблачения, того, что всплывет их роль в организации Смуты, унесшей столько жизней и принесшей стране столько бед.
Новые самозванцы - Лжеиваны
Наверно, молодой царь Михаил и его окружение рассчитывали, что принародная казнь маленького царевича Ивана предотвратит появление новых самозванцев – на этот раз Иванов Дмитриевичей, точнее, Лжеиванов. Но вирус самозванства оказался заразительным, и с конца 30-х годов XVII века, когда царевичу Ивану могло бы быть около 20 лет, начали появляться новые самозванцы.
Первый из Лжеиванов объявился опять в Польше. В Москве стало известно, что польский король Владислав IV уже больше пятнадцати лет прячет в иезуитском монастыре Брест-Литовска «вора», которого называют «расстригин сын». И у него на спине есть «царские знаки», по которым он, вроде как, и был опознан. В 1643 году из Москвы к польскому королю было даже отправлено посольство с наказом добиться выдачи самозванца.
В конце концов, после того, как русские послы предъявили польскому канцлеру ультиматум, он показал послам «Ивана Дмитриевича». Им оказался Ян Фаустин по фамилии Луба. Его отцом был польский шляхтич Дмитрий Луба, а матерью – Марина Луба. Раскрылась такая история.
Шляхтич Луба в составе польских наемников решил искать счастья в России и в 1610 году отправился брать Москву. С собой на войну он взял жену и маленького сына – видимо, решил, что захватит здесь русской земли и останется помещиком. Но сам он был убит, жена его умерла, и мальчик остался сиротой. Ему повезло – его усыновил друг Лубы, шляхтич Белинский.
Вернувшись в Польшу с мальчиком, Белинский решил объявить, что усыновленный мальчик является сыном русского царя Дмитрия Ивановича и Марины Мнишек. Якобы Марина отдала сына Белинскому «на сбережение». Мальчика даже показали королю Сигизмунду III и сейму. Почему-то никого не смутило, что «царевич Иван» был лет на 10 старше сына Марины Мнишек.
По указанию короля мальчика сначала отдали на воспитание канцлеру Льву Сапеге, а потом в Брестский Симеоновский монастырь под личный присмотр игумена Афанасия. И содержание мальчику назначили высокое - шесть тысяч золотых в год. Мальчика обучали не только польской и латинской грамоте, но и русской.
Именно игумен, «желая подслужиться московскому царю», и передал русским послам написанное Иваном Лубой письмо, в котором тот называл себя «царевичем». Что интересно, Иван Луба действительно был уверен, что он и есть русский царевич – его так воспитывали с детства. Получается, польский король на всякий случай готовил для России нового самозванца.
Следует сказать, что сам Иван Луба никаких претензий на русский престол никогда не предъявлял. Он довольствовался должностью писаря королевской пехоты, служил в полку нового покровителя, которому был передан - полковника Яна Осинского. В сентябре 1648 года на обоз, в котором ехал полковой писарь Ян Фаустин Луба, напал объединенный отряд казаков Богдана Хмельницкого и их союзников татар. Ян Луба был зарублен татарином. Тот даже не подозревал, кто был перед ним.
Были и другие Лжеиваны. Так, в начале 40-х годов в Крыму появился еще один «царевич Дмитрий Иванович». Позже выяснилось, что настоящее имя его Иван Вергунёнок. Он был захвачен крымским ханом, который переправил «царевича Ивана» в Стамбул. Там он что-то натворил и оказался в Семибашенном замке – главной тюрьме Стамбула. Что было с ним дальше – не известно.
Эти «царевичи» проблем Российскому государству не создали. Как, к примеру, позже Емельян Пугачев, выдававший себя за императора Петра III. Но кто знает, какие планы были у их «создателей». И в таком случае живой Иван Дмитриевич, находящийся в Москве под караулом и вовремя предъявленный, был бы очень полезен.
Отец Марины Юрий Мнишек и его потомки
Отец Марины, Сандомирский воевода Юрий Мнишек, вернулся в Польшу в начале 1606 года, удачно «продав» дочь новому зятю – Лжедмитрию II. Но уже 3 августа того же года в составе войска гетмана Станислава Жолкевского опять прибыл в Россию и участвовал в осаде Москвы.
В июле 1610 года бояре устроили очередной переворот: свергли царя Василия Шуйского и организовали правительство бояр – Семибоярщину. Трусливые и лживые бояре сами впустили в Москву поляков, среди вошедших был и Юрий Мнишек.
В 1611 году именно Мнишек представил в Кракове королю Сигизмунду III и сейму Василия Ивановича Шуйского, который из царя превратился в пленника.
16 мая 1613 года Юрий (Ежи) Мнишек скончался в своем доме. Помимо Марины, у него было еще 8 детей, но никто из них значительной роли на политической сцене Польши в течении 100 лет не сыграл. Высот добился лишь его правнук, Иосиф Мнишек. Он стал великим маршалом литовским и краковским кастеляном, то есть, в Речи Посполитой он стал вторым лицом после короля.
В 80-х годах XIX века семейство Мнишеков предложило московским музеям свои родовые картины. Они были довольно примитивны, написаны грубо, но очень интересны по своему содержанию. На них были изображены въезд Марины в столицу, их с Лжедмитрием свадьба и коронация, а также ее торжественные выходы в Москве. Картины у семейства Мнишеков были куплены.